В военные годы работала на заводе, изготавливая детали для военной техники. Из-за частых бомбежек приходилось практически жить под землей. Молодые девушки старались, иногда в буквальном смысле без сил засыпая за работой и пугаясь грохота снарядов, но зная, что так помогают фронту. Работали и днем, и ночью.

Помнила о самом тяжелом: ее мать не успела эвакуироваться, отлучившись за кульком конфет для маленького сына, началась бомбежка, пришлось прятаться. В военные годы мать пухла от голода, пыталась выкапывать сгнивший картофель на поле, рассказывала позже, как люди употребляли в пищу траву и даже обои, а однажды стала свидетельницей попытки каннибализма.

Любила описывать и миг, когда в темное рабочее подземелье ворвалась весть о Победе: спотыкаясь, вне себя, вбежала одна из рабочих. Она выглядела обезумевшей и ничего не могла произнести, без конца крича во все горло: "Победа! Победа! Победа! Победа!" Тут же все с силой и железным грохотом побросали все, что держали в руках: инструменты, детали, элементы конструкций... Обнимая друг друга, все с плачем повторяли одно и то же: "Победа... Победа... Победа..." Ощущения эти невозможно ни передать, ни повторить, но это было похоже на рождение заново или на обрушение чего-то грандиозного.

До последних дней, получая к 9 Мая правительственные открытки с поздравлениями, со слезами на глазах читала и перечитывала их вместе с супругом, которому приходили такие же. Верила, что на них подпись самого Правительства, настоящая. Гладила их морщинистой рукой. Когда стала терять зрение, просила мужа, дочь и внучку читать их для нее: это было очень важно. Хранила каждую как реликвию. С удовольствием пела песни военных лет и вместе с супругом каждый год смотрела (и слушала, когда зрение перестало позволять иное) трансляцию парада на Красной площади. В глазах обоих супругов при этом всегда стояли слезы обо всем выстраданном, но полученном в награду за мужество и любовь к своей стране.