Отец очень мало и неохотно рассказывал о войне. Если рассказывал, то говорил о забавных или веселых, как ему казалось, случаях. Нам, его детям, эти случаи веселыми и забавными не казались. При форсирования Днепра, после попадания снаряда в плот, он оказался кантуженный в ледяной воде и, чтобы не утонуть, сбросил все обмундирование вместе с документами и наградами. Выбрался на берег, как и сотни других бойцов абсолютно голый с автоматом на шее. Награды так и не восстановили. Осталась вторая красноармейская книжка, выцвевшая и потертая, записи с трудом читаются. По ней и военному билету отца я посторался записать боевой путь отца. Призывался Ишимбаевским райвоенкоматом. Май-август 1942 -131 стрелковая дивизия.174 отд. стр. б-н, стрелок. Первое ранение и госпиталь в Сокольниках на ул. Стромынка. Авг 1942-февр 1943 -1 уч. минометн. бригада. Февр 1943-авг 1943 13 отд. уч. автополк (в Акрихине). Обучался водить грузовик и сдавал на права  на улицах Москвы, в Сокольниках. Затем поездка в Горький, где получали "Катюши". С авг 1943 по фев 1945 - 34 Гвардейская минометная бригада, водитель "Катюши". В составе 4-го Украинский фронта участвовал в освобождении Польши и Чехословакии. Март 1945 -1646  истрибит. противотанковый артполк. После капитуляции Германии был направлен в Манчьжурию. С 21 мая 1946 по 27 марта 1947 - 24 м.д. За годы войны у отца было три тяжелых ранения. Один осколок так и не удалили (очень близко к позвоночнику засел). Отец рассказывал как фашисты боялись "Катюш", но выезжая на передовую для ведения огня, надо было очень быстро отстреляться и покидать позицию. Иногда стреляли реактивными снарядами в спешке даже не вытаскивая снаряды из тары. И снаряды летели вмете с деревянными ящиками. А гитлеровцы кричали "Рус Иван гробами кидается!". Дал залп и немедленно ходу с позиции. Только, говорил, отъедешь, как на твое место прилетает немецкий снаряд или бомба. Приходилось и в разведку ходить. Отец хорошо  усваивал иностранные языки, и спустя много лет неплохо понимал и даже немного говорил на польском, ческом, болгарском, украинском, немецком, итальянском, румынском, и у него была овчарка по кличке Дозор, которую он очень любил. Приходилось и в рукопашую ходить. В одной такой схватке на него навалился очень большой немец повалил отца и стал его душить. Отец притянул его к себе и перегрыз ему зубами горло. Этот фронтовой прием спас ему жизнь дважды. Сохранилось только две фотографии военных лет. На одной отец после вручения медали "За боевые заслуги" с каким-то командиром (звания на фото не различить, но по фуражке и гимнастерке можно понять, что рядом с отцом офицер). Вторая фотография, видимо, его фронтового друга. На обратной стороне фото написано: "Мамонтово. Лебедев Николай". Возможно, это тот знакомый, про которого отец говорил, что он отчаяный и ни чего не боялся и прошел войну без единой царапины. Отец боялся, что прилетит пуля между глаз. Говорил, что когда пули и осколки свистят, то "это не твои, своя пуля не свистит". Отец всегда был душой комапании, любил музыку, был самоучкой, как и его отец, и играл на нескольких музыкальных инструментах (гармошка, баян, аккордеон, губная гармошка, гитара, балалайка, дудка, флейта, скрипка) и в конце войны в Европе у него был трофейный аккордеон. Но он махнулся "не глядя" со своим другом на дамский брауниг, такой маленький, что помещался в ладони скрытно. Отец решил, что в разведке пригодится. Пригодился, но на границе, после окончания боев в Европе браунинг у него отобрали. Отец все время жалеел, что обменял аккордеон. Аккордеон бы не отобрали. А немецкий трофейный штык-нож я, к сожалению, сломал, отрабатфвая метание ножа уже будучи офицером через пол века после окончания войны.