Мой дедушка Золотарев Семен Антонович пропал без вести в 1942 году. По недостоверным источникам госпиталь, в котором он находился разбомбили. Последняя весточка была со станции Татищево. Еу было 28 лет, а мне уже 48. С моей бабушкой они прожили всего 3 года. Моя мама родилась 23 января 1941 г. Я написала стихотворение об их любви.

Баллада о верности

Моей бабушке, Золоторевой

Елене Андреевне и моему деду Золотореву Семену Антоновичу посвящается.

Орел, вокзальный перрон, сорок первый.

Так много людей, где же он?!

Испуганный взгляд с улыбкою нервной,

В душе неслышимый стон.

В глазах замелькало людское море,

Подернулись влагой глаза…

«Война-это общее наше горе»,-

Услышала вдруг она.

Гармошка и слезы, объятья и боль,

Печаль и надежда и страх.

На сладких когда-то губах лишь соль.

У мальчика флаг в руках…

«Семен! Где ты, где?!» – закричала она,

Но голос был слабый, глухой.

И вдруг: « По вагонам! Прощайтесь, пора».

И женский раздался вой.

«Не отдам! Не пущу!» - зарыдала мать, -

«Сыночек, родненький мой!».

Упав на колени, шептала жена:

«Семен, подожди, постой!».

Но он не услышал, зажатый толпой.

Он думал лишь об одном:

«Я должен, должен вернуться живой,

И ты мне все скажешь потом».

И поезд ушел, опустел перрон.

Шел теплый июньский дождь.

Она ждала, а он не пришел,

И не было похорон…

И нет креста на могиле той,

Он пал на безвестном поле.

«Мой славный, хороший, любимый мой...

Ох, тяжкая вдовья доля!..

Нет! Не вдова я!

Ну кто сказал, что милого больше нет?!

Я с ним говорю, я смотрю на портрет,

И пусть он молчит в ответ.

Вчера твоей дочке минуло три,

И немец проклятый ушел!

Мы пели с девчатами до зари,

Накрыли праздничный стол.

А туфли, что ты мне купил тогда,

Мне стали сейчас велики.

Худая стала, просто беда!

Я сшила сама сапоги.

Чудные, конечно, как у индейцев

В том фильме, что мы смотрели.

А кинотеатр и баня у нас

Еще прошлый год сгорели.

Валюшка лопочет вовсю - егоза!

Глаза твои - голубые…

Ах, что же я, что? Зачем слеза?

И мысли не те, плохие.

Я их прогоню, только не уходи!

Вот видишь - уже смеюсь…

Семен, ты сейчас на меня не гляди.

Вернешься - я вся засвечусь!»

Вот так говорила она ему,

Как будто был рядом он,

И не разрешала она никому

С печалью входить в их дом.

И быстрой рекою годы текли,

А она его все ждала…

И внуки ее уже подросли,

И косу зима замела.