Наград у нее с фронта было много. У послевоенных детей игрушек не было, поэтому их заменили награды матери, отца и дедушки. К настоящему времени информация о большей части наград не сохранилась. Несмотря на то, что начала воевать с самой страшной точки войны и пройдя всю войну, она оставалась по жизни жизнеутверждающей, выдержанной, духовно богатой и сильной натурой. В любых жизненных ситуациях она говорила: «Всё можно пережить, лишь бы войны не было. Самое страшное в жизни - это война.» О войне она особо не рассказывала, только как-то с юмором порой иногда вспоминала. К примеру, когда они переходили Волгу, как она в живую пулю у бойца вытащила, а боец машинально скорее от боли пнул так, что она далеко полетела и очень больно ударилась, и заплакала от обиды, что она ему ногу сохранила, а он так вот «отблагодарил». Из ее рассказов помню только, что бомбы над Сталинградом падали дождем и казалось, ничего живого не оставалось... И как после Сталинграда на станциях пополняли новобранцами, самыми голодными из них садились из Ленинграда.... надо полагать, какой страшный голод перенес и холод Ленинград! Старалась не вспоминать про войну, полагаю, чтобы не будоражить себя. Но война ей снилась до конца её жизни, каждую ночь просыпалась и не могла заснуть без сильнодействующих препаратов. Проснётся, сидит бывало и говорила: «Неужели мне эта война будет сниться до конца жизни?». Так и получилось.
По воспоминаниям ее двоюродной сестры Галиной Зили Хоплисламовны 1938 года рождения: Добровольцев-комсомолок встречали всем селом на железнодорожной станции Карламан (станция и село - одна местность), как героев, торжественно, с чувством гордости и благодарности, бесподобно красивых, стройных, в военных формах, у мамы грудь вся была полная наград.