Боевой путь

Из воспоминаний дедушки: В декабре 1942 гда меня вместе с другими семнадцатилетними учащимися из десятых классов призвали в армию. И 8 января 1943 года я был зачислен солдатом запасного полка в г. Кунгуре Пермской области.  Приблизительно через месяц нас, бывших десятиклассников, отправили в Тюмень и зачислили курсантами 2-го Тюменского пехотного училища. Там мы проучились до мая 1943 года. Затем нас переодели в солдатское обмундирование, некоторым присвоили сержантские звания, и отправили на 1-й Украинский фронт. На фронте мы оказались сразу псоле прорыва  немецких линий обороны на Курской дуге (после 5-6 июня 1943 года).   Бывшие курсанты стали пополнением Гвардейской дивизии прорыва  при 60-й армии. Из нашего отделения софрмировали  расчет станкового пулемета. Дивизия должна была пробивать укрепленные участки обороны немцев. В частности, из-под Курска она шла 70 км маршем на Бахмач - город и крупный железнодорожный узел.  Бахмач был взят с ходу одним мощным ударом. Практически не было уличных боев. Дальше дивизия шла пешком к Днепру севернее Киева в районе села Глебовка, расположенного на правом берегу примерно в километре от берега.  Саперные части готовили пантонную переправу под немцким огнем и периодическими бомбежками. Нас провели ниже строящейся переправы несколько километрв и на собранных ( кем-то) лодка и плотах перевезли на безымянный островок не далеко от правого берега.          Все произошло довольно скрытно, немцы на правом высоком берегу нас в темноте не обнаружили. С этого островка переправлялись вброд и были обнаружены после сборки и зарядки пулемета на песчанной части берега.                                                                                            Пока пулеметы обстреливали крутую часть берега, где были немцы, бойцы забрались на высокую часть берега, и немцы начали отходить. С перенесом пулеметов наверх, немцы ушли на основные свои позиции, которые были у села Глебовка.                                             Оттуда начался артиллерийский, а в основном миноменый обстрел наших новых позиций. Задача была - вырыть окопы в полный рост и организовать так называемое пулеметное гнездо. В полупесчанном грунте это было не сложно, и к рассвету мы справились, но маскировать было нечем, да и не успели.                                                                  Между нами и селом были огороды. Взрыв немецких мин и снарядов поднимали картофельные фонтаны. Первое время особенно  пугающим был рев немецкого шестиствольного миномета ("Ванюша").                                                                               Потом привыкли, особенно когда заработала переправа, пошли основные части и перевезли наши реактивные снаряды ("Андрюши"). Первые двое суток на правом берегу было нечего есть, войска переправлялись, а кухни оставались на левом. Повезло - наш старшина на третьи сутки проскочил переправу с термосом и корзиной, принес хлеб, мясо и по сто граммов водки.                                                                                             Немцы интенсивно сопротивлялись, но на занятом плацдарме мы  закрепились крепко. Долго воевать мне на нем, правда, не пришлось: ранило осколком в правое бедро. Пришлось отправляться в санбат. Раненых спускали с кручи вниз и сравнительно безопасно тащили к переправе. Во всяком случае, не под интерсивным обстрелом.           В санбате мне сделали операцию вынули осколок и бабку от шинели. Рана оказалась обширной - 17 см в длину и 8 см в самом широком месте. И на дребезжащем грузовике меня вместе с другими ранеными отправили в полевой госпиталь.                                     Госпиталь, рассчитанный на 200 раненных, вынужден был принять  более 2000 -  в результате осеннего наступления форсирования Днепра и взятия Киева. Если принять во внимание , что таких полевых госпиталей в прифронтовой полосе было достаточно много, можно представить себе масштабы потерь и сражения!                                                 Основные палаты госпиталя располагались в бывшем коровнике. В очень большом помещении, вдоль стен, которого настелили солому, накрыли простынями и положили раненных. Приходилось терпеть боль, обезболивающих веществ не было.                         После осмотра и сортировки нас разместили в крестьянских избах, хозяева которых уплотнили родственников и соседей, кормили хорошо. Был даже шоколад - для некурящих.                                                                                                                                  После последующих сортировок меня и других неходячих отправили в тыловой госпиталь. В том месяце (ноябре) мне исполнилось 18 лет.                                                     После  излечения я был направлен в школу младших авиаспециалистов (ШМАС) в город Энгельс Саратовской области для обучения на воздушного стрелка-радиста. Стреляли в основном из пулемета ШКАС, установленного на авиатурели на земле по мишеням.           Радиосвязью мы занимались в классах, летали мало и только на У-2 (ПО-2). По окончании школы меня отправили на Кавказ, в город Кировабад. Там собирались экипажи и они слетывались.                                                                                               Самолеты были американские - средний бомбардировщик Бостон Б-45ДО. Экипаж 4 человека, но мы летали без стрелков: летчик, штурман, стрелок-радист. Летали ежедневно и много. После сдачи зачетных упражнений, стрельб и бомбометаний, из нас сформировали так называемую маршевую эскадрилью в 10 экипажей (без стрелков). Снабдили полным летным обмундированием и отправили поездом на 1-й белорусский фронт под Варшаву.                                                                                                                           К боям за Варшаву мы не успели, и от Варшавы догоняли свой полк назначения в Познани. Вблизи Познани находился аэродром, на котором располагался 8-й гвардейский бомбардировочный полк. Туда была назначена наша маршевая эскадрилья.