Василий Акимович Каревский

(1924-2009)

Василий Акимович Каревский родился 18 марта 1924 года в селе Насурово Рязанского района Рязанской области, в крестьянской семье Акима Дмитриевича и Елены Дмитриевны Каревских. Семья, где он был средним сыном, в конце 1920-х годов перебралась в Москву, поэтому ему удалось получить неплохое по тем временам образование, закончив в 1941 году полную среднюю школу. Неизвестно, какую профессию он мог бы избрать, если бы сразу вслед за выпускными экзаменами не началась война с фашистской Германией.

28 октября 1942 года Насуровским райвоенкоматом он был призван в Красную армию. Дальнейшую судьбу определила ощущавшаяся в войсках острейшая нехватка инженерно-саперных подразделений, для которых не хватало командиров. Василия Акимовича, имевшего хорошие способности к точным наукам, зачислили курсантом в Ленинградское Краснознаменное военно-инженерное училище имени А.А. Жданова. Ленинград в это время находился в тяжелой блокаде, остатки практически погибшего на фронте училища были эвакуированы в Кострому, где его пришлось срочно воссоздавать заново. Подготовка велась серьезная и всеобъемлющая: изучались минно-заградительные и подрывные работы, преодоление полевых и долговременных укреплений противника, инженерное обеспечение оборонительных и наступательных действий. От курсантов требовалось полностью овладеть механическим, огневым и электрическими способами взрывания. Предусматривалась отработка приемов подрыва дотов, дзотов, зданий, мостов, материальной части и вооружения. Особое внимание уделялось освоению приемов инженерной разведки и технике устройства проходов в заграждениях противника. Обязательным было изучение и практическое освоение приемов установки полевых фугасов, вязки зарядов и их расчет, техника установки противопехотных и противотанковых мин как противника, так и отечественного производства, а также устройство и установка мин-сюрпризов, мин замедленного действия, дорожных мин. Курс подготовки предусматривал также изучение строительства переправ, военных мостов и дорог. Программой определялось проведение практических занятий на соответствующем тактическом фоне и в условиях, приближенных к боевой обстановке. На специально оборудованных полигонах в деревнях Дровенки и Семенково отрабатывались действия инженерно-саперных подразделений в составе штурмовых групп, групп разграждения и разведки. Кроме перечисленного, курс обучения предусматривал политическую, строевую, физическую и химическую подготовку, топографию и полевую фортификацию, топографию, штабную службу, службу связи и службу тыла, автомобильное дело.

После того, как в январе 1944 года обучение закончилось, Василию Акимовичу присвоили звание младшего лейтенанта и направили в Действующую армию. В феврале 1944 года он был зачислен командиром 3-го инженерно-саперного взвода 3-й роты 69-го отдельного штурмового инженерно-саперного батальона, входившего в состав 14-й отдельной штурмовой Александрийской инженерно-саперной бригады. Бригада эта, вместе с другими аналогичными частями, числилась в резерве Верховного Главнокомандования: она была придана для усиления 2-му Украинскому фронту и к моменту прибытия Василия Акимовича дислоцировалась в районе города Кировограда.

На участке 2-го Украинского фронта в это время разворачивалась Корсунь-Шевченковская наступательная операция (24 января – 17 февраля 1944 года). Инженерно-саперные части выполняли задачу по обеспечению оперативной маскировки перемещений соединений фронта: делали и устанавливали макеты боевой техники, оборудовали ложные позиции артиллерии и склады. Для оживления устраивались следы от движения машин и танков, макеты переставлялись с одного места на другое, во время вражеских обстрелов их соответствующим образом поджигали. С переходом в наступление взводы, среди которых был и взвод Каревского, играли роль подвижных разградительных отрядов, занимавшихся разминированием и обеспечением продвижения наших войск в условиях бездорожья и весенней распутицы. Они же обеспечивали форсирование водных преград и строительство подъездных дорог и мостов.

Отношение к саперам-штурмовикам в войсках было неоднозначным. С одной стороны, все понимали, насколько важным является инженерное обеспечение как в обороне, так и в наступлении. Отбор в такие части производился строгий, принимались только высококвалифицированные специалисты, отличавшиеся отменным здоровьем. Но поскольку они обладали статусом «отдельных», командиры соединений, которым их придавали в качестве усиления, стремились послать их в бой первыми, чтобы сберечь своих. Как правило, бригада после прибытия в распоряжение начальников инженерных войск фронта распределялась между армиями. В свою очередь, начальник инженерных войск армии придавал батальоны стрелковым дивизиям, дивизионные инженеры разбивали каждый батальон поротно с передачей в оперативное подчинение полковым инженерам – и так далее, иногда до отделений. «Я за всю войну не видел нашу бригаду в полном сборе» – говорил Василий Акимович. Потери при таком распределении возрастали многократно, однако 14-й бригаде в этом плане повезло – ее командование умело отстаивать правильное использование части и к людям относилось бережно. Хотя случались и прямые подлости. Он рассказывал, как однажды танкист, видя сложность предстоявшей ему атаки, нарочно двинул свой танк в сторону от только что проделанного прохода в минном поле. Танк подорвался, командир колонны с пистолетом кинулся на молодого лейтенанта, угрожая расстрелять за некачественную работу. И только потом увидел, что поврежденный танк вышел за линию флажков…

Остававшиеся год и три месяца войны бригада, в которой служил Василий Акимович, так и провоевала вместе с войсками 2-го Украинского фронта. За Корсунь-Шевченковской последовала Уманско-Ботошанская операция (5 марта – 17 апреля 1944 года), завершившая освобождение Правобережной Украины. Здесь саперы-штурмовики 22 марта отличились при освобождении города Первомайска – важного железнодорожного узла, превращенного немцами в сильный опорный пункт обороны. 26 марта войска фронта вышли на государственную границу СССР: после этого боевой путь бригады пролег через Румынию, Венгрию, Австрию и Чехословакию.

В ходе Ясско-Кишиневской операции (20-28 августа 1944 года) войска фронта развивали успех в сторону Северной Трансильвании, выйдя на подступы к Бухаресту. 14-я инженерно-саперная бригада была задействована непосредственно на Ясском направлении. Местность, на которой предстояло действовать войскам, будто специально была приспособлена для организации устойчивой обороны. Здесь были построены четыре оборонительных рубежа на глубину до 80 километров. Первый проходил по высотам севернее Ясс; второй с основными узлами сопротивления Тыргу-Фрумос, Поду-Илоаей, Яссы; третий – вдоль северных опушек лесных массивов, покрывающих вершину горного хребта Маре. И, наконец, последний четвертый рубеж – Фокшанский укрепленный район, включавший траншеи полного профиля, долговременные железобетонные и земляные огневые точки, противотанковые рвы и надолбы, а также полосы минных заграждений и колючей проволоки. Противник укрепил все высоты, усилил искусственными сооружениями крутые склоны долин и обрывистые берега рек, отроги хребта Маре и крупные лесные массивы, использовал особенности пересеченной местности.

В период подготовки наступления инженерно-саперные части снова были задействованы на работах маскировке перемещений частей и соединений, а также занимались сооружением переправ и ремонтом дорог. На мутных румынских реках особенно эффективными оказались подводные мосты, которые была не в состоянии обнаружить авиация противника. 20 августа войска фронта перешли в наступление, нанося удар встык Тыргу-Фрумосского и Ясского укрепрайонов, где у противника имелись сооружения только полевого типа. Здесь Василий Акимович заслужил свой орден Красной Звезды. В наградном листе значилось: «в ночь с 18 на 19.08.1944 г. и 20.08.1944 г. взводу Каревского В.А. была поставлена задача: проделать проходы шириной 30 метров в заграждениях противника впереди переднего края обороны, в районе деревни Тотовший. Товарищ Каревский организовал своих бойцов и с задачей справился: проходы подготовил к указанному сроку, несмотря на сильный минометный и пулеметный огонь противника. Руководил группами разграждения, находясь в одной из них и личным примером воодушевляя бойцов на выполнение этого боевого задания… В проходах, проделанных его взводом, не было подрыва техники, а также и пехоты».

14-я штурмовая инженерно-саперная бригада постоянно перебрасывалась с места на место. Уже 22 августа она отличилась при прорыве глубоко эшелонированной обороны противника северо-западнее города Яссы и участвовала во взятии городов Яссы, Тыргу-Фрумос и Унгень. А 24 августа штурмовики снова отличились при взятии превращенных в опорные пункты обороны противника городов Роман, Бакэу, Бырлад и Хуши и форсировании реки Прут. 27 августа бригада была задействована в овладении городами Фокшаны и Рымникул-Сэрат (Рымник), а 30 августа – Плоешти, основного центра нефтяной промышленности в регионе. Наступление шло почти без остановок, укрепления преодолевались с ходу. Позднее при упоминании о румынских солдатах Василий Акимович обычно махал рукой – «Нет, не бойцы. Даже венгры – и те сражались со злобой, а эти – так…». Успеху во многом как раз и способствовало быстрое разложение и массовая сдача в плен румынских частей.

После вывода из войны Румынии, 2-й Украинский фронт вошел в Венгрию. Основной задачей, которая была поставлена перед войсками, являлось овладение крупным промышленным венгерским городом Дебреценом. С его падением рушилась вся система обороны противника, вынуждая последнего покинуть Карпаты и всю северную часть Трансильвании. 14-я штурмовая инженерно-саперная бригада на этот раз действовала вместе с 53-й армией и сосредоточилась в районе города Арада. 6 октября она перешла в наступление, с ходу перешагнув Трансильванские Альпы и выбравшись на оперативный простор Большой Венгерской равнины. Серьезным препятствием оказалась река Тиса, форсирование которой потребовало от саперов всего их искусства наведения мостов и переправ, а затем оборудования и укрепления позиций на отвоеванных плацдармах. 20 октября части бригады участвовали в штурме Дебрецена, а 22 октября – Ньиредьхазы, располагавшегося в 50 километрах к северу от Дебрецена. Последний несколько раз переходил из рук в руки, противник ожесточенно контратаковал, но в конечном счете был отброшен.

Содержание инженерных штурмовых действий в период освобождения Румынии и Венгрии было самым разнообразным. Батальоны бригады обеспечивали разрушение и преодоление подрывными средствами дотов, дзотов и вообще строений, приспособленных к обороне. На них лежала ответственность за разминирование маршрутов районов сосредоточения войск, а также сплошное разминирование местности и освобожденных населенных пунктов. Они осуществляли преодоление естественных и искусственных препятствий, в том числе форсирование рек. Наконец, на них же в случае необходимости лежал маневр заграждениями, когда появлялась потребность прикрыть фланги. В последнем случае устраивались лестные завалы, заборы из колючей проволоки, рогатки или спирали Бруно, а также минировались танкоопасные направления. Кроме того, бригады осуществляли прокладку колонных путей, содержание и эксплуатацию основных маршрутов передвижения войск. Мосты и наплавные переправы, ремонтируемые и наводимые ими в процессе операций, обеспечивали ход всего наступления в целом.  Работы чаще всего велись под обстрелом противника, включая налеты авиации. Механизация их была минимальной – большинство операций осуществлялись вручную, зачастую в ледяной воде или жидкой грязи. Кроме того, часто приходилось совершать многокилометровые форсированные марши, постоянно меняя место «приписки» – инженерная помощь требовалась буквально повсюду. Однажды, когда речь зашла о личной гигиене, Василий Акимович вдруг в красках рассказал о том, как им в это время доставалось от паразитов. «На стоянках снимешь гимнастерку и начинаешь выгребать вшей из подмышек чуть ли не горстями. Бросишь их в огонь, а они лопаться и трещат, как будто взрываются».

Особенно Василию Акимовичу запомнились бои за венгерскую столицу Будапешт. Будапештская операция началась 29 октября 1944 года и продолжалась до 13 февраля 1945-го. Наступление возобновлялось трижды – 11 ноября, 5 и 20 декабря, и каждый раз останавливалось. «Уже и венгры сдавались, а немцы продолжали сражаться до последнего» – вспоминал он. На долю батальона, в котором он служил, выпала задача по прорыву сильно укрепленной обороны противника северо-восточнее венгерской столицы; другой батальон бригады форсировал Дунай южнее и прорывался уже на западном берегу реки. Пока преодолевались предместья, приходилось обезвреживать огромное количество противопехотных мин, установленных во всех мало-мальски проходимых местах. Будапешт был тщательно подготовлен к оборонительным боям: его восточная часть прикрывалась тремя подковообразными обводами, фланги которых упирались в Дунай севернее и южнее предместий. Большинство улиц было забаррикадировано, а на тех, что выходили к окраинам, располагались орудия для стрельбы прямой наводкой и крупнокалиберные пулеметы. В местах с узкими улочками взорвали здания, образовавшие непреодолимые по высоте завалы. Узлы сопротивления обычно охватывали один или несколько кварталов, включая промышленные предприятия, железнодорожные станции, вокзалы, массивные здания. Опорные пункты состояли из одного или двух зданий и располагались между узлами сопротивления. Для маневра силами и средствами противник широко использовал подземные сооружения, канализационную сеть, катакомбы.

Бои в городе носили до крайности упорный и жестокий характер. В течение дня нашим подразделениям удавалось занять отдельные кварталы, но ночью сильные контратаки с участием большого числа танков и самоходной артиллерии вынуждали отходить их на исходные позиции. Необходимо было закреплять каждый успех, ограждая передний край, фланги и стыки частей, укрепляя занятые районы. Саперы-штурмовики вели инженерную разведку обороны, заграждений противника и подступов к опорным пунктам и отдельным обороняемым зданиям. Так как объектами штурма оказывались сравнительно большие строения, и штурм каждого из них был важным моментом боя, то для руководства штурмовыми группами часто назначались офицеры – командиры взводов и рот штурмовых инженерно-саперных частей.  Они же должны были сопровождать артиллерию прямой наводки и обеспечивать перемещение остальной артиллерии на новые огневые позиции. На их попечении оставалось и продвижение по городским улицам и площадям танков и самоходной артиллерии.

Потери в штурмовых частях всегда были высокими, а здесь сделались особенно большими. Во взводе, которым командовал лейтенант Каревский, по штату полагалось иметь 33 бойца, однако сам он вспоминал, что подразделение редко имело положенную численность. А однажды, когда он с одним из отделений передвигался вдоль линии домов, находившийся на параллельной улице противник открыл навесной огонь из минометов. Василий Акимович, успевший было завернуть за угол, услышал разрывы, обернулся и, как только осела пыль, обнаружил, что кроме него из отряда в живых не осталось никого. В другой раз спас находившийся на груди орден Красной звезды – шальной осколок чиркнул по правому лучу, повредив эмаль и оставив зарубку. Выручала также хорошая подготовка и тесная спайка коллективов – когда в одном из боев ранило несколько бойцов, выносить их из-под огня отправился весь взвод. Один из них был киргизом, другой – казахом, третий – татарином, так что до конца своих дней Василий Акимович оставался убежденным интернационалистом.

И все же, в самый разгар городских боев, 21 января 1945 года он был ранен. Немец бросил гранату, он отскочил, залег, но укрыться от осколков оказалось негде. В медсанбате, куда его определили на излечение, ранение квалифицировали как легкое. «Слепое осколочное ранение в области правого голеностопного сустава и щеки» – значилось в справке, выданной при выписке 10 февраля того же года. Следов на щеке не осталось, а вот правая нога ниже колена так до конца жизни и оставалась словно бы изрытой небольшими ямками и покрытой розовыми рубцами.

Вернувшись в строй, Василий Акимович попал как раз к началу подготовки Венской наступательной операции. На соседнем 3-м Украинском фронте разгоралась Балатонская оборонительная операция, а 2-й Украинский готовился завершить освобождение Венгрии и брать столицу Австрии. 14-я штурмовая инженерно-саперная бригада на этот раз была придана 46-й армии, с которой была хорошо знакома еще по Будапешту. Совместными усилиями им предстояло ударом с левого фланга прорвать оборону противника на участке ст. Сар, Кеханьяш, развить успех в общем направлении на город Дьер, выйти в район города Комаром, отрезать пути отхода противнику из района юго-западнее Эстергома, прижать его к Дунаю и во взаимодействии с Дунайской военной флотилией уничтожить. Сделать это было невероятно трудно, поскольку немцы успели сильно укрепиться: один только Дьер представлял собой мощный узел сопротивления. Вся местность перед ним была изрезана траншеями, ходами сообщения, противотанковыми рвами (для них приспособили широко развитую сеть мелиоративных каналов), оплетена колючей проволокой. На каждом шагу встречались долговременные железобетонные и деревянно-земляные огневые точки. А вдоль австро-венгерской границы к тому же проходила еще и третья полоса обороны, состоявшая из трех линии траншей, прикрытых проволочными заграждениями и противотанковыми рвами.

Венская операция длилась с 16 марта по 15 апреля 1945 года, наступление в полосе бригады началось 17 марта. Немцы сражались с отчаянием обреченных. Используя хорошо подготовленную к обороне горно-лесистую местность, сильным огнем из всех видов оружия, контратаками пехоты при поддержке танков и авиации стремились во что бы то ни стало остановить продвижение наших частей. И тем не мене уже за первые два дня наступления все три полосы оборонительных сооружений оказались прорванными, а к 20 марта войска вышли к Дунаю у Комарома и западнее, завершив окружение эстергомско-товарошской группировки противника. Бригада Василия Акимовича принимала участие в прорыве немецкой обороны в горах Вэртэшхедьшэг, а затем – в штурме городов Эстергом, Несмей, Фельшегалла и Тата. Полная ликвидация окруженной группировки противника завершилась в 23 марта; 28 марта части бригады были задействованы в  штурме Дьера и Комарома, что позволило полностью очистить южный берег Дуная.

При вступлении на территорию Австрии почти каждый населенный пункт приходилось брать с боем. Немцы перегораживали улицы завалами из бревен и камней, устанавливали надолбы и пытались всеми силами препятствовать продвижению наших войск. На западных берегах рек и каналов они зарывали свои танки, ставили на прямую наводку артиллерию, взрывали мосты, минировали броды. В таких условиях снова многократно возросли нагрузки на инженерные части, от которых требовалось оперативно расчищать путь пехоте, артиллерии и танкам, разбирать баррикады, восстанавливать мосты и дороги, проводить сплошные разминирования. И это помимо практически постоянного непосредственного участия в боях!

1 апреля войска 46-й армии, в том числе и приданную ей 14-ю штурмовую инженерно-саперную бригаду, было решено перебросить на помощь войскам 3-го Украинского фронта, преследовавшего врага в северо-западном направлении – на Вену. Однако непосредственного участия в штурме австрийской столицы им принять не пришлось. Вместо этого еще 2 апреля они начали переправу на левый берег Дуная в районе Братиславы и развернули наступление в северо-западном направлении на Флорисдорф. К исходу 9 апреля они с боями вышли на рубеж Обер, Зибенбрунн, Мюльлейтен. Противник отчаянно пытался парировать это движение, прекрасно понимая, что этим отсекаются последние пути отступления на север уже частично блокированного венского гарнизона. Особенно упорное сопротивление он оказал 46-й армии на рубеже реки Морава к северу от Гайнбурга.

Здесь бригада снова отличилась при взятии Флорисдорфа. Условия крупного промышленного города и горно-лесистая местность позволили немцам в короткие сроки осуществить фортификационное оборудование местности. В черте города каждый дом представлял собой, по существу, опорный пункт с большим количеством амбразур. Приспособление зданий к обороне производилось путем усиления стен и перекрытий, закладки окон, устройства амбразур в глухих стенах и укладки защитного слоя с наружной стороны подвальных и полуподвальных помещений и оконных проемов. Все дома в каждом квартале составляли узел сопротивления, гарнизон которого был способен вести круговую оборону. В заводских районах города многоэтажность зданий разрешала противнику вести многослойный огонь. В силу этого вывод из строя одного или нескольких укрепленных зданий не нарушал систему огня целого района.

В боях за Флорисдорф саперы-штурмовики действовали как в составе штурмовых групп, так и самостоятельно. В условиях кровопролитных уличных боев, когда противоборствовавшие стороны иногда разделяла всего одна улица, они обеспечивали продвижение танков, обезвреживали минные поля противника, устраивали проходы в различного рода препятствиях и заграждениях, пропускали через них танки и мотопехоту, строили переправы, блокировали, взрывали и штурмовали опорные пункты противника. Искусство форсирования водных преград было доведено до совершенства: оперативно, за час-полтора частями бригады наводился 9–14-тонный наплавной мост длиной 80–100 метров, за сутки строился низководный мост такой же длины. К исходу 15 апреля войска 46-й армии нанесли противнику значительные потери и вышли на рубеж Презинг – Корнейбург, решив исход сражения. Прижатые к Дунаю, остатки выбравшейся из Вены после ее падения 13 апреля немецкой группировки не могли предпринять сколько-нибудь эффективных мер, чтобы пробиться на север, и были окончательно разгромлены.

Где-то в это время Василий Акимович получил тяжелую контузию от близкого взрыва снаряда, но в госпиталь обращаться не стал и остался в строю. Из-за этой контузии он уже после войны мучился сильными головными болями. Но сам факт так и не получил отражения ни в одном из документов, так что позже, уже при демобилизации, это доставило ему лишние хлопоты и волнения. В отличие от Будапешта, о сражении под Веной он почти не упоминал. Но на прямой вопрос, было ли ему страшно, отвечал прямо: «Когда только попал на фронт, было все равно. Думалось – ну, убьют, так не меня одного, многих вокруг убивает. Но чем ближе была победа, тем меньше хотелось погибать. Вот тогда равнодушие сменялось страхом – очень хотелось дожить…»

Окончание войны застало Василия Акимовича в Чехословакии. Сначала частям, принимавшим участие в штурме Вены, решено было дать короткий отдых, но 5 мая в Праге вспыхнуло народное восстание против фашистской оккупации. Бригаду, возвращенную в состав войск 2-го Украинского фронта, срочно перебросили на Пражское направление – на выручку чешской столице. Однако на этот раз принять участие в сражении бригада попросту не успела. К 9 мая город был полностью освобожден, а отступавшие дезорганизованные остатки частей противника к 11 мая окончательно разгромлены и пленены.  Победу Василий Акимович встретил в чешским городе Брно, где производилось сосредоточение войск, задействованных в Пражской операции.

Из Чехословакии его в октябре 1945 года направили на Курсы усовершенствования офицерского состава. Сначала он обучался в селе Никольское-Урюпино, на базе Военно-инженерной академии имени В.В. Куйбышева, а затем – на полигонах Карельского перешейка под Ленинградом. По окончании некоторое время служил в Москве: был командиром взвода, начальником гаража, заместителем командира роты по технической части.

В апреле 1948 года судьба на всю оставшуюся жизнь связала Василия Акимовича  с поселком Нахабино, где в это время дислоцировался 2-й отдельный маскировочный батальон. Эта воинская часть была совершенно уникальная: в число ее задач входило испытание и применение на практике самых разнообразных методов военной маскировки. Отрабатывались световая, дымовая, растительная и декоративная виды маскировок, защитное окрашивание, радиолокационное отражение, разнообразные виды камуфляжа. Размах для творчества просто невиданный. Одних только так называемых маскировочных масок существовало несколько десятков, в том числе специальные для авиации, танков и автомашин, артиллерии, объектов большой площади (складов, баз и подъездных путей), фортификационных сооружений (в том числе оборонительных районов соединений от роты до дивизии). Здесь же испытывались и первые виды отечественной маскировочной формы – камуфлирующие комбинезоны, халаты, накидки и плащи-палатки. Сохранилось фотография Василия Акимовича в таком вот летнем комбинезоне и в каске – видимо, тестировал очередной экспериментальный образец. В 1956 году все семейство во главе с ним выезжало в Углич, куда батальон был командирован для проведения работ по маскировке Угличской ГЭС. Возводили из бревен и дранки макет станции, а настоящую в это же время покрывали деформирующей окраской.

В батальон Василий Акимович пришел на должность командира маскировочного взвода. В марте 1951 года он сделался начальником инженерно-артиллерийского снабжения батальона, а в марте 1953-го – командиром маскировочной роты. Довелось ему побывать на  печально известных Тоцких полигонах в Семипалатинской области, где состоялись единственные в своем роде общевойсковые тактические учения с применением настоящего ядерного оружия. Проводились они с грандиозным размахом и задумывались как максимально приближенные к реальной обстановке. Одних только войск было привлечено около 45 тысяч человек: платочный лагерь растянулся на 42 километра. Огромное боевое поле было испещрено километрами окопов, траншей и противотанковых рвов; построили сотни дотов, дзотов, блиндажей. Батальон, в котором служил Василий Акимович, выполнял здесь свои обычные задачи, маскируя боевые порядки и артиллерийские позиции наступающей стороны. Подготовка длилась три месяца, однако о том, что придется иметь дело с ядерным оружием, командирам сообщили только за день до начала учений. Все произошло утром 14 сентября 1954 года, когда на высоте в 350 метров взорвалась 38-килотонная бомба – одна из самых мощных в то время. Через 5 минут после ядерного взрыва началась артиллерийская подготовка, затем был нанесен удар бомбардировочной авиацией. Говорили, что снарядов и мин в тот день было выпущено больше, чем при штурме Берлина! Через три часа после взрыва в прорыв были брошены войска: танки, бронетранспортеры, а также стрелковый и механизированный полки. Войска двигались колоннами по намеченным маршрутам, постоянно проводились дозиметрический контроль, дезактивация техники и санитарная обработка личного состава.

Взрыв оказался гораздо мощнее, чем планировалось изначально. Окрестные села и деревни сильно пострадали. Ольховка, Маховска и Елшанка сгорели дотла; в Орловке, Ивановке, Богдановке и Федоровке взрывной волной повыбивало окна и двери, повредило крыши. Пришлось привлекать инженерные войска, в том числе и маскировщиков, для их восстановления: кому-то дома ремонтировали, а кому-то строили новые. Василию Акимовичу «повезло» дважды: сначала его батальон не попал в число «обороняющихся», а затем – в число «атакующих», продолжая находиться на первоначальных позициях. Однако в последующие дни работать им пришлось в 4,5 – 5 километрах от эпицентра взрыва. Ни о каких наградах или льготах участникам этих учений тогда не шло и речи; напротив, со всех взяли строгую подписку о неразглашении. И только в 1997 году он получил удостоверение ветерана подразделений особого риска.

Во 2-м отдельном маскировочном батальоне он прослужил до февраля 1961 года; с июня 1956 года он уже был в должности заместителя командира по технической части. Но на волне очередных военных реформ часть эта попала под сокращение – батальон включили в состав 4-го отдельного механизированного инженерного полка, дислоцировавшегося все в том же Нахабино. Дальше сокращение продолжилось, и чтобы сохранить возможность дослужить нужное количество лет, он согласился на должность начальника отдела хранения  78-й Центральной инженерной базы, располагавшейся в городе Сызрани. 30 декабря 1965 года он был уволен в запас с правом ношения военной формы. 

Василий Акимович демобилизовался майором, но в 2000 году ему, как фронтовику, было присвоено звание подполковника. Он вернулся в Нахабино, где жила его семья, и поступил в 15-й ЦНИИ инженерных войск имени Д.М. Карбышева. Работал на самых разных должностях – слесарем-прибористом, техником, кинооператором, слесарем механо-сборочных работ. Начинал в фотолаборатории, а затем перешел на Маскировочную испытательную станцию. Василий Акимович много чего умел делать своими руками, одних только рациональных предложений в его трудовую книжку было занесено 20 штук. Кроме того, он участвовал в ряде научно-исследовательских разработок: его фамилия значится в числе авторов «Исследования приемов маскировки частей сухопутных войск от средств оптической, тепловой и радиолокационной разведки, а также маскировки особых режимных объектов» (1971 год). В 1974 году он принимал непосредственное участие в разработке и внедрении полевой окрасочной станции (ПОС) на базе автомобиля ГАЗ-66, служившей для нанесения в  полевых  условиях маскировочной окраски на боевую технику, вооружение и военные сооружения. Работу оборудования обеспечивали две компрессорные установки, 10 пистолетов-распылителей, оборудование  для приготовления окрасочных смесей необходимых цветов и передвижная электростанция на одноосном прицепе.

Василий Акимович вышел на пенсию в июле 1986 года. Он не слишком любил путешествовать – видимо, с лихвой хватило кочевой военной жизни, и душа требовала постоянства и оседлости. На заслуженном отдыхе страстно увлекался рыбалкой и сбором грибов, много времени проводил за огородными занятиями, достигнув почти что совершенства в искусстве выращивания овощей и ягод. Очень любил читать, предпочитая в первую очередь военные мемуары.

Василий Акимович умер утром 30 августа 2009 года от сердечной недостаточности. Его похоронили его на новом Нахабинском кладбище, с соблюдением всех воинских ритуалов.