Историю о прадеде Алексее Васильевиче я собирала постепенно. По рассказам членов семьи, в базах данных в интернете, просматривала архивные документы.

Прадед Алексей Васильевич Трошкин родился в деревне Вохрамеево (Храмеева, Вахромеево) Вяземской губернии в 1906 г. Воевал в Финладнии в 1939 г. В ряды РККА был призван в июне 1941 г., его провожала супруга Евдокия Егоровна Михайлова, мать Екатерина и четверо детей: Зинаида, Анна, Валентина и Коленька. 

Прадед попал в плен почти сразу, при обороне Минска. В том сражении защитники или погибали, или попадали в плен. Алексей Васильевич был отправлен эшелоном в Западную Европу, где работал у фермеров. Чтобы хозяева не привыкали к работникам, арбайтеров часто переводили с фермы на ферму, так было и с прадедом. Алексей Васильевич был заядлым курильщиком, поэтому еде часто предпочитал папиросы и разменивал их. Из плена был освобожден американской союзной армией. 

Об освобождении заключенных из лагеря рассказывает моя дядя, Виктор Анатольевич: «Дед Василий был в лагере смерти. Их освободили американцы и предлагали идти на запад, потому что в России, объясняли они, за то, что был в плену, посадят. Американцы освободили пленных и заставили грузить топливо немецких офицеров и высокопоставленных чиновников. Пленным раздали шоколад, только предупредили, чтобы не ели все сразу. Слова прадеда: “Я сижу и ем тихонько. Сижу и смотрю, что будет. Стоят американцы и заставляют немцев грузить топливо в бочках. Один высокопоставленный немец говорит, что не будет грузить. Ему повторяют. Он опять отказывается. Ему: “Грузи!” Американец стоял, стоял поодаль, чистил яблоко, потом подошел к тому чину, резко отмахнул ему ухо и бросил на землю. После этого тот немец один схватил бочку и пошел грузить.” Прадед Леня от этого дар речи потерял и есть уже не мог. В самом лагере он такой жестокости не видел. Американец же опять начал резать яблоко».

После концлагеря прадед вернулся на фронт, в Красную армию, где его арестовали. После допроса его определили в штрафной батальон. Там Алексей Васильевич и встретил окончание войны. А потом был отправлен как враг народа, сдавшийся в плен, в ИТЛ, на лесоповал в Кемеровской обл. р-н Югра в 1945 г. 

Он вернулся домой ближе к 1947 г. не позже июля, поскольку в 1948 г. у него родился сын Владимир. Мать Екатерина умерла в войну и была похоронена в юго-западном углу Шуйского кладбища в безымянной могиле, над ней положили Коленьку, младшего сына, погибшего от голода. Три дочери остались живы, но была неустроенность, ходили босыми, было сложно и с одеждой.

Рассказывет мой папа, Валерий Анатольевич: «Дед был грамотный рыбак. Бабушка Валя рассказывала, что после войны голодуха была, и речку делили. Вот, допустим, этот участок речки шуйским делить, этот участок демидову делить. И меж собой жребий кидали по сто метров или по двести метров, какой участок попадет с вирами, с омутами или чистые плесы никуда негодные.

И вот как начиналась весна, дед строго-строго занимался этой рыбалкой. После войны как пришел, на речке нарезает лаповых веток, делает прорубку поперек и речку перегораживает, лед же стоит еще. И в дырки вставляет нороты, дед их вязал хорошо. [Рыба в реке кололась о еловые щиты, плыла в обход, куда был опущен норот и набивалась в него] И эта рыба идет настолько плотно на нерест, что ее вытащить даже невозможно. Развязывался хвост этот у норота и рыба высыпалась на лед: килограмм тридцать-сорок-пятьдесят, он был битком набитый под завязку. И вот один раз снял он такой урожай, а дотащить не может. Мамка старшая была, и пришел он ее звать. Пойдем, Валя, рыбу принесем. Пришли на речку, рюкзаки, мешки там, все, что только можно было с дома забрали. Протащат сто метров до Шуйского, положат, возвращаются за другими. И так по очереди притащили. Потом, у них была бочка деревянная из-под огурцов, литров на сто-двести. Как мать говорила, рыбу плотву, щуку, окуней потрошили. И слой рыбы, слой икры, слой соли, и так пока бочка полностью не заполнится. Сверху гнетом прикладывают и камни кладут. И всю весну, лето ели. Ну а когда себе уже некуда было девать, дед лошадь запрягал и вез в столовую в Туманово. По семь копеек за килограмм сдавал. Представь, сто килограмм санки привозят забитые этой рыбой мороженой! Семь рублей это много было, три литра водки. А за семь копеек полбуханки хлеба или леденцы». 

Вспоминает тетя Людмила Анатольевна: «Деда Леню после войны заставили как военнообязанного, через военкомат, захоронения солдатиков поднимать. Они один на один были наложены, землей присыпаны. И верхние были уже полуразложившиеся, а внизу, вглубине, целехонькие, вот как только положили. Захоронения он поднимал по окрестностям Шуйского, Туманово, по Тумановскому району. Только не знаю, где хоронили потом братскими могилами».

После возвращения из ИТЛ, в конце 1940-х – начале 1950-х Алексей Васильевич работал председателем, бригадиром, зампредседателя колхоза Путь Ленина. Затем перешел в пастухи. Его не стало 1 сентября 1989 года. Прадед был похоронен на Шуйском кладбище. А вскоре после него ушла из жизни жена Евдокия Егоровна.