«Когда началась война, я работала санитаркой в детской больнице города Лу ги, мне было тогда 17 лет. Я сразу захотела на фронт, но мне отказали. И только 10 июля, когда первая бомба упала на кинотеатр «Смена» мне предложили идти в банно-прачечный батальон. На фронт забирали около церкви, напротив банка. Когда нас построили, я оказалась в самом конце строя и помню, как мама пыталась отговорить меня и кричала: «Иди сюда глупая, ни куда ты не поедешь!», я же в ответ: «Уйди, не стыди меня!».

Людей не хватало именно на сооружение окопов для Лужского рубежа, поэтому всех женщин, в том числе  и меня, отправили туда. Окопы протянулись от училища №47 (ПТУ) до Лангиной горы.

15 августа для нас выдался тяжелый день. Я попросила у своего командира отдохнуть рядом, в лесочке. Взяла соломенный матрац и неподалеку от нашего лагеря уснула. Проснулась, гляжу, темно вокруг – ночь. Страшно мне стало, наклонилась землю слушать, недалеко гул машин, я боязливо пошла на звук. Вышла на дорогу – никого. Опять стала землю слушать. Услыхала неподалеку лошадей. Свернула в лесок и вдруг: «Стой, кто идет?». Я объяснила всю случившуюся ситуацию, но мне, конечно, не поверили, приняли за шпионку, арестовали и посадили ждать командующего. На следующий день пришел командир батальона, увидел меня: «Хм, ну и шпионку нашли!». Я была худенькой, маленькой, какая из меня шпионка? Мне рассказали, что мой батальон ушел на Ленинград. Я решила остаться здесь. И с 16 августа я находилась в отдельном мото-инженерном 106-м батальоне. Там меня зачислили санинструктором, медсестрой и заведующей бельем. Я дала присягу партии и стала её членом. Мы побывали во многих боях под Ленинградом. Первую медаль я получила за отвагу на Невской дубровке (одна из первых в Луге). Также участвовала в завоевании «чертовой высоты» на Синявинских болотах, как называли ее солдаты. Хорошо помню те страшные ночи. Нам был отдан приказ: «Ни звука!». Пробирались через топкие болота, где несколько наших утонуло и погибло под артиллерийским обстрелом немцев. Прямо на моих глазах снаряд попал в мою подругу, одним из взрывов я была контужена, очнулась, не могла открыть глаза, вспомнила, что во фляге чай, промыла глаза и увидела взрывы, первой из мыслей была: «Неужели немцы придумали новый бесшумный вид оружия?». Но когда друзья потянули меня руку и пытались мне что-то сказать, я поняла, что меня контузило. Контузия оказалась легкой и вскоре прошла. Покорив эту «чертову высоту», мы устроили привал, многие из нашего батальона ушли в лес, нас осталось на высоте трое. Непонятным образом к нам пришло трое немцев с поднятыми руками, не говоря ни слово по-русски, они только повторяли «Гитлер Капут». Один из них был ранен в руку и просил о помощи. Когда-то, на партийном собрании, обсуждался вопрос о помощи врагу, тогда я возразила: «А что мы помочь не можем, мы что немцы!?». Но в тот момент я была в состоянии сильного аффекта, видя, как мои друзья погибают. Я закричала: «Сволочи!». Ударила по руке и не стала помогать. После этого немцы под угрозой оружия ушли. После Синявинских болот я получила ранение в плечо и была отправлена в госпиталь. Там встретилась с Ворошиловым.

Следующими моими наградами были орден Красного знамени и орден Красной звезды».