На протяжении всего блокадного периода власти города круглосуточно держали связь с населением. Делалось это с помощью радио: в дневное время шли обычные передачи – о событиях в городе, стране, на фронтах, ночью работал метроном. Его стук подбадривал жителей, напоминая им, что они не брошены. Часто ночью удары метронома прерывались, слышался звук сирены, и голос диктора возвещал о начале воздушной тревоги. Это означало, что к городу приближаются немецкие самолеты-бомбардировщики.
Помимо фугасных бомб, на город обрушивалась масса зажигательных, которые имели небольшую величину. Разрушительных действий они не производили, но, пробив крышу дома, взрывались на чердаке и создавали высокую температуру. Сколько ленинградских домов старинной постройки, имевших деревянные потолочные перекрытия, спасли от пожаров дежурившие на крышах юноши и девушки!
Помимо авиации, немцы методично, в одно и то же время, производили артиллерийский обстрел различных районов города. Во всех этих случаях единственным укрытием для людей были подвальные помещения, но многие жители, видя разрушительные результаты обстрелов, оставались в своих квартирах.

Хлеб как главная расчетная единица
Даже в самые тяжелые времена в городе работали рынки. Они были местом общения людей, тем самым помогая выжить в те страшные дни. Недалеко от общежития мединститута был Мальцевский рынок. Мы, студенты, иногда посещали его. Ходили на рынок не для того, чтобы что-то продать или купить, это студенту было сделать невозможно: продать нечего и купить нельзя, ибо деньги в расчет не принимались. Главной расчетной единицей были хлеб или другие продукты. На хлеб можно было купить все: золотые, серебряные, хрустальные изделия, картины великих художников, шикарную обувь и одежду. Все это в изобилии было на рынке, люди жертвовали всем ради выживания. Порой за небольшой кусок хлеба покупали дорогую вещь. Кроме хлеба, пожалуй, даже наравне с ним, ценился жмых (это масса, которая остается после получения подсолнечного масла, именовалась она «дуранда»). Ценность дуранды была в том, что из нее можно было приготовить суп. Очень часто происходил обмен дуранды на хлеб и наоборот. Единственное, что было доступно всем посетителям рынка, это ветви сосны и ели: каждый мог взять, сколько надо, и бесплатно. Хвойные ветви привозили на рынок по распоряжению властей. Из иголок ели и сосны рекомендовали делать отвары, в которых содержались витамины и микроэлементы, необходимые при дистрофии.

Вечная память погибшим!
В феврале-марте 1942 года по «Дороге жизни» через Ладожское озеро были доставлены в город необходимые энергоресурсы: нефть, бензин. В результате пошли трамваи и заработали автомашины. Истощенные от голода люди очищали Ленинград, вывозили все это на грузовых трамваях и автомашинах за город или на лед Невы. Ленинград был очищен, и в этом – неизмеримый труд и героизм его жителей!
С наступлением весны надо было похоронить огромное количество трупов и тем самым предупредить эпидемии заболеваний. В городе было много умерших. Если в сентябре 1941 года, когда сомкнулось кольцо блокады, в Ленинграде и его пригороде насчитывалось 2 млн. 800 тысяч жителей, то в ноябре 1944 года осталось всего 800 тысяч (конечно, много людей было эвакуировано). Люди умирали от голода и холода повсюду, причем внезапно. Умирали семьями. Поэтому оставшиеся в живых ленинградцы совершили еще один подвиг, захоронив в короткое время целый город своих земляков. Только на одном Пискаревском кладбище, на Выборгской стороне города, похоронено 470 тысяч жителей Ленинграда, умерших от голода и погибших на фронте.
Есть и еще одно, не меньше Пискаревского, кладбище – это правый берег Невы в Володарском районе. Я был свидетелем того, как шло захоронение в этом месте. Остановлюсь на этом поподробнее. В силу того, что в 1940 году правительство СССР приняло решение о платном обучении в вузах страны, мне пришлось, не бросая учебы, работать помощником санитарного врача СЭС Володарского района. Весной 1942 года, когда шла большая работа по очистке города, мне дали задание сходить на правый берег Невы и проследить, как идет процесс захоронений. И я пошел. Трамваи, автобусы не ходили. Нелегко было мне, физически истощенному, добраться до нужного места. То, что я увидел, потрясло. А увидел я гору трупов высотой с двухэтажный дом: тела людей разных возрастов, в разных позах. Рядом с этой горой стояли экскаватор и небольшой служебный вагончик, в котором трое мужчин грелись у камелька. Я предъявил документы и спросил: «Почему не идет захоронение?». Мне ответили: «Нет солярки, ждем цистерну».
А как же шло захоронение? Экскаватор ковшом рыл траншею глубиной 2 метра и неопределенной длины, после этого бульдозер сталкивал трупы в траншею и засыпал землей. Все! Человек похоронен: ни молитв, ни печальных слов, ни слез – ничего! Зарыли, и все! Так было и в других местах, возможно, в меньшем масштабе. Но об одном захоронении я скажу отдельно.
Вблизи города до войны работал кирпичный завод, где из обычной глины вначале формировали кирпич-сырец, который затем обжигали в специальных огнеупорных печах. И вот, эти печи приспособили под крематорий, где сжигали трупы до золы. За короткий период собрали 5 тонн золы, которую затем похоронили в близлежащем парке. Много ленинградцев покоится и на дне Ладожского озера – они погибли на «Дороге жизни», по которой их надеялись вывезти на Большую землю.

Дух был не сломлен
Все эти нечеловеческие мучения и страдания не сломили у ленинградцев веры в Победу, не исчезла и духовная жизнь жителей Ленинграда. Круглосуточное радиовещание информировало людей о всех наших победах на фронтах. Сообщения о разгроме немцев под Москвой, победоносная Сталинградская битва укрепляли веру в Победу и воодушевляли жителей города.
В театре им. А.С.Пушкина шли спектакли. Бойцы с фронта, ленинградцы в неотапливаемом театре, где актеры играли в шубах и валенках, заполняли зрительный зал. Композитор Дмитрий Шостакович создавал свою бессмертную музыку, поэтесса Ольга Берггольц писала стихи и проникновенно читала их по радио. В Ленинград самолетами доставлялись газеты и журналы. Уже в январе 1942 года увеличились продовольственные пайки, город быстро оживал, пошли трамваи и автобусы. В марте начали работать учебные заведения. В январе 1943 года южнее Ладожского озера, на стыке Ленинградского и Волховского фронтов, нашими войсками был пробит 17-километровый коридор, по которому быстро наладили железную и шоссейную дороги, в город пошли эшелоны со всем необходимым.

Город выстоял!
В заключение хочу остановиться на одном пагубном явлении в нынешних СМИ. Всякий раз, когда начинается кампания вокруг событий ленинградской блокады, в том числе и в дни памятной даты – 70-летия полного снятия блокады, слышатся возмутительные рассуждения: «А надо ли было держать блокаду Ленинграда? Надо было бы сдать его немцам…». Этим самым, якобы, можно было сохранить население и избежать разрушений в городе. В связи с этим приходят на память строчки грузинского поэта Шота Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой издалека». Я представил себе этого «стратега» в хлебном магазине Ленинграда в декабре 1941 года, где в очереди стояли голодные, изможденные ленинградцы. Услышав такое иезуитское рассуждение, с каким гневом они восприняли бы его!
Однажды был свидетелем того, как какая-то женщина, стоявшая в очереди, от бессилия промолвила: «Боже мой, скорее бы хоть какой-либо конец!». Вся очередь возмутилась: «Тебе что нужно? Чтобы немцы пришли?». И дальше последовали нелитературные слова. О чем говорит этот случай? Народ, его воля и чаяния, стратегия военных держали блокаду, и люди выстояли, вынесли все невероятные мучения, страдания, лишения и смерть. Ничто не сломило ленинградцев, в том – их неизмеримое мужество, героизм и вечная слава!

Когда началась война, главный лозунг у наших солдат был один: «Смерть немецким оккупантам!». От этих слов холодок по спине, будто сразу с началом войны из душ людей исчезло что-то человеческое. Война моментально стерла доброту, любовь, сочувствие. Жестокость врага породила в русских людях ответную реакцию. Но, по мере того, как мы продвигались к победе, понемногу жестокость и ненависть исчезали», – начал рассказ Михаил Матвеевич.
Во время Сталинградской битвы, как вспоминает ветеран, действовало правило – пленных не брать. В части, где служил Михаил Воронин, держали пленного немца, который хорошо разбирался в технике. Но однажды про это узнали, прислали особиста и немца расстреляли. «Ему выстрелили прямо в затылок. За что? – Задавался я вопросом. Да, он враг, но ведь пленный, – задумчиво произнес ветеран и продолжил: – В один из дней Курской битвы наших разведчиков отправили в тыл врага. Чуть позже они сообщили, что сопротивление небольшое, но помощь нужна. И вот из нашей танковой бригады направили танки, а вместе с ними меня – командира медицинско-санитарного взвода, фельдшеров и санитаров. Приехав, мы обнаружили недалеко от деревушки около десяти раненых. Разбили медлагерь у большого дерева и быстро оказали помощь всем, отправить их решили на машине разведчиков. Пока собирались в дорогу, я увидел группу людей, идущих на нас. Смотрю, среди них три немца и четыре автоматчика.
«Куда путь держите славяне?» – говорю я им. «Расстреливать их ведем», – отвечают. Тут я вспылил: «Это что за самосуд! Они же пленные». А один наш солдат достает из кармана немца фотографию, а на ней в повозке беспорядочно уложены трупы наших бойцов и в эту телегу впряжены изможденные молодые солдатики. Я онемел. Так это фашисты из концлагерей! Вот здесь я уже во второй раз был в смятении. Как врач, я обязан спасать жизнь любому человеку, а как человек? Разве можно простить увиденное? Не знаю. Зато знали автоматчики, которые отвели вражеских солдат в деревню и прямо у ворот одного из домов расстреляли фашистов, заявив хозяину дома, что это ему удобрение в огород», – с болью вспомнил Михаил Воронин.
Что было на душе у этих автоматчиков в тот момент, какая ненависть и злоба толкнула их убить безоружных людей? Так тогда думал фронтовой врач, который одинаково спасал и русских раненых, и немецких. Но засомневаться все-таки пришлось. Однажды, завидя самолеты, медицинская машина свернула с дороги к деревне, чтобы переждать бомбежку. Когда все стихло, бригада медиков оказала помощь раненым, среди которых были трое немцев. Отправив раненых в тыл, медики поспешили догнать свою колонну. Врач, фельдшер и три санитара разместились в кузове, а в кабину сел Михаил Воронин, еще один фельдшер и шофер. Не успели опомниться, как где-то сзади раздался жуткий треск, а затем мощный удар в машину. В это время в небе показался «мессершмитт», пилот которого, не обращая внимания на красные кресты на кузове, открыл огонь.
«Когда я открыл борт машины, ко мне в руки упал смертельно раненый санитар, второй санитар был мертв, серьезно ранен врач. Спасти всех не удалось, двоих медиков мы похоронили в близлежащей деревне. А вечером помянули как могли. После этого случая, я понял, что чувствовали те молодые солдаты, расстрелявшие немцев. Нет, конечно, я не оправдываю жестокость, но понимаю, как горе и отчаяние могли довести людей до мести и ненависти

«Некоторые блюда из времен блокады (рецептура)
Оладьи по-ладожски
Употребляют картофель, выловленный с потопленных немцами барж на Ладожском озере, который предназначался для ленинградцев. Выдают картофель по учреждениям по 100 грамм на человека и не за счет карточек. Картофель черно-бурого цвета, по возможности его растирают в однообразную массу и пекут лепешки на раскаленной сковороде или просто железе. Есть рекомендуется, не разжевывая, чтобы не поломать зубы о песок и маленькие камешки.
Селедочный паштет
Селедочные головы, хвост и плавники, оставшиеся от пайка (не надо пренебрегать и найденными в отбросах), хорошо промывают и не меньше 5—6 раз пропускают через мясорубку. Последний раз перед промолкой можно добавить небольшой кусочек хлеба и паштет готов!
Заливное
Плитку (100 грамм) столярного клея замачивают холодной водой. Через несколько часов, когда клей набухнет, добавляют воды до пятикратного размера и кипятят на медленном огне. По вкусу добавляют соль и для отдушки тухлого запаха можно добавить перец, лавровый лист и пр. После получасового кипячения жидкость выливают в плоскую посуду и ставят в холодное место. Через 3—4 часа заливное готово. Если есть уксус — полейте им, но и так вкусно.
Картофельная запеканка
Шелуху от картофеля (иногда ее удается приобрести в рынке) промойте, положите в кастрюлю, налейте третью часть воды, варите до мягкости, после тщательно растолките, если есть соль, посолите. Полученную массу запекайте на горячей сковороде. Для картофельной похлебки к растолченной массе добавьте тройное количество воды. После лучше еще раз скипятить, если достаточно топлива.
Похлебка из кожаных ремней
Лучше брать не окрашенные ремни. Залейте их с вечера водой (предварительно ремни нарежьте мелкими кусочками и промойте) и в этой же воде кипятите, желательно не менее 2—3 часов, если есть топливо. После кипячения заправьте крапивой, лебедой, купырем, мокрицей или другими травами. Хорошо прибавить немного уксуса. В зимнее время заправьте сухой травой или любой крупой.
Лепешки из горчицы
Взять сухую горчицу и залить ее холодной водой, с которой тщательно перемешать. Когда горчица осядет на дно, осторожно слейте воду и налейте свежей, так повторите раза 3—4, чтобы вымыть из горчицы эфирные масла, которыми можно отравиться. Промытую горчицу заварите кипятком и из набухшей массы пеките лепешки. Можно прямо на пустой сковороде, а если есть масло (касторовое, вазелиновое, олифа), предварительно слегка смажьте. Можно к горчичной массе прибавить косметических миндальных отрубей, предварительно хорошо их измельчить. Миндальные отруби рекомендуется прибавлять не больше 10—15%, т. к. они изготовляются из горького миндаля и содержат синильную кислоту Чистыми косметическими отрубями можно отравиться, даже со смертельным исходом. К горчичной массе можно прибавлять и жмыхи: соевые, хлопковые, льняные и другие.
Весенний салат
Нарвите молодой крапивы, купыря, мокрицы. Лучше купите, пожалуй, на рынке, т. к. в городе моментально срывают, а далеко за город не всякий может добраться. (Небольшая корзиночка травы на рынке стоит 100— 120 рублей.) Траву тщательно переберите, хорошенько промойте, полейте уксусом. Салат готов. Он вполне заменяет свежие огурцы, особенно, если много добавлено крапивы.
Котлеты из технического альбумина (Технический альбумин — кровь, собранная с грязных полов при убое скота и консервированная карболкой. — Примеч. З. Игнатович?)
Технический альбумин залейте холодной водой, сменяя ее через 5—6 часов несколько раз, пока запах карболки резко уменьшится. Прибавьте к промытому альбумину небольшое количество воды и поставьте на медленный огонь, пока образуется кашицеобразная масса. Массу берите ложкой и запекайте на сковороде. Для отдушки хорошо прибавить мелко нарезанного лаврового листа, поперчить, но запах полностью не исчезает.
Кровяная колбаса из технического альбумина
Колбасу выдают по месту работы не в счет пайка. Колбасу с оболочкой или, освободив ее от оболочки, запекают в закрытой сковороде или духовке.
Пропечь надо хорошо, так как при приготовлении она очень загрязняется. Если нет никакой отдушки, то лучше колбасу есть холодной, тогда она меньше пахнет дезинфицирующими веществами.
Пирожное из соевого шрота
Соевый шрот тщательно промывают. Отдельно приготовляют клейкую массу для связи из агар-агара. Агар-агар — это морское растение, употребляется для затвердения питательных сред, на которых выращивают микробов.
Агар-агар берется из расчета к воде 2%, он сильно набухает, его долго кипятят до растворения. Одну часть этой массы в горячем виде прибавляют в шрот, запекают в форме и остужают.
К другой части агар-агара прибавляют по вкусу сахарин или дульцин (искусственное сладкое вещество), подкрашивают амарантом и этой массой после выпечки пирожных их украшают сверху. Пирожное по внешнему виду никак не отличить от настоящего, но даже голодные не всегда ими соблазнялись.
Щи из хряпы
Блюдо сезонное. Можно готовить только осенью. Купите на рынке нижние зеленые листья, оставшиеся после снятия капусты. На огороде их не найдете, т. к. хозяева снимают не только капусту, но и нижний зеленый лист. Капустный лист очень мелко покрошите и опустите в холодную воду. Посолите. Варить надо очень долго. Если есть какая-нибудь крупа, то заправьте. Даже при длительной варке капустные листья очень жестки и хрустят на зубах, почему и получили название «хряпа».
Мясной суп из домашних и одомашненных животных
Не пренебрегайте мясом. Всякое мясо содержит в себе белковые вещества, которые необходимы человеку. По вкусовым качествам, проведенным в одном научном учреждении в начале блокады, мясо некоторых более доступных животных распределяется следующим образом: мясо собаки, морской свинки, кошки и на последнем месте — мясо крысы.
Тушку освободите от внутренностей (головы животных лучше не употреблять, чтобы избежать психологического воздействия. — Примеч. З. Игнатович), хорошенько промойте и опустите в холодную воду, посолите. Варить надо от 1-3 часов в зависимости от величины животного, объема куска. Хорошо для отдушки прибавить лаврового листа, перца, какой-нибудь зелени, а если есть и крупы.
Кофе из корней одуванчика
Весной листья одуванчика можно использовать для салата или просто есть, небольшая горечь не мешает. В конце лета (запомните, где рос) выкопайте корни, хорошенько их промойте, нарежьте на мелкие кусочки. Вначале корни подсушивают на воздухе, а после поджаривают на сковородке до коричневого цвета, мелют в кофейнице или толкут в ступке. Одна чайная ложка порошка на стакан кипятка дает очень вкусный кофе, а если прибавить немножко молока и иметь маленький кусочек сахара, то напиток будете пить с удовольствием и в мирное время
Перечень блюд блокадники помнили и десятилетия спустя после окончания войны.