Боевой путь

Идти на фронт было ужасно страшно. Вчерашняя выпускница Лопасненской школы Маша Данилина, получив повестку, чуть не расплакалась. Закончив первый курс сельскохозяйственного техникума, она, будущий пчеловод, видела себя среди цветов и медовых сот, но уж никак не с оружием в руках. Тем не менее отряд в 115 человек из таких же, как она, совсем юных девчат, не имеющих никакой военной подготовки, 22 мая 1942 года был направлен на третий Белорусский фронт. Машу определили в группу, следовавшую в 14-й район авиационного базирования Первой воздушной армии. На Киевском вокзале сидели эти Аники-воины, одетые в пышные платьица и в туфли на каблуках, хлюпали носами, пока не подошла к ним сердобольная девушка в военной форме, не успокоила, рассказав, что там, куда они едут, совсем не страшно.

Только реальность все равно своё взяла: едва отъехали от Москвы – почти сразу попали под бомбёжку. Потом понтонные переправы, вновь бомбёжка. На одной из остановок война подошла совсем близко: из окон своего вагона девчата увидели, как по перрону проходит колонна пленных немцев. И хотя охрана старалась оттеснить их от взглядов случайных прохожих, но не только взгляды, а и камни долетали в толпу. Мерзок был вид этих зверей, пойманных в капкан и посаженных на цепь, но не менее страшна была и людская злоба, рождённая видом фашистской нечисти.

В поселке Хомяково Тульской области новобранцев вывели на построение, перекликнули по фамилиям и повели в баню. Вышли – и друг друга не узнали: нарядные платья остались в вещмешках, а милые девушки превратились в строгих, подтянутых бойцов.

- Газету сможешь выпускать? – почему-то именно к Маше обратился командир.

Та, испугавшись, отрицательно помотала головой.

- Тогда будешь укладчицей парашютов.

Так солдат Данилина освоила новую для себя профессию.

С парашютом не шутят

Через несколько дней командование отдало распоряжение о проведении своеобразного выпускного экзамена для укладчиц: им предстояло опробовать свою работу на деле. Однако инструктор по прыжкам Машу от занятий отстранил:

- Куда ей прыгать! Она до земли-то не дотянет - её, скорее, обратно, в космос унесет.

Маша, действительно, была очень худая. Ей даже одежду полковой портной ушивал, чтобы не болталась на ней, как на вешалке. С сапогами тоже была беда: самые маленькие из имевшихся на складе, почитай, вдвое превышали Машин размер. Узнав о том, её отец Иван Васильевич с оказией переслал для дочери сапоги по ноге. Жаль, недолгой была радость: на одном из дежурств Маша вымокла, поставила сапоги в землянке сушиться поближе к огню – тут и завершилась недолгая жизнь отцовского подарка.

В подвалах, старых дзотах, землянках находили свой временный приют бойцы головного авиационный склада № 1030, двигаясь вслед за основными частями воздушной армии. Сказать, что привыкли к войне и попритерлись к её шершавым рукам, было бы неправдой. Когда на подступах к Минску воинский эшелон вновь начали бомбить, все рванулись из вагона врассыпную в ближайший лес, кое-кто даже и заплутал. Командир части пригрозил было сначала всем гауптвахтой, но потом своё решение отменил. А за что наказывать? За неумение ориентироваться на местности? За неспособность из ружья срезать бомбардировщика?

Сколько было на войне таких случаев, которые не укладываются ни в один из действующих уставов и называются действиями по обстановке! Устав, например, не прописывает, как вести себя бойцу в случае нападения на него злой собаки. А на Машу однажды набросилась сторожевая овчарка, оторвавшаяся от привязи. Девушка в это время стояла в карауле на охране овощного склада – но ведь и собака была уверена, что несёт свою службу. Повалила караульного, прижала к земле и не давала пошевелиться, пока собаководы не вмешались. Над Марией потом долго подтрунивали однополчане, называя ее «эрзац-солдат». Шутки часто выручали в то тяжёлое время, и были они беззлобны, необходимы, как лекарство.

Хоть и не на передовой находились, но все равно каждый день по лезвию бритвы ходить приходилось. В Литве, на уже освобождённой территории, погибли две Машины подруги, когда отправились на машине за хлебом и подорвались на мине. Не случайно командир части, отпуская девчат в город на увольнение, строго предупреждал каждую:

- Смотри внимательнее!

- Что такое, товарищ командир?

- Я сказал, смотри!

От войны до войны

Каждый город, отвоёванный армией с боем, был победой и ефрейтора Данилиной. Не случайно хранятся сегодня в семейном архиве вместе с медалями и орденом Отечественной войны несколько пожелтевших, потёртых на сгибах листков с благодарностями от командования.

В самые последние дни войны пришлось оплакивать сразу троих друзей-лётчиков. Но даже то, что погибших впервые хоронили не в брезенте или в шинелях, а в дощатых гробах, уже было атрибутом мира. Недалеко от Кенигсберга, на залитых тёплым весенним солнцем полях нарвали девушки охапку алых тюльпанов, чтобы возложить на могилы товарищей. В этом прощании все были уверены, что хоронят и саму войну. Пришедший за ними эшелон они тоже были готовы украсить цветами, ведь все страстно мечтали о встрече с домом. И только в Бологом, без официального объявления, сарафанное радио известило, что поезд идёт на Дальний Восток.

Ехали целый месяц. Горячим обедом кормились только два раза, а мылись всего один раз - в Красноярске. И снова, много месяцев, Мария укладывала парашюты, обеспечивая лётчикам выполнение их боевой задачи. Ни одного нарекания на её работу за всю войну ни разу не поступило.

Только однажды, вернувшись в родную Лопасню, она вызвала неодобрение у сотрудника военкомата, когда пришла вставать на воинский учет, одетая, наконец-то, снова в платье. Строгий офицер заставил переодеться в форму, прежде чем принял документы.

Церковь большая и малая

Но любимое платьице всё-таки возымело своё действие, когда на танцевальной площадке в городском парке Мария познакомилась с Трофимом Михайловичем Заболотневым. Сыграли свадьбу и стали жить-поживать, вместе деля утраты и радуясь прибавлению. Всю жизнь честно трудились: Трофим Михайлович работал водителем бензовоза, а Мария Ивановна 21 год проработала в госбанке бухгалтером, а потом много лет отдала Чеховскому регенератному заводу. Но, наверное, главным делом их жизни стало воспитание сына, внуков, а потом и правнуков. Не из книг и нравоучений, а на живом примере родителей впитали последующие поколения Заболотневых способность честно и упорно трудиться, и каждым Мария Ивановна по праву гордилась.