Шли ожесточённые бои с немецкими захватчиками. От роты осталась лишь горстка бойцов. Командир был тяжело ранен, успели его вывести в медсанбат. Связь с нашими была прервана. Стали отступать в глубь леса и оказались в окружении врага.
Сначала была лёгкая паника, но я взял командование на себя и с кучкой бойцов стал пробиваться к своим. Кругом лес, дороги мы не знали, шли наугад, предварительно делая разведку. Сухой паек был съеден за три дня, дальше есть было нечего. Лес был густой, ни ягод, ни грибов.
На шестой день вышли к дороге, аккуратно сделав разведку, обнаружили несколько немецких разбитых грузовых машин, выяснили, что это машины с сухим печеньем "галеты" и шоколадом. Видно везли продовольствие немцам. Ребята сначала заартачились, мол еда немецкая. Но я сказал берем, кто сколько может взять, идти еще не известно сколько, а силы нужны, обязательно надо выйти к нашим войскам. Эти запасы спасли нам жизнь и сберегли силы, через десять дней мы вышли к нашим войскам, за это время к нам прибились ещё солдаты, в итоге из этого окружения нас вышло двадцать четыре человека. По дороге подбирали боеприпасы, можно было вступить в бой, но случались лишь мелкие столкновения. Выходил с нами из окружения молодой парнишка, был призван буквально две недели и попал прямо в "мясорубку". Но когда вышли к нашим войскам - это был уже не мальчик, а боец, повидавший всякое, всего за десять дней.

Занимали оборону на краю населенного пункта, видна бы огромная поляна, дальше лес хвойный, снег кругом сантиметров 60-70, Я прицепил орудие к машине и поехал к точке, где надо было его установить. А там впереди лежала очень длинная сосна, но не очень толстая. Машина с орудием не пройдет. Я решил помочь орудийному расчету перекатить орудие через сосну. Одного бойца посадили на ствол, остальные стали толкать орудие и только перекатили через ствол сосны, как раздался сильный взрыв. Боец со ствола орудия улетел далеко в снег, меня отбросило взрывной волной метров на 10 в строну. Даже полушубок слетел с меня. Двое погибли, остальные раненые. Оказалось, что под лежащей сосной была противотанковая мина и колесо орудия попало прямо на эту мину. Меня контузило, лежал в госпитале. А боец, которого сбросило со ствола, долго не мог разговаривать, потом речь восстановилась.

Весна была ранняя, но затяжная, то снег, то дождь, под ногами слякоть, каша из воды и снега, потом стало понемногу теплеть. Появились комары. Подошли к озеру Сиваш. Здесь сосредоточилось несколько полков. Начали наводить понтонные мосты. Но немцы тоже не дремали, постоянный обстрел, и с неба, и с земли. Сколько полегло бойцов, сколько потонуло техники в этом озере. Бойцов переправляли в порядке очереди, а остальные рассредоточились в палатках. Сырость и комары. Тут я и подцепил малярию. Медсанбаты уже переправили на другую сторону Сиваша. Куда меня девать? Решили с остальными ранеными самолетом переправить. Так и сделали. До сих пор, думаю, что если бы не малярия, не переправился бы я, пошел бы ко дну. Потом госпиталь. Лечился от малярии, а потом опять фронт.

Готовились к наступлению: рыли траншеи, окопы, укреплялись. Был в нашей роте казах. С виду вроде был мужик как мужик. Но как только перестрелка, он голову руками закрывает и сидит как мышь. С ним ругались, убеждали, проводили беседы. Вроде бы все понял, как стрельба, так все повторяется. Но потом наш казах как успокоился, даже в ночной караул вызвался. Но у меня вкралось какое-то подозрение. Ночь была темная, душная, пели сверчки, ухали совы - не спалось. Я вышел из палатки, в это время вдалеке вспыхнуло зарево и осветило пулеметную точку, где был в карауле казах. Смотрю, он тащит пулемет за ручку в сторону противника. Я ему, говорю: «Куда мол, бежишь?» - а он мне говорит: «Завтра наступление, не хочу умирать, лучше сдамся в плен». Пришлось поднять тревогу выстрелом в воздух. Казаха арестовали и отдали под трибунал.

Вошли в деревушку. Расположена она была на берегу Оки. Лето, жара. Расквартировали нас по домам. Нас, связистов, поселили в дом к молодой женщине с двумя детьми. Дети были еще не очень большие. Женщина была добрая. Муж ее тоже был на фронте, обрадовалась, что мы немцев отогнали подальше, засуетилась, сейчас, говорит, хоть картошечки вам отварю. Накопала картошку и села в кухне около простенка между двумя окнами на маленькую скамеечку. Начала чистить картошку. Наши ребята стали ей помогать. Дети во дворе были с бойцами. В это время на улице закричали: «Воздух» - и удар, взрыв. Смотрю, все на месте, только женщина упала и ее белая блузка вся в крови. Оказалось, что при взрыве осколок попал меж бревен простенка, и женщину убило наповал. Жалко было до слез, ведь двое детей осталось.