Еще один рассказ моей бабушки. О ее дяде, участнике Великой Отечественной войны.

Вспоминаю родных.

Вавилов Сергей Петрович.
(1900 – 1944).

Мой дядя Сергей Петрович родился в Сызрани, там же окончил гимназию и поступил в коммерческое училище. В 1918 году, во время гражданской войны, вместе с семьей эвакуировался во Владивосток, где завершил образование, а когда в городе погромы закончились, вернулся в Сызрань. Женился на Антонине Федоровне, и в 1923 году молодожены переехали в Ташкент. Работал в Среднеазиатском водном хозяйстве по финансовой части. 
На фронт призван был в 1941 году, в финансовую часть, т.к. зрение у Сергея Петровича было очень плохое. Без очков он терял всякую ориентацию. Служил в действующей армии, на Северо-Кавказском фронте, в 389- й Стрелковой дивизии Начальником финансового довольствия 950 артиллерийского полка, лейтенант интендантской службы. В 1944 году – капитан.
По долгу службы приходилось выдавать зарплату на огневых позициях и попадать под артиллерийский обстрел. В 1942 году был ранен, контужен. Вылечился и вернулся к службе. В 1944 году вновь попал под обстрел и 24 ноября скончался от ран в госпитале. Похоронен в Польше в Тарнобжегском воеводстве, с. Тилсень, на старом польском кладбище. 
«Похоронку» получили не сразу. Сначала от Сергея Петровича перестали приходить письма. За день до гибели он написал всем своим близким, они ответили, но получили свои треугольнички обратно с надписью: «Адресат выбыл». Под Новый Год семья получила ценный пакет с незнакомой полевой почтой. В нем были фотографии, запачканные кровью письма жены, облигации, тоже с пятнами крови и записка: «Посылаю оставленные Сергеем Петровичем фотокарточки. По какому случаю он их оставил, Вы наверное знаете». И опять никакого извещения из военкомата. Жена и мать извелись в неизвестности. Понимали, что дела плохи, но на чудо надеялись. Вдруг прибегает лет 10 мальчишка, сын Рукавишникова, однополчанина. Через весь город бежал, мать его послала. Подал письмо своего отца, где он называл дату гибели Сергея Петровича и рассказывал подробности. Дети не умеют притворяться. Пока бабушка читала письмо, мальчик плакал и приговаривал: «Они всех их убьют!» Только в январе 1945 года пришло официальное извещение о гибели Сергея Петровича.
Мне с дядей увидеться не пришлось. Я родилась в феврале, а он погиб в ноябре того же года. Специально для него меня сфотографировали и отправили карточку на фронт. Когда дядю убили, фотография вернулась вместе с другими. В каждом письме с фронта Сергей Петрович спрашивал обо мне. Называл Таточкой, никто больше меня так не звал. «Поцелуй от меня Таточку, как хотел бы я ее повидать. Будем надеяться, что желание это не затянется исполнением», - читаю я в его письме за 5 июля 1944 года. У него родилась до войны дочка, но умерла в младенчестве. Дядя писал, что вернется с фронта и будет мне вторым отцом. 
Все, кто знал Сергея Петровича, очень хорошо о нем отзывались. Добросовестный работник, необычайно заботливый сын, а как любил он свою Антонину! Остались его письма к сестре, брату и матери. Всех просил не оставлять жену без внимания, помогать ей во всем, опекать. Боялся за ее здоровье, тосковал, мечтал вернуться. Не случилось.
Мы не смогли побывать на могиле Сергея Петровича. Но каждое 9 мая я брала с собой сына и шла на площадь Ленина к могиле Неизвестного солдата, чтобы положить цветы для дяди Сережи. Потом ходила с внуками. А в этом году на сайте «подвиг народа» внучка Настенька сама нашла документы о наградах Сергея Петровича и его сестры Марии, тоже участницы ВОВ. А внук Владик всё скачал, пополнив семейный архив новыми сведениями. 
Мы помним!