Из книги «Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945 г.» я узнала о тех боях, в той местности, где погиб мой дед: «С 6 октября советские войска вновь развернули наступательные действия. Ожесточенные бои шли на фронте от Невеля до устья Припяти, в полосе свыше 550 км. Войска Калининского фронта во взаимодействии с войсками Прибалтийского фронта{48} наносили удар на витебском направлении, чтобы охватить белорусскую группировку врага с севера. С востока на Оршу и Могилев наступали войска Западного фронта, с юга, в направлении Гомель, Бобруйск, — войска Центрального фронта.
Противник, учитывая, что потеря оккупированной Белоруссии, прикрывавшей путь в Прибалтику, Восточную Пруссию и Польшу, чревата для него серьезными последствиями, продолжал держать здесь крупные силы и укреплять оборонительные рубежи. В начале октября в составе группы армий «Центр» было до 70 дивизий, а в районе Невеля оборону занимали пять дивизий группы армий «Север».
Войска Калининского фронта, преодолевая сопротивление врага, 7 октября освободили Невель. За четыре дня в тяжелых условиях лесисто-болотистой местности они продвинулись на 25–30 км. Чтобы отразить их наступление, противник перебросил в этот район дополнительно пять пехотных и одну танковую дивизии из района Гомеля и две пехотные — из-под Ленинграда. До конца месяца он упорно пытался восстановить положение, но все его контратаки отбивались с тяжелыми для него потерями». Вот в этих боях и погиб мой дед.
О своем деде я узнала из рассказов бабушки еще, будучи ребенком. В рассказах поразило меня, то с какой любовью она хранила память о нем и четыре его письма с фронта. Я помню, как в конце шестидесятых годов прошлого столетия она долго отказывалась уезжать из деревни, когда шло укрупнение колхозов. Она все еще ждала его с фронта: - «Если я перееду, - говорила она, - то, как он меня найдет, всяко бывает в жизни. А вдруг он жив и где-нибудь в плену или в чужой стороне, ведь были случаи, что и возвращались через много лет». Мне, ребенку, тогда это было не понять, как можно надеяться, что он может вернуться, если прошло со дня окончания войны почти 23 года.
Привожу некоторые цитаты из фронтовых писем. Трогательные, пропитанные любовью письма.
«От известного Вашего мужа Евгения Степановича. Здравствуй, многоуважаемая жена Марина Ивановна. Я от вас получил письмо, за которое сердечно благодарю и низко кланяюсь. Во-первых, Вам дорогая жена. А во-вторых, моим детям: Вите, Гале, Лидочке, Юле и Дену - моему сыночку именному.
Дорогая Мина, нам сейчас с вами не видеться долго. Еще вам на память пишу своим мелким подчерком и жму вашу правую руку, и оставьте это письмо на память моим детям. Разрешите сейчас передать в стихах моего письма изложение. Скоро Мина придется расстаться. Прошу, не забудьте меня, и вспомни ту минуту прощания, где мы сидели вдвоем у избы и ели, делили последнюю крошку хлеба. И как Вы глядели мне в след. Но я страдаю об вас не нарочно, потому что в разлуке живем мы. Подавим фашистскую свору, и может, опять заживем. Но в отношении дома, пока забыть приходится, потому что страна наша в огне. Дорогая жена, наша любовь в реках нигде не тонет и в огне никогда не сгорит». Из последнего письма от 12 октября 1943 года: - «Поминай, как меня звали, дорогая жена Мина. В реках, в морях воды не будет, на камне вырастет трава, но и тогда я вас, Мина, не забуду, не забуду никогда. И вспомни, прочтя, моя милая, может, пишу в последний раз, потому что положение у меня усложняется. Но еще, может, увидимся с вами и я вас тогда расцелую. Жму правую руку и низко кланяюсь. Пока, милая жена. Писал письмо ваш муж (роспись)».
Наша семья очень бережет и чтит память наших родных. Мой двоюродный брат, проживающий в г. Ишим, Тюменской области восстановил весь фронтовой путь деда. Оказалось, что на обелиске над братской могилой в селе Заиванье нет имени нашего деда. Моим братом были собраны все документы, подтверждающие участие и гибель деда в тех боях. И сейчас там высечено и его имя.