Мой папа, Веретенников Николай Павлович, родился в простой крестьянской семье в с. Бессоновке Пензенского (ныне Бессоновского) района Пензенской области. Когда началась Великая Отечественная война, ему  было всего 15 лет. Три его брата ушли на фронт, мой отец был в семье самым младшим из пятерых детей. Его призвали к воинской службе в сентябре 1943 года, когда до 18 лет оставалось 2 месяца. Дед мой плакал, провожая его на войну: "Лучше бы я за тебя, сынок, пошел!.." На двоих из его сыновей уже пришли похоронки...

На фронт папу сразу не отправили, в запасном стрелковом полку молодых призывников обучали военному мастерству. Папа с теплом вспоминал своего первого командира, говорил, что очень прислушивался к его советам и старался, как мог. В мае 1944 года наступил его черед, папа был отправлен на Белорусский фронт в 295 стрелковую дивизию, где новое пополнение еще несколько недель готовили к форсированию Вислы. Как лучшему стрелку роты, ему была выдана винтовка с оптическим прицелом, с которой он вступил в свой первый бой в качестве снайпера.

Будучи школьницей, я расспрашивала его, но он мало что рассказывал мне о войне, несмотря на многочисленные вопросы, больше отмалчивался. Очень жалею, что прекратила задавать ему вопросы позже, когда стала значительно взрослее, а потом стало уже слишком поздно... Он вообще был человеком немногословным. Только сейчас я понимаю, что ему тяжело было вспоминать все ужасы, которые несла война, на которую он попал фактически пацаном. Рассказывал больше о своих боевых друзьях, о том, что был самым молодым среди солдат, о том, как заботились и опекали его старшие товарищи, называя порой "сынок". А еще о том, что однажды в полку появился человек, который мог читать судьбу по руке. У него побывало все отделение, а папа не шел, боялся. А потом все же решился. Тот человек долго рассматривал его руку, а потом сказал; "У этого лучше всех будет..." В последующих боях за Вислу и Одер погибли фактически все, изначально бывшие с ним рядом. А папу в феврале 1945 года в бою, перед форсированием Одера, ранило. За этот бой он получил орден Славы 3 степени.  

После лечения в 4175 эвакогоспитале прибыл в 228 отделение 1042 стрелкового полка. Все мысли были о том, чтобы участвовать в боях за Берлин. Отделение его полка непосредственного участия в штурме рейхстага не принимало, оно вело бои на улицах города. Чувства,  переполнявшие отца, были очень разными: ненависть к фашистам, ликование от близкой победы и страстное желание выжить, увидеть родное село и своих близких. Папа вспоминал, как после штурма, с другом побывал у стен рейхстага, с неописуемым восторгом увидел надпись "А мы из Пензы" и старательно царапал камнем свою фамилию чуть ниже этой надписи. То же самое делал его однополчанин из Костромы…

А до встречи с домом оставалось еще более пяти лет, о чем ошалевший от радости солдат еще не догадывался.  Боевая вахта продолжалась и продолжалась... В мае 1945 г. был зачислен курсантом в 1042 стрелковый полк (228 отделение стрелкового батальона). Служил  в Астрахани (1945 - 1946), потом направлен в Германию наводчиком 120 мм миномета в в/ч 39486 (1947 - 1948) и в/ч 41149 (1949 - 1950). Уволен в запас по состоянию здоровья 13 сентября 1950 года. Приехав домой, своего отца живым уже не застал. Тот не дождался своего младшего сына всего один год. Тоска по самому близкому человеку была столь сильной, что папа совершил страшное: раскопал и вскрыл гроб отца, чтобы еще раз увидеть дорогие черты. В душе не было страха перед смертью, ведь на пути было столько ужасов, мертвых и крови ...  

За последний год службы, включая приезд домой, сохранился личный дневник папы,  который позволил чуть-чуть больше узнать о том промежутке времени. Дневник заканчивался словами: "По уши влюбился в девушку Машу, я только сегодня это понял" Эта девушка потом стала его женой и моей мамой.