Родился в Баянаульском районе в январе 1916-го года. В семье было 12 детей. Канаш Ускенбаевич самый младший. В десятилетнем возрасте умер отец, тогда он начал работать - пас телят, козлят: с утра работал, потом несколько часов в школе (занятия назывались "ликбез" - ликвидация безграмотности) после школы снова на работу. В 1934 году по направлению директора совхоза приехал в г.Павлодар, поступил в ветеринарный техникум. Платили стипендию 60 рублей, по карточкам выдавали хлеб. Часто вспоминал об условиях своего студенчества: «Барак длиною 50 метров, две голландские печи по краям. Тридцать студентов жили в этом бараке, спали на соломенных матрацах, укрывшись верхней одеждой. Были очень тяжёлые времена: голод, холод. В 1936 году поехал учиться в Семипалатинский пединститут им.Абая на физико-математический факультет. В то время студентам давали отсрочку от армии, но с началом финской войны Канаша все же призвали в октябре 1939 года.

В зону боевых действий попал после краткосрочных курсов молодого бойца в Сызрани. Молодых, не имеющих боевого опыта 19-20 летних юнцов уже на месте обучали ходить на лыжах. Подразделение Жангульдинова специализировалось на взятии и локализации вражеских дзотов. «Приказ был один: закрыть огонь любой ценой», - вспоминал Канаш. Закончилась финская кампания также внезапно, как и началась: приехала военная инспекция и установила нарушение приказа – направлять на передовую только старослужащих. Командиров, допустивших нарушение, привлекли к ответственности, а новобранцев отправили обратно в тыл. Потом для Канаша началась военная учеба в 269 дивизии, в том же полку. После обучения его назначили командиром отделения наблюдателей. Военная специальность – наблюдатель, разведчик ПВО.  В октябре 1941 года призыв должен был демобилизоваться. И вдруг началась война…

В 1942 году был направлен в качестве начальника авиационного поста в Биробиджан. В подчинение ему определили двенадцать молодых солдат. Обучать их вменялось самому командиру отделения. Первыми приехали девушки-добровольцы, но, не смотря на сложности, командир отделения отлично справился с задачей. Требования к наблюдателям были самые жесткие. Допустимая погрешность в определении высоты полета вражеского самолета – не более 500 метров, малейший просчет – трибунал. Более трех лет, с мая 1943 по июнь 1946, Канаш Жангульдинов был начальником авиационного поста. Воевал на Дальневосточном фронте. Будучи пехотинцем, довелось поучаствовать в боевых действиях на территории Маньчжурии, поэтому домой он вернулся на год позже положенного срока, в июне 1946 года.

За боевые заслуги Жангульдинов был награжден орденом Отчечственной войны I степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Японией», медалью Г. Жукова.

В родное село Канаш вернулся в день своих поминок. Его матери сообщили, что сын погиб на фронте. Из семерых братьев, ушедших из этой семьи на фронт, в живых остались двое. Канаша много лет мучили воспоминания о войне, давали о себе знать осколки снарядов в теле. После войны Канаш Ускембаевич пошел учительствовать. Преподавал более сорока лет.  Даже после выхода на заслуженный отдых в 1984 году обучал детей в течении десяти лет. Награжден медалью «Отличник народного просвещения». С женой Қазкен Тусіпкызы вырастили и воспитали десятерых детей, вместе отпраздновали золотую свадьбу в кругу сельчан, детей, внуков, правнуков.

Из рассказов Канаша Ускенбаевича: «Война - это смерть. Это очень страшно. Идешь в атаку, ничего не видишь, ничего не понимаешь, шум страшный. Только замечаешь: свист, потом «бух». Смотришь – голова товарища здесь, ноги там. Это тогда и называлось «пропал без вести». Гибли как скот. Пушки тянули по телам, слышали, как кости ломались. Мертвых - целые поля. Бойцы днями не ели, сутками не спали, не хватало винтовок, патронов, а все равно шли в атаку «За Родину!». В плен попасть не дай бог, лучше самому застрелиться. И трусить было нельзя. Я никогда не боялся смерти – умирать то все равно один раз. Финны-снайперы вечером залазили на деревья, за ночь их снегом припорошит, и не заметно, зато наших только так «снимают»: чуть голову поднял – нет тебя. Заметил как то я такого снайпера. И лежу, мертвым прикинулся. Винтовка подо мной, медленно – медленно винтовку достал и выстрелил. Дерево взорвалось. Не знаю уж, то ли их минировали, то ли я попал во что-то. А на японской во время штыковой атаки передо мной оказался один маленький, толстенький такой японец. Только он штык хотел выхватить, а я его как «обнял» - к себе со всей силы прижал, чтобы он не успел оружие достать, и… нос ему откусил. Он упал, лицо в крови, я его прикончил. Тогда так было: или ты, или тебя...