Мой деда Серёжа (так с легкой бабушкиной руки называли его в семье). Умный. ответственный. обожавший своих четырех дочек. Прекрасно готовил. Сын (мой папа) вырос практически без него. Когда дед уходил на фронт — мой папа был еще маленький. А когда вернулся с войны — от военной безотцовщины пацан уже «непоправимо отбился от рук» — слушал вражеское радио и музыку, увлекался радиоделом, собрал на чердаке дома на Большакова суперприемник. и не давал деду его выкинуть. А за такое могли репрессировать всю семью.
Деда Сережа чувствовал ответственность за свою семью, своих пятерых детей. В течение жизни собирал в толстой папочке с завязками все документы — справки, бумажки, от накладных на покупку дров и чеков на покупку вещей-мебели до билетов на поезд и самолет.
И еще там было много фото с аккуратно вырезанными овалами лиц. «врагов народа». Много-много фотографий с белыми овалами. Такие безлицые японские феи-нопарапон.
Помню у деда несколько медалей. И орден красной звезды. увесистый. красивый. рубиновый.
На войне он был артиллеристом.
У деда Сережи был абсолютный музыкальный слух. Военных песен он не любил и всегда мрачнел и выключал радио, когда их исполняли. Единственное исключение — Темная ночь. Слова этой песни он выслал бабушке в треугольном конверте тогда, когда она еще нигде не исполнялась.

По-моему, "Темная ночь" - это такая молитва, мужественная. нерелигиозная.
Может, она и спасла деда.

Моя тетя Валя вспоминает, как в один из дней 1944 года в их дом на Большакова постучали и на пороге появился высокий, красивый офицер в форме и начищенных сапогах и старшая сестра Нелли закричала : - папа! И обе они бросились к нему. Нелли обнимала папу, а маленькой Вале достались в обнимку только сапоги. А после папа поднял ее на руки и это был самый счастливый день в жизни.
Деда Сережа приехал лечиться в госпиталь, который находился тогда в Доме Промышленности, ул. Малышева, 61 /угол с Луначарского, на втором этаже (так называемый "пентагон") и девочки часто после уроков бежали проведать отца. Читали раненым стихи и раненые старались угостить их чем-то вкусным и погладить по голове, вспоминая свои семьи.