Родилась 20.12.1926 г. в деревне, в Алтайском крае, Каменском районе в деревне Мало волчанка, там они жили до 1933 года, были они не колхозники, а единоличники, но дед партизанил на стороне красных  в Гражданскую войну, поэтому их не трогали. Семья была большая- бабушка, дед, отец, мать, 6 детей, она средняя. В 30-х годах началось большое строительство в Сибири, семья по направлению от  колхоза поехали в Щегловск, здесь только началось строительство. Приехали на первый участок, где строили Азотно-туковый завод, были два ряда бараков, насколько она помнит, в любой барак заходи и живи,  построили первый трамвайный путь сюда. Война прервала строительство.

Мама строила Азот разнорабочей, вытаскивала из котлована землю, на носилках подносила кирпичи, когда строили 1 цех, а она, еще девочкой, приносила ей покушать на работу. хорошо помнит пожарку и напротив углеперегонку.

Папа с братьями устроились работать на Азот, впоследствии и их дети пришли сюда работать. Отмечает, что любимый Азот сами строили, сами на нем работали.

Отец был призван в ВОВ, прошел в НСО курсы, там их поставили на довольствие, получили обмундирование, там же учились ходить на лыжах, потом из военного городка перекинули на формирование в госпиталь на притомский и оттуда направили на фронт. Младший брат родился уже без него, попытались вызвать отца на переговоры, как-то ему сообщить, однако сообщить ему никак не удалось, а с войны он не вернулся. Ни похоронка на него не пришла, ни сообщение, что без вести пропал, сгинул человек, как не было. Мать сильно горевала, все надеялась, ждала.

Несмотря на свой преклонный возраст Анастасия Константиновна на память не жалуется, помнит и объявление начала войны, как 14-летняя девчонка затаив дыхание слушала объявление по радио, как ей было страшно, а радио все говорило, и говорило. Помнит как Крупская умерла, особенно врезалось ей в память смерь вождя всех народов - Сталина. В эту ночь она была на заводе, их остановили на проходной и объявили трагическую новость. Все плакали, были в шоке, была объявлена минута траура, а отменить смену невозможно, потому что непрерывное производство. Голос Левитана, так всю смену и звучал в ушах, и все казалось, что жизнь страны кончена. Когда война началась Настя закончила 7 классов, пошла учиться в ремесленное училище на токаря, сначала брать не хотели- лет мало. Но она принесла хорошую характеристику, тогда взяли на учебу на токаря. Тогда она еще обладала богатырским здоровьем, родные говорили, здоровая, как лошадь. Мастерская находилась на Новой колонии, за линией Азотовский техникум, туда звали Настю продолжить образование, да не пошла, рвалась скорей помогать фронту. Вспоминает, что во время учебы была острая нехватка книг, 1 книжка на 10-15 человек, но знания , полученные в то время , были прочнее , была острая жажда знаний, учебы, они писали конспекты в 7 классе, те уроки, особенно по истории она помнит до сих пор, толстый учебник по зоологии только перелистала, когда настала ее очередь по этой книжке,  сидя в ограде на пеньке, и сумела сдать сложный экзамен, баба Тася до сих пор отличается большим кругозором, очень любит разгадывать кроссворды. Из школьной жизни вспоминает, как принимали в пионеры, форму и галстук носить было обязательно, ответственно и почетно. Один раз маленькая Тася забыла один раз галстук дома, мама на перемене специально , отпросившись с работы принесла ей пионерский галстук на перемене.  Через 2 года направили в 5 цех Азотнотукового завода токарем, затем направили аппаратчиком весовой.(как большем-ю 16 лет) 11 лет отработала в газу, во вредном цеху, в 25 лет хотели направить на инвалидность, но тогда она теряла в хлебных карточках, начальник цеха не хотел ее увольнять, он объяснил, что если сейчас рассчитается и уйдет на инвалидность- никогда не устроится на хорошую работу.

Была награждена медалями «За доблестный труд», «За трудовое отличие», «Ветеран труда», однако награды украли. В ремесленном, что ценно по той нищете, дали сразу бушлат, шинель, а на заводе ее премировали за хорошую работу бурками. Пальто донашивала до заплат, до ремков, пока не расползется на ней, носить было нечего. Днем постирала, вечером на себя- смены не было. Когда учились в ремесленном, их водили на мехзавод, школяры смотрели, как обжигали патроны, как их делали. Анастасия  до сих пор помнит как двигались патроны на прессах и автоматах, как блестели их золотые гильзы. Ее подруга , насмотревшись этих патронов, сбежала на фронт.

Подруга другая не пошла на аппаратчика, испугалась, в цехах была большая загазованность, жара, работали в противогазах. Запах аммиака пронизывал все внутренности и выедал глаза. Оборудование старое, жидкий  аммиак бежал по рукам, обжигая кожу, пол цементный, вода бежит, температура в цехах высокая, девчонки работали раздеваясь до лифчика и трусов, а парни подсматривали за ними. Раньше , смену когда работаешь, даже садиться нельзя было, работали стоя по 12 часов около тумбочки. Жили и работали дружно. На субботники, воскресники, дополнительные и сверхурочные смены шли как на праздник всем коллективом.Анастасия была активным агитатором, заведовала агитпунктом, побывала и художником, рисовала плакаты. Вспоминает, как чтили выборы в то время, старались всегда проголосовать первыми, это было особенно почетно. Настя сидела в президиуме на выборах, выдавала бюллетени

 А какая была дисциплина! В любой момент начальник цеха мог любого рабочего оставить работать сверхурочно во вторую смену, т.е. две смены подряд. Тасю устроили переводом работать за табельщицу, однако в цехе случилось массовое сильное отравление, работать было некому, ее посылали часто работать именно так. Сказал начальник цеха: Шелепова остается на вторую смену. И молчком приходится остаться и выйти на работу, уже отработав положенную смену, попробуй только повозражай, по законам военного времени, да на военном заводе. Из аммиака делали слабую азотную кислоту и селитру для пороха. Сначала было 2 завода, потом Азот и углеперегонка , занимавшаяся хлорной группой слились. Были военные цеха. 5 цех, где работала Настя был военный, туда можно было пройти только по строгим пропускам, он работал для обороны , считался основным и давал работу другим цехам, подавая продукцию дальше. А селитра одновременно имела и военное значение и являлась удобрением

С будущим мужем жили в одном бараке, когда он уходил на фронт, она была еще мала. Успела закончить ФЗО, поработать вместе на одном заводе, познакомились в родном бараке. Всего в поселке 24 барака,  по двум сторонам и школа, посередине шоссейная дорога, так называемый бульвар. там были насажены очень красиво васильки, стояли лавочки. Вдоль по бульвару гуляла молодежь, отдыхали на лавочках. Жили в поселке, как в большой деревне, все друг друга знали. Было очень много черемухи. По весне все тонуло в белой кипени и дурманящем аромате цветов. Гордились, что с Азота пошла первая трамвайная линия к горе, где сейчас располагается цирк. И на правый берег ходил поезд. Можно было доехать и к мосту , и на базар. На лошадях, полуторках все добирались, а кто и пешком рисковал идти, риск заключался в непролазной грязи на улицах. Муж был заядлый рыбак, с Искитимки рыбы рюкзаками носил, очень много было смородины. Потом уже заводы работу активизировали, стали нечистоты спускать в речку и замарали воду. Вспоминает, что вплоть до 70-х ездили на рыбалку и на остров на Томь, муж с сыном ездили в Шевели и там, на чистой реке, встречали лосей и косуль.

Тогда не было зарослей, от Искитимки можно было спуститься напрямую к трамвайной линии. Помнит, когда в Кемерово пустили первый троллейбус, все очень удивлялись- с усиками, а не поезд, не электровоз и не автобус. Много и долго ходили пешком, поэтому то поколение и было здоровее нынешнего, да и в основном население было из деревенских. Копейку не сдадут- будут стоять,  пока сдачу не отсчитают, копейка своя, кровью и потом заработанная. Зарплату давали еженедельно, хлеб был очень дешевый. На стол было не зазорно подать картошку в мундирах. Заедали в бараках клопы, однако воровства не было, друг дружку не обижали, народ был доверчивый, хотя мир блатных был совсем рядом, но работал кодекс чести, в гнезде не гадить .Хотя в первый год войны за ночь выкопали их 20 соток картошки, есть было нечего, повторно посадили, ничего не выросло. Мать наварит чугун картошки, созовет всех своих и соседей- ладно, не умерли, и дальше выживем, все есть хотят .Жили очень дружно, в бараке действовал закон- твое мое и мое- твое. В кино идти - собирают всем обществом. Кто пальто, кто валенки дает, кто брошку медную, кто что. Очень хорошо помнит- первый фильм, который она увидела- про Зою Космодемьянскую. Все девчонки наревелись, потом обсуждали всем заводом. Кино смотреть очень любили. Не один раз ходили смотреть фильм «Радуница».  Из культурных центров города помнит клуб «Руда», что первый был построен на Новой колонии, театр МУЗкомедии, позднее- «Москва», конечно, танцы в гор. саду, но там собирались компании постарше, а те, кому было лет по 16 собирались на «тачок». Вытоптанный земляной пятачок, кто принесет гитару, кто балалайку, только музыка заиграет, сразу- куча народу, пляски, веселье. Особенно запомнились ей стройбатовцы, в войну их было много- дети кулаков, оступившиеся крестьяне и т.д.летом они покупали тапочки, а на зиму мастерили из пожарных рукавов зимнюю обувь.

Посредине трамвайного кольца(недалеко от нынешнего парка «Антошка»)помнит один дом, окна на 50 см от земли, люди жили так. К мосту через Искитимку строились казенные дома, здесь завод Азот строил по берегу реки для своих рабочих двухквартирные дома по направлению к старому кладбищу, а потом от казенных двухквартирных неподалеку стали пристраивать свои частные дома. Земля в пойме реки была изрыта, перегной и чернозем копали и возили себе в огороды. Когда стали продолжать трамвайную линию по Тимирязева (ныне Соборной)- выкапывали гробы и кости, жители говорят, долго еще попадались захоронения в огородах, старое заброшенное кладбище длилось до Партизанской (Садовой, ныне Сибиряков Гвардейцев)

Муж, Жарких Иван Федорович, 1922 г.р.,  в Томске закончил в военном училище краткосрочные курсы, получил медицинское образование, военным фельдшером дошел до Берлина, затем в Германии служил в военной комендатуре Кенигсберга, имел право ношения личного оружия системы «парабеллум». Затем было ранение, госпиталь, там заболел тифом, его сняли с эшелона, обострилось старое ранение в правое плечо. На всю жизнь у него осталась одна только рабочая рука, кроме того у него была контузия, от которой он оглох на одно ухо. Впоследствии он попытался восстановить документы на инвалидность, однако добиться восстановления справедливости не у4далось, т.к. документы раскисли в болоте , доказать не удалось без бумажек.

Муж пришел с другом с фронта, устроился работать на Азот. Азот по берегу нарезали участки для строительства ведомственных домов, молодой семье дали жилье. Работая на Азоте, супруги родили 4 детей. Правда, самый старший умер. Но трое детей живы, Витя, Таня, Сергей. Все выросли, выучились, у всех хорошие порядочные семьи, не забывают мать. Когда она стала инвалидом, дети, договорились нести у нее вахту, передавая заботу о престарелой матери по эстафете. До сих пор длится эта эстафета добра и заботы.