Вятский крестьянин Тихон Зобнин погиб в марте 1917 года под знаменем Временного правительства во имя войны “до победного конца”. Дома, в селе Совали осталась вдовствовать на сносях молодая жена солдата Ольга Павловна. В марте, месяце гибели мужа, она родила сына, которого нарекли по церковному обряду Алексеем. Так появился на свет человек, от рождения сирота, на долю которого выпали непомерные испытания на всю жизнь.

Шести лет Алексей остался круглым сиротой. Умерла мать. Не смогла выдержать свалившиеся  на нее горечь утраты, голод и нищету, непосильный труд. То было суровое время гражданской войны, годы разрухи и бескормицы.

Единственным близким и родным человеком для Алексея был дедушка Павел Тупицын. Он и подобрал внука, воспитывал, как мог, помогал учиться. Но дедушка был стар, и его усилий хватило не на долго. Он умер, когда внуку исполнилось 13 лет. Снова, на этот раз осознанным детским умом утрата стала проблемой существования.

Выручил приехавший из далёкой Сибири дядя по матери. Увез дядя племянника в  в сибирский городок Болотное, что недалеко от Новосибирска, и воспитывал в своей семье на правах сына. Здесь Алеша успешно закончил семь классов и педагогический техникум.

Службу в Красной Армии Алексей Зобнин проходил в особом Одесском военном округе, в части связи, вблизи Юго-Западной границы. По тому времени грамотный, почти образованный человек, он быстро овладел необходимыми воинскими знаниями и к концу срока службы имел немало поощрений и отличий, воинское звание старшина связи. Срок службы истекал в 1941 году. 

Нападение фашистской Германии на Советский Союз перечеркнуло все планы старшины. В тяжелых оборонительных боях одним из первых увидел старшина Зобнин и несгибаемую стойкость русских солдат, и горечь поражений, познал и великую цену мирной жизни на родной земле. В начале 1942 года Алексей за мужество и отвагу в боях был представлен к высокой награде - ордену боевого Красного Знамени. Приказ по части перед строем зачитал командир полка.

В одном из жесточайших боев он получил тяжелое осколочное ранение и потерял сознание. Пробуждение сознания было страшным для него. Но не только от дикой боли. Рядом стояли вражеские солдаты. “Плен!” - словно сильным током обожгло сознание и повергло в небытие. окончательно Алексей пришел в себя в товарном вагоне, битком набитом пленными советскими солдатами, в большинстве ранеными. 

Сколько мук и страданий может вынести искалеченный и немощный человек в условиях, где оказался Алексей! Тряска вагона, невероятная теснота, стужа, духота от смрада загнивающих ран и испражнений. И так более недели без помощи и пищи…

Когда поезд прибыл в глубокий немецкий тыл, товарищи по несчастью вынесли Алексея из вагона и доставили в один из бараков лагеря, где было уже сосредоточено более 50 тысяч узников. Раздробленные кости ноги, гниющие раны, вздувшиеся кожные покровы с синеющими пятнами, гнилостный запах - вот с чем был доставлен в лагерь военнопленных старшина Зобнин. Диагноз лагерных врачей - гангрена. Прогноз - ампутация ноги или смерть.

И в этих условиях совершается чудо. Среди советских пленных находится врач-хирург, который, рискуя собственной жизнью, опираясь на помощь товарищей по плену, без хирургических инструментов, без анестезии и лекарств делает операцию и спасает не только ногу, но и жизнь Алексея. Советский врач сделал то, что по праву следует назвать героическим подвигом!

Кое-как окрепнув, старшина Зобнин с двумя товарищами совершил побег. Вражеская земля, чужой язык - плохие защитники беглецов. Охранники с овчарками быстро настигли их, покалечив нещадно, до полусмерти. Чуть живых и окровавленных бросили в одну их шахт Рура, откуда нет выхода, где люди, выполняя каторжные работы, без имени, без званий, без слез и состраданий безмолвно сливались с горной породой.

Медленно тянулись минуты, часы, дни и месяцы в каторжном нечеловеческом труде до полного изнеможения и истощения. В апреле 1945 года обрушившаяся порода заживо погребла Алексея. Жизнь уходила. не видел и не чувствовал он, как откапывали его товарищи, как возвратилось дыхание, забилось сердце. Полураздавленный, он умер бы в этом подземелье в кромешной темноте, если бы не стремительное наступление американских войск. Союзники извлекли Алексея из шахты и поместили в госпиталь.

В 1946 году, после излечения, старшина Алексей Зобнин в группе репатриантов был доставлен в Советский Союз.

Как Родина встретила своих верных сыновей? Она встретила их, как злая мачеха. Властвовавшие в то время сталинские законы определили: был солдат в плену - этим все сказано. Нет ему веры, нет сострадания, нет человеческих условий для жизни и труда.

Так бывший старшина Алексей Тихонович Зобнин оказался не в вятском селе Совали, где родился, не в сибирском городке Болотное, где вырос и учился, а на глухой окраине незнакомого Миасса, где в пыльном известковой карьере люди кайлом и кувалдой долбили и дробили камень для доменного производства.

Человек второго сорта, он трудился сначала нормировщиком, позднее - помощником экскаваторщика более 25 лет. И никто за эти долгие годы не видел и не хотел знать, кто рядом трудится, что в его искалеченной душе. Никто не предложил ему отдохнуть в санатории, никто не отметил его скромной благодарностью. “Был в плену” - так незримое клеймо ставило человека в положение отвергнутого обществом.

Отказали Алексею Тихоновичу в получении заработанных кровью наград. Болели обширные и глубокие раны, болели сердце и душа от обиды на незаслуженную несправедливость. Безразличие к судьбам таких людей, как Алексей Тихонович, истощали их волю, толкали порой на безрассудства и гибель. Бывший воин переживал стоически, молча. Только сердце, неподвластное разуму, все чаще и чаще давало сбои. И вот, в ноябре 1975 года сердце остановилось навсегда…

Несмотря на тяжкие физические и душевные испытания, Алексей Тихонович, являя собой пример мужества и несгибаемой воли, оставил о себе добрую память среди своих соратников по Великой Отечественной Войне. 

Таких “отверженных”, как он, были не единицы, а сотни тысяч. И в наше время нового мышления, духовного обновления следует сполна воздать дань глубокого уважения живым и мертвым, незаслуженно забытым и оклеветанным.