Екатерина Трубчанинова – несовершеннолетняя узница Дахау 22 марта 1933 года, через две недели после оглашения итогов выборов в рейхстаге, принесших национал-социалистической партии Германии победу, под Мюнхеном открылся первый фашистский концлагерь. Он получил название по имени небольшого баварского городка, на окраине которого возник, - Дахау. Этот лагерь стал моделью для сотен других концлагерей, созданных нацистами.  В начале марта 1933 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер стал главой полиции Мюнхена - ему и было поручено создание резервации для политических противников. Фашисты уже не сомневались, что наберут большинство, оставалось только сделать его подавляющим - во всех смыслах этого слова. Концлагерь был рассчитан на 5 тыс. человек. «Сюда, -цитировали Гиммлера нацистские газеты, - будут направлены все коммунистические и социал-демократические функционеры и, если будет необходимо, преступники, угрожающие безопасности государства». Лагерь открылся 22 марта.  Пройдя через лагерные ворота, узник попадал на обыск в «приемную» СС: голые оштукатуренные стены, цементный пол, из окон видны "жилые" бараки и аппельплац - площадь для переклички. Личные вещи изымались эсэсовцами. Обыск сопровождался обязательными "мерами устрашения" -избиениями и бранью. Все это в официальном лагерном распорядке дня цинично называлось «Приветствие СС». Поминутная, детальная регламентация всего лагерного существования должна была лишить узников воли, свести их с ума, действовать сильнее изнурительной работы. Ибо содержались в Дахау изначально только политические противники. Стрижка наголо и полосатая лагерная роба, номер вместо имени и фамилии - так арестант переставал быть человеком, он становился двуногим существом, которому надлежало лишь подчиняться командам, затем, дойдя до полного истощения на каторжной работе, умереть. 17 июня 1936 года Гитлер подписал декрет, которым Гиммлер назначался руководителем всех служб полиции рейха. Одним из первых его решений на новом посту стал приказ о создании новых концлагерей. Немецкое массовое сознание, вышколенное министерством Геббельса, невозмутимо восприняло и эти нововведения. Дахау стал образцом и моделью «учреждений перевоспитания», которые должны были внушать ужас населению и принудить инакомыслящих к молчанию. Все эсэсовцы, отправлявшиеся на службу во вновь создаваемые концлагеря, проходили обязательную стажировку в Дахау. То была, как писали в эсэсовских документах, «школа власти». Превращение национал-социализма из человеконенавистнической теории в кровавую практику обкатывалось именно здесь. Сначала узниками лагеря были только жители Германии. После появились заключенные-австрийцы, после оккупации Чехословакии - граждане этой страны. В начале 1940 года в Дахау доставили более тринадцати тысяч заключенных из Польши. Когда открывали битком набитые вагоны, в которых люди ехали стоя по нескольку недель, без воды и еды, выяснялось, что половина уже была мертва. В 1941 году в лагере расстреляли четыре с половиной тысячи советских военнопленных. Первые эшелоны, преимущественно с офицерами, стали прибывать в Дахау в октябре 1941 года. Пленных группами по 400-500 человек отправляли на стрельбище полигона СС в Хебертшаузене, где их расстреливали из автоматов. Около 10% численного состава на короткое время оставляли в живых - в качестве рабочей силы, после чего расстреливали или умерщвляли инъекциями бензина. Из воспоминаний Франца Блаха, бывшего узника, работавшего в лагерном морге: "С ноября 1941-го это были исключительно русские военнопленные, в военной форме. Они были через несколько месяцев ликвидированы. В 1942 году от пяти до шести тысяч русских было заключено в отдельный лагерь внутри Дахау, их расстреливали близ лагеря группами по 500--600 человек. Эти группы вывозили из лагеря три раза в неделю. Затем их привозили вечером обратно, и мы обследовали их тела». Всего в Дахау расстреляно свыше 7 тыс. советских пленных. После Ванзейской конференции 1942 года в Дахау стали прибывать транспорты с евреями из Восточной Европы. В 1944 году здесь расстреляли более 10 тыс. узников-евреев.1943 году, после победы советских войск в Сталинграде, в условиях объявленной деморализованным Гитлером «тотальной войны», вокруг Дахау было создано около ста пятидесяти лагерей-филиалов, где заключенные работали на заводах по производству вооружений. В Дахау, которому надлежало быть "первым во всем", были впервые разрешены опыты над живыми людьми. В дальнейшем эту практику гитлеровцы распространили на многие концлагеря. Так называемые эксперименты должны были выявить методы, с помощью которых можно было, например, "повысить выносливость и духовную стойкость" немецких солдат в условиях войны, эффективность излечения «раненых арийских солдат». Имевшие медицинские дипломы и ученые степени фашисты, проводившие опыты, именовали себя врачами. «Врач» Клаус Шиллинг начал работу в Дахау в 1942 году, он создал там малярийную лабораторию. Для "изучения возможности эффективной иммунизации" были инфицированы более тысячи узников. Лихорадку лечили, а процесс развития заболевания четко фиксировался. Еще в нескольких лабораториях заключенных инфицировали палочкой Коха, наблюдали за развитием туберкулеза и опробовали на них новые «лекарства», нередко оказывавшимися смертельными. Целью опытов в вакууме или разреженном воздухе было «изучение нагрузок, с которыми могли столкнуться немецкие летчики на больших высотах или при неожиданном падении давления и снижении содержания кислорода». Унтерштурмфюрер СС «доктор» Зигмунд Рашер в письме к Гиммлеру 15 мая 1941 поставил вопрос об использовании в смертельных экспериментах "профессиональных преступников", так как "добровольцев на эти опыты нет". Гиммлер идею одобрил и лично контролировал ход экспериментов. Только с середины марта до середины мая 1942 года около 200 узников, в основном политзаключенные и священники, были убиты таким образом. Рашер докладывал Гиммлеру: «Подопытные после процедур с воздушной эмболией (закупорка кровеносных сосудов пузырьками воздуха, образующимися при резком уменьшении давления.) до возвращения сознания доведены до смерти». Опыты с переохлаждением должны были найти «способы помощи арийским летчикам, вследствие авиакатастрофы испытавшим переохлаждение в водной среде». Подопытные по нескольку часов лежали в бассейнах с ледяной водой, затем на них опробовали "различные методы отогревания". Результаты были предъявлены на совещании в санатории люфтваффе в докладе «О результатах опытов по переохлаждению». Рашер планировал перевезти свою «лабораторию в Освенцим и там продолжить огромную серию опытов по охлаждению». В его донесении к Гиммлеру от 12 февраля 1943 года говорится: «Освенцим для подобного рода экспериментов лучше приспособлен, нежели Дахау, так как там природные условия естественно более холодные и из-за большей территории лагеря к эксперименту будут привлекать меньше внимания стоны заключенных подопытных, когда они будут замерзать». Опыты продолжались до апреля 1945 года, пока Гиммлер не приказал свернуть их - американские войска уже были в Баварии. Американские войска, освободившие Дахау, обнаружили на въезде в лагерь товарный поезд, полный трупов. Уже после окончания войны стало известно, что Гиммлер лично разработал план уничтожения всех узников лагерей- бомбардировками или ядами. 14 апреля 1945 года он направил телефонограмму комендантам лагерей: «Ни один заключенный не должен попасть живым в руки врага». 26 апреля семь тысяч узников Дахау были отправлены "маршем смерти" в горы. В тот же день два бежавших заключенных добрались до американских войск, наступавших на Мюнхен, и сообщили им о лагере и оставшихся там тысячах людей. 29 апреля американские танки вошли на территорию Дахау. В лагере - мертвая тишина. Несколько выстрелов в воздух, и крик на английском и немецком, мгновенно повторенный на многих языках: «Вы свободны!» Из воспоминаний бывшего узника R-64923 Глеба Рара. Из 200 тыс. человек, прошедших через Дахау за 12 лет его существования, погибло 43 тыс. - при том, что он в отличие от Освенцима, Треблинки и многих других официально не был лагерем уничтожения. В этом страшном ужасном лагере смерти была и моя бабушка Екатерина Акимовна Андрусенко (Трубчанинова), родившаяся 10 мая 1926 года, в Каменке-Днепровской Запорожской области (Украина). В ноябре 1942 года к ним в дом вошли полицаи, чтобы забрать старшую сестру на принудительные работы в Германию. Но мама ее заранее спрятала. Моя бабушка сидела на печке и даже не догадывалась, что вместо сестры заберут ее. Мама бабушки бежала за повозкой, запряженной лошадьми, в которой сидели те, кого также забрали из дома, аж (!) до села Большая Белозерка, а это 28 км. В тот год зима пришла рано, было очень холодно. А одеться толком и не во что было. Как сидела юная Катерина на печке в юбке, пошитой из мешковины, да накинула пальто, которое хранила как зеницу ока, да не сохранила. Бабушка Сюня (Ксения) всю дорогу причитала, плакала, просила полицаев, да только они были глухи к ее просьбам. Замерзшая, с сорванным голосам она вернулась назад в Каменку-Днепровскую, все так же пешком. А здесь ее ждали дети и внуки старших детей – мал мала меньше. Везли в Германию людей как скот - в товарных вагонах. Холод пронизывал насквозь. Бабушка не любила рассказывать о том периоде – ей всю жизнь было очень тяжело вспоминать. Больше мы знали от ее сестры, бабушки Даши. Четвертого декабря 1942 года наша бабушка Катя уже была доставлена в перевалочный лагерь Дахау. На первом построении для устрашения и полного подчинения им предложили рассчитаться на 1,2,3,4,5-й. Наша бабушка, дальше родной Каменки-Днепровской никогда никуда не уезжала, из-за недостатка одежды, вынуждена была посещать школу изредка. Хотя жажда к учебе у нее была очень сильная. Уже после войны, работая на стройке, на заводе, в колхозе, воспитывая собственных детей, она продолжала заниматься своим образованиям, много читала.. Бабушка всю жизнь любила людей и творила добро. И часто говорила: «Мне всегда везло на хороший людей!» И здесь, в Дахау, стоя на плацу, она не задумываясь, уступила место пожилой польке, которая на ломаном русском языке ей сказала: «Уступи мне место, я хочу быть пятой». Только потом она поняла что эта женщина сделала. Ведь сразу же как-только она произнесла на немецком слово пять, здесь же повернулась и сказала бабушке: «Я уже старая, а ты молодая, тебе еще жить и жить, если повезет.» Потом фриц предложил пятым номерам выйти из строя, объявив всем, что пятые идут в баню. Сразу им позавидовали те, кто еще не знал, что будет дальше. А дальше «пятых» повели в баню, а от туда , опять же при всех – в крематорий. Фриц нагло, глядя своими звериными глазами сказал: «Так будет с каждым, кто не захочет работать на фюрера, на Германию!» Страшно стало…Польскую женщину, Марию, жалко было очень. Выходя из строя, она успела сказать: «Меня зовут Мария!». Затем их завели тоже в баню, провели дезинфекцию и дали фирменную лагерную одежду. По документам бабушка прошла как несовершеннолетний узник концлагеря. А там она была наравне со взрослыми. Их заставили работать в одном из цехов завода. Здесь срочным образом научили работать токарем. Этот завод делал оружие. Солдаты фюрера следили за порядком и за малейшее неповиновение жутко избивали провинившегося до полусмерти. Рядом в цеху, без перерыва, всего лишь в 5-6 метрах, работали советские военнопленные, которые попали в первые дни войны в плен. Кормили заключенных отвратительно, просто какая-то баланда из брюквы или буряка, сухари, и вместо чая горячий кипяток. А военнопленные и того не видели. Их могли морит голодом, а потом дать на казарму бочку пропавшей селедки, чтобы вволю наелись, но не дать потом воды. Гражданские узники поделили между собой военнопленных, с целью их опекать и хоть немного делиться пищей. В принципе многие военнопленные благодаря такой дистанционной заботе и выжили. Как только не умудрялись передавать сэкономленную пищу. Кто-то один как бы случайно роняет металлический инструмент на пол, все обворачиваются в его сторону, а в этот момент тщательно завернутую в оборванную ткань кусок сухаря или корешок какой-нибудь травы перебрасывали нашим военным. Как только не умудрялись. Но тот, кто отвлекал внимание на себя сразу же за нарушение дисциплины получал несколько ударов прикладом на месте. Задача согласившегося на роль жертвы не упасть, чтобы не били ногами. Однажды в роли добровольной жертвы выступала и моя бабушка. Моя бабушка была красавицей. И вот однажды ее и еще несколько девушек отобрали и перевели в барак, где были приемлемые условия. Дали возможность выкупаться отдохнуть, И только спустя неделю девушки узнали, что их готовят для развлечения солдатам рейха, в награду, которые пришли в отпуск. Чтобы избежать девчонкам рассказали что делать. Подбирая окурки после немцев она нажгла себе раны на внутренних сторонах бедер и присыпала пылью, чтобы раны загнаивались. Визуально это выглядело как очередная стадия сифилиса. Таких девушек сразу же отправляли в барак для венерических больных Зайдя в барак ей сразу же объяснили, что делать. Во-первых, если лживый сифилис - идешь в левую часть барака, там стоит ведро с кружкой и только ею пользуйся и на правую сторону не ходи. Каждый день из барака вытаскивали мертвых женщин. Спустя время, когда раны зажили, бабушку отправили в тот же барак, где она была и раньше. Снова тяжелые работы в цеху. Потом ее отобрали для медицинских экспериментов, которые проводили на территории лагеря. И тут ей подсказали, чтобы не попасть под эксперименты, разведи стопку соли в стопке с водой и выпей. Она так и сделал. Стала тело желтого цвета, как потом рассказали желчь разошлась по телу. Ее отвезли в лечебный барак. И здесь свершилось настоящее чудо. В больнице городка, Штарнберг попала пожилая женщина, которая в революцию уехала из Украины. И перед смертью захотела увидеться с кем-то из земляков. Женщина была очень богатой. И врач, который осматривал больных в лагере предложил из жалости пригласить нашу бабушку. К ней часто приезжай свой священник тоже из эмигрантов. Так наша бабушка вышла из лагеря смерти. Ее лечение оплатила старая барыня. Она рассказывала о том, какая была Украина до войны, обо всем что знала. Священник и эта женщина уговаривали нашу бабушку уехать с ними. Но она очень боялась оторваться от знакомых людей, от земляков, с которыми оказалась в Дахау. Выйдя из больницы, они позаботились о нашей бабушке, и вскоре байер приехал и выкупил бабушку Катю, вместе с другими пленными, земляками, к себе на сельхоз работы. А вскоре американцы освободили лагерь смерти Дахау. Тот военнопленный, которого опекала наша бабушка, сразу же ее нашел у байера, они вернулись в лагерь. Здесь они стали мужем и женой, и ждали прихода советских войск. Мужчину этого звали Федор Казначеев. Когда пришли советские войска, военнопленных отправили на японскую войну. Но вместо этого они попали в ГУЛАГ, где он находился 7 лет, за то, что в плен попал в первые дни войны. А затем еще 5 лет жил на поселениях. Там он встретил другую женщину. А бабушка встретила нашего дедушку – Виктора Андрусенко. Наш дедушка Витя дважды бежал из фашистских лагерей. Один раз из Крыиских лагерей, которые охраняли татары, а второй раз выпрыгнул с поезда зимой 1942 года, вместе с отцом своим, уже ближе к западной границе. Добирались до Никополя, очень долго и разными дорогами, там жила их семья. И потом пришлось прятаться и мстить. В лагере в Крыму, вместе с такими же подростками как сам, а им тогда было по 15 лет, они убили охранника при побеге. За что их, когда второй раз поймали сильно избили. И снова отправили в плен. Дедушка со своими друзьями в тылу не сидел сложа руки, как могли так и вредили врагу. Зима 1942 года , пока добирались домой пешком – многое пришлось пережить, прячась и от бандеровцев на Западной Украине. А прыггая с поезда он сильно ушиб бедро, которое давало о себе знать. В итоге, когда Никополь заняли советские войска, дедушку по состоянию здоровья не взяли в действующую армию. А затем не взяли в армию и после войны. Ни дедушка, ни бабушка не любили рассказов о войне. Они всегда были веселы, жизнерадостны. И только когда шли фильмы о войне, всегда говорили: «На самом деле на войне все намного страшнее и ужаснее». Бабушка никогда не любила сумки - ни дамские, ни хозяйственные. Как рассказала ее сестра - из кожи ее соседок по бараку немцы делали дамские сумки и не только. Из всего того, что я знаю, многое и сейчас спустя годы невозможно передать словами. Ужасы, которые творили гитлеровцы в Дахау –не подаются здравому смыслу. То, что пережили мои бабушка и дедушка – это очень страшно. Остается удивляться: ведь смогли они полюбить жизнь, не озвереть. Бабушка Катя и дедушка Витя воспитали достойных четверых дочерей, безумно любили шестерых внуков и правнуков. Ценили жизнь, любили Родину, знали настоящую цену человеческой доброты.