Боевой путь

Рядовой Закладный Иван Иванович 1923 года рождения,

Призван: 17.09.1941 (18 лет) Полтавский РВК, Украинская ССР. 1034стр. полк, 293 стрелковой дивизии, 21(40) армии Юго-Западного фронта. Участвовал в боях под Харьковом, Воронежем.  После переформирования в октябре 1942 года дивизия отправлена на Сталинградский фронт, станица Клетская, (то самое место, и события показаны в фильме « Они сражались за Родину»)

14 ноября1942г. во время атаки был ранен. (описание атаки однополчанином)

А вот еще одна разведка боем на Донском фронте в описании М. Абдулина:

«Батальоны штурмовали проволочные заграждения, противопехотную паутину. Чтобы сдержать натиск нашего полка, немцы были вынуждены открыть огонь изо всех видов огневых средств, что, собственно, и требовалось нашему командованию, уточняющему детали контрнаступления. Прорвать оборону противника мы не смогли, но свою боевую задачу потеряв при этом большую часть личного состава и сократив свой участок переднего края до фактически одного батальона, мы выполнили. Картину того первого боя сознание смогло охватить лишь после его окончания, когда в числе немногих выживших я вышел в боевое охранение к нейтральной полосе.

С вечера моросил мелкий дождь, потом резко подморозило... А потом взошла полная луна... Это было похоже на многотысячную скульптурную композицию застывших в ледяном панцире фигур солдат в натуральную величину — лежащих навзничь, сгорбившихся, сидящих, скрючившихся, со вскинутыми руками — призывающими не ослаблять атаки... Обледенелые лица с широко открытыми глазами и кричащими ртами... Груды тел на колючей проволоке, которые придавили ее к земле, приготовив проход к фашистским траншеям...»

Так, «уточняя детали» для командования, в одной атаке,  погиб 1034-й полк 293-й стрелковой дивизии.

До марта 1943г. находился на лечении в госпитале под Пензой.

После госпиталя другая часть, разведчик 2 механизированной бригады, 5 механизированный корпус.

Закладный Иван Иванович в августе 1943 г. разведчик находился в составе  2 мех. бригада 5 механизированный корпус Западный Фронт, принимал участие в Смоленской стратегической наступательной операции под названием Суворов.Операция «Суворов»(7 августа — 2 октября 1943 года)Смоленская стратегическая наступательная операция, проведенная войсками Западного и левого крыла Калининского фронтов на западном направлении в период с 7 августа по 2 октября 1943 года, являлась составной частью общего наступления Красной Армии в летне-осенней кампании 1943 года. В рамках данной операции были проведены Спас-Деменская, Ельнинско-Дорогобужская, Духовщинско-Демидовская и Смоленско-Рославльская фронтовые наступательные операции.Исключительную важность наступательной кампании подчеркивает один интересный факт: перед самым началом наступления, для личной беседы с командующими армий, на линию фронта прибыл сам Иосиф Виссарионович Сталин.Из воспоминаний маршала А.М. Василевского:«...Выезжал ли на фронты И.В. Сталин? Мне известна лишь одна его поездка. Это было в первых числах августа 1943 года в период подготовки Смоленской операции. Тогда Главнокомандующий побывал на командных пунктах Западного и Калининского фронтов, где и состоялась его встреча с командующими этими фронтами генералами армии В.Д. Соколовским и А.И. Еременко. Поездка заняла двое суток. О других выездах на фронт Сталина мне ничего неизвестно. Думаю, что их и не было».

Выполняя приказ командующего Западным фронтом, 5-й механизированный корпус, которым командовал генерал М. В. Волков, 12 августа начал выдвижение из района Векитнова и к рассвету следующего дня, совершив 130-километровый марш, сосредоточился в 5 км севернее Кирова. 13 августа он был передан в 10-ю армию.В соответствии с решением командующего фронтом командарм 10 поставил 5-му механизированному корпусу задачу с утра 13 августа в полосе наступления 247-й и 139-й стрелковых дивизий нанести удар в направлении Воронцово, Шуи и перерезать Варшавское шоссе в этом районе. В дальнейшем корпус должен был наступать вдоль Варшавского шоссе на юго-запад и захватить переправы через Десну{55}.Как видно, времени для оценки обстановки и постановки задач соединениям и частям, а также для рекогносцировки и организации взаимодействия со стрелковыми дивизиями командир и штаб корпуса имели очень мало. Не успел после форсированного марша отдохнуть и личный состав, особенно механики-водители танков, да и техника требовала осмотра, устранения неисправностей.Тем не менее 5-й механизированный корпус утром 13 августа приступил к выполнению задачи. Но так как противник успел отошедшими войсками занять оборону на заранее подготовленном промежуточном рубеже, корпус успеха не имел. Соединения и части корпуса неожиданно встретили организованное сопротивление фашистов и втянулись в затяжные бои в районе южнее Тягаево.Одной из причин, обусловивших неудачные действия 5-го механизированного корпуса, была слабая организация противовоздушной обороны. Этим воспользовался противник. 13 августа 60 вражеских самолетов нанесли удар по боевым порядкам корпуса. [94] В последующие три дня, до 16 августа включительно, войска 10-й армии (и в том числе 5-й механизированный корпус) продвинулись еще на 5-10 км. 16 августа гитлеровская авиация нанесла еще пять ударов. В итоге корпус понес значительные потери и был выведен в резерв фронта.16 августа 1943 года красноармеец Закладный Иван Иванович 1923 г. р. разведчик 2 мех. бригада 5 механизированный корпус получил сквозное пулевое ранение. «Страшно было на том поле...»
  В тылу у нас выше по течению Дона — Куликово поле, на котором почти шесть веков назад славными предками русичей была разбита орда Мамая. А впереди — за нейтральной полосой в триста метров — гигантская орда Гитлера, которую предстоит разбить нам.14 ноября 1942 года полк получил боевой приказ — прорвать на нашем участке оборону фашистов и занять их оборонительные сооружения. Фактически приказ означал разведку боем, но сказать, что мы знали об этом в тот день, — значит пойти против истины: солдату не дано знать оперативных планов командования. Батальоны штурмовали проволочные заграждения, противопехотную паутину. Чтобы сдержать натиск нашего полка, немцы были вынуждены открыть огонь из всех видов огневых средств, обнаружить порядок их расположения, что, собственно, и требовалось нашему командованию, уточняющему детали контрнаступления. Прорвать оборону противника мы не смогли, но свою боевую задачу, потеряв при этом большую часть личного состава и сократив свой участок переднего края до фактически одного батальона, мы выполнили. Картину того первого боя сознание смогло охватить лишь после его окончания, когда в ночь с 14 на 15 ноября [13] в числе немногих оставшихся в живых я вышел в боевое охранение к нейтральной полосе.

  «С вечера моросил мелкий дождь, потом резко подморозило, и под ногами нашими в темноте тонко звенела стеклянная глазурь. А потом взошла полная луна... Это было похоже на многотысячную скульптурную композицию застывших в ледяном панцире фигур солдат в натуральную величину — лежащих навзничь, сгорбившихся, сидящих, скрючившихся, со вскинутыми руками — призывающими не ослаблять атаки... Обледенелые лица с широко открытыми глазами и кричащими ртами... Груды тел на колючей проволоке, которые придавили ее к земле, приготовив проход к фашистским траншеям. Все выражает стремительность штурма... Душа сопротивлялась, не позволяла принять обледенелую композицию за реальность. Верилось, что кто-то включит сейчас камеру и застывший на мгновение кадр оживет...Всего два месяца назад мы сдавали госэкзамены по сокращенной (шесть месяцев вместо трех лет) программе. Вот-вот должны получить кубари младших лейтенантов... Ясно, до подробностей, припомнился сентябрьский вечер, когда весь наш личный состав был построен по боевой тревоге и начальник училища зачитал приказ Комитета Обороны о немедленном отправлении курсантской бригады в действующую армию. Ночью складской смазкой смазали оружие и сдали его, утром погрузились в эшелоны, и вот мы мчимся от Ташкента на северо-запад — навстречу своей судьбе. Смех, песни всю дорогу. Двое суток эшелон шел без остановок до станции назначения, где нас ждало начальство 293-й стрелковой дивизии, только что прибывшее с фронта за пополнением...

Большинство моих товарищей-курсантов погибло в этом первом бою ради общей победы нашего контрнаступления под Сталинградом. У всех ли у них Хисматуллин успел узнать, кем они хотели стать?.. Он и сам погиб в этом бою, наш боевой политрук...Повалил снег. Густая пелена спрятала чудовищную картину боя от наших глаз. Гигантское покрывало, белое и тяжелое, как саван, опустилось к утру на землю. Уже днем в степи, насколько хватал глаз, все было ровно, бело и тихо — так, словно тут вечно царили только покой и первозданная чистота. Тихо было до 19 ноября. Утром 19 ноября 1942 года рухнули глыбами замерзшие борта траншей. Земля под нашими ногами качнулась, как гигантский пласт сырой резины. Воздух стал вдруг плотным и упругим, прыгающим вверх-вниз от невидимых ударов. Им не дышать — от него бы спасти легкие и барабанные перепонки, которые он хочет разорвать. Со стороны немецких траншей земля вздыбилась и повисла неподвижной черной ширмой, грохот орудий слился в сплошной грозный гул — так наша артиллерия дала сигнал к долгожданному контрнаступлению под Сталинградом. Хочется кричать «уррра-а!». Но вместо этого из глоток наших несется «е-е-е...». Звук вибрирует! И смешно слышать нам от себя и друг от друга это жалобное блеяние. Помолчим уж, пока «говорит» артиллерия! Черная ширма вздыбившейся земли плещется над передним краем фашистов, не опускаясь. «Уж, наверное, хватит, скаредно» подумал я.  Лишние снаряды тратят наши артиллеристы, можно бы и сэкономить... Но все же лучше перестараться, чем недостараться...»Нарастающий гул артподготовки внезапно оборвался. В ту же минуту из-под снега позади нас вырвались сотни танков и пошли вперед через наши траншеи. Пропустив их все над головой, мы выпрыгнули наверх (у командира нашего расчета Суворова прицел, у меня ствол, у Фуата Худайбергенова за спиной лафет, четвертый наш номер волочет плиту, а пятый — лотки с минами) и тоже побежали — прямо в медленно оседающую стену черной пыли. Вот уже прошли фашистскую линию обороны, но ничего не видим, кроме дымящейся земли. Ни одной живой души! Нет, не зря курсанты-ленинцы нашего полка пять дней назад сложили здесь свои головы: узнав принцип расположения огневых средств противника, артиллерия сегодня била точно по всей линии фронта, и контрнаступление развивалось успешно. Даже вражеских трупов не видать — похоронили мы их тут всех мощной артподготовкой».

  Тот самый бой, где отца ранило. Это было  под Ельней.

  Полк все время перемещался и больше суток на одном месте, кажется, ни разу не стоял. Шли только ночью, а  днем останавливались где-нибудь в лесу, считалось, что для отдыха. Для кого, может быть, был отдых, для нас, солдат, его не было, мы весь день копали землю. Надо было отрыть укрытия для людей, для лошадей, для повозок и прочего имущества. Земля в большинстве случаев была сухая глина со щебнем, копать которую было  тяжело. Тем более тяжело, что от слабой кормежки физические силы наши были очень слабы. А самая главная трудность – совершенно никудышные лопаты. Наши саперные лопаты  и большая, и малая, изготовлялись из очень мягкого металла,  копать ими твердую глину со щебнем было адским мучением. Когда начались бои, каждый старался любой ценой достать немецкую лопату. Из всей экипировки не-мецкого солдата самое совершенное – это лопата. И вот в силу всех этих причин работа шла очень медленно, мы заканчивали копать все то, что от нас требовали, только к вечеру и сразу же после этого выступали в следующий ночной переход. Утром останавливались на новом месте и начинали снова копать. Так и шло: всю ночь шагаем, весь день копаем, а спать совершенно некогда. Когда полк вступил в бой, положение не изменилось к лучшему. Весь день мы что-нибудь строим (чаще всего НП командиру полка), а на ночь, если нет передвижения, нас выставляют в боевое охранение впереди какого-либо батальона, чтобы дать отдохнуть солдатам-стрелкам, которые весь день вели бой. Конечно, шагать всю ночь - это хуже, чем в боевом охранении. Вообще-то я еще до войны был привычен много ходить, но то, что пришлось вышагать на войне, - это превыше всяких человеческих возможностей. По моим приблизительным подсчетам, только по территории Смоленской области я прошагал более тысячи километров

Осенью 1943 года после форсирования реки Десна мы шагали без остановки четверо суток подряд. Утром на полчаса привал и вечером на полчаса привал, все остальное время - шагай. Конечно же, без сна и без пищи, так как тылы, как всегда, сразу же отставали. Сколько километров мы прошли за этот переход, я не знаю, но под конец все были в таком состоянии, что если сел, то сам уже не встанешь. Поэтому при кратковременных остановках привалишься к дереву или чему другому, что есть поблизости, и стоишь. Шагать, конечно, было очень тяжело, но все- же это не самое страшное. Самым страшным, по всеобщему признанию солдат, было то, что некогда было спать. Сутки проходят за сутками, а заснуть не приходится. Происходят существенные изменения в психике, человек становится как бревно.  Постоянная тупая боль в голове, в чувствах - полнейшее безразличие ко всему. Стреляют, убивают, кто-то гибнет - тебе это все абсолютно безразлично. Собственная жизнь тоже безразлична. Постоянно наблюдая смерть других, привыкаешь к неизбежности собственной смерти и воспринимаешь это как неотвратимость, и относишься к этому совершенно спокойно. Если побудешь неделю без сна, то вообще в человеке мало остается человеческого. В любую минуту, если никуда не надо идти и ничего не надо делать, мгновенно засыпаешь, причем не важно, в каком положении - лежа, стоя, сидя - все равно спишь. Но таких минут было очень мало. Однако способность человеческого организма к адаптации беспредельна, и скоро солдаты приспособились. Они изобрели способ спать на ходу. Как только вечером полк начинает вытягиваться в походную колонну, каждый из нас спешит захватить место за повозкой. Если успел захватить, значит повезло. Берешься обеими руками за задок повозки и не отрываешься от нее всю ночь. И всю ночь спишь. Повозка останавливается - и ты останавливаешься, но не просыпаешься. Повозка пошла – и ты пошел, но все это во сне. Пройдешь за ночь километров 30-40 и выспишься. Всем мест за повозками не хватало. Если не успел захватить, тогда худо. И все равно засыпаешь, но при каждой остановке или натыкаешься на переднего, или задний натыкается на тебя, или выходишь из колонны в сторону. В любом из этих случаев  просыпаешься. И снова, только заснул - просыпаешься. И так мучаешься всю ночь./Из воспоминаний ветерана 70 с.д. Литовченко В.П./ХРОНИКА ОСВОБОЖДЕНИЯ/ Спас-Деменского района.

16 августа 1943 ранен, госпиталь до февраля 1944. Признан негодным к военной службе.

Награжден Орденом  Отечественной войны 2-ой степени, медалью 20 лет Победы в ВОВ и другие.