Евгений Зубков родился 20.09.1926 в Москве. Жил по адресу: 4-я Сокольническая ул., д. 16, кв. 3. Учился в школе № 396 по 4-й Сокольнической ул. (теперь английская спецшкола). К 1941 г. успел окончить 8 классов. Хотел получить художественное образование, но Строгановское училище было закрыто, в техникум технического профиля поступать не стал, а пошел работать в мастерские гостиницы «Метрополь». Оттуда его направили на лесозаготовки в Шаховской район. В ноябре 1943 года (в 17 лет) написал заявление и добровольцем ушел на фронт. Подготовку до фронта проходил в г. Костроме, потом воевал на Рижском направлении. Погиб 09.08.1944, не дожив до 18 лет (убит снайпером при нахождении в обороне). Был похоронен в саду на западной окраине села Сибрас, Латвийская ССР, позднее перезахоронен на братском кладбище в пос. Яунсвирлаука (Jaunsvirlauka) Елгавского края, Латвия.
Евгений был талантливым художником. Занимался живописью и скульптурой, преподаватели прочили ему большое будущее. Скульптурой занимался в Центральном Доме пионеров у м. «Кировская», в переулке Стопани. Когда полярники-папанинцы вернулись в Москву, в Колонном зале Дома Союзов Женя Зубков преподнес Кренкелю свою скульптуру – «Кренкель, измеряющий глубину воды». Об этом тогда писала «Пионерская правда» и передавали по радио. Позднее скульптура была выставлена в Доме Красной Армии в Москве и долгое время там находилась. Живописью во время войны он занимался в Доме пионеров Сокольнического района (ул. Русаковская). Когда Женя уходил на фронт, они попросили оставить картины у них на постоянной выставке, чтобы ими любоваться, пока он будет на фронте. После его гибели картины родителям не отдали, считая их собственностью Дома пионеров. У родителей на память остался только один натюрморт маслом, который он написал в 12-13 лет. Копию скульптуры отлить они тоже не смогли, т.к. это стоило очень дорого.

Женя был мальчиком добрым и ласковым. Говорил: «Вот не люблю я хвалиться, но все преподаватели по живописи и скульптуре говорят, что у меня большое будущее. Тогда я тебя, мамуля, одену как куколку, ты у меня ни в чем не будешь нуждаться». Хорошо хоть он поел досыта перед смертью, писал, что он совершенно сыт, даже всего съесть не может, и в ранце у него еще продукты лежат. А то здесь все время голод был – то после революции, пришлось постепенно все драгоценности отнести в торгсины, обменять на крупу и муку, чтобы дети с голоду не умерли, то во время войны все было по карточкам, котлеты делали из картофельных очисток. Никогда почти досыта не ел.
Последнее письмо с фронта он написал за 3 дня до гибели (см. фотокопию письма).
В 1945 г., когда война закончилась, мы с мужем и дочерью ездили искать его могилу. Но немного не успели – его уже перезахоронили в братскую могилу.