Двери сельского клуба раскрылись. Разгоряченная толпа ребя-тишек вывалилась из душного помещения и, растекаясь ручейками, каждый в своем направлении, направлялась домой после кинофильма. Фильм был интересный, наши били фашистов, погибали за Родину, и, даже такой славный главный герой, весь израненный, чуть не погиб. Но вовремя подошли наши, спасли его. В общем, фашистов победили.
Витькина дорожка вела домой сначала через огород, потом не-большой лесок, по проселочной дороге, по которой летом, да и зимой не всегда можно проехать на машине без приключений. Потом через небольшое болотце с выходом к речке и вот он, его дом, стоящий у реки. Пока Витька одолевал эту дорогу, он вспоминал, как лихо стре-ляли наши, и фашисты падали, как подкошенные.
Про его состояние можно было сказать, что Витька переживал душевный подъем, и, попадись ему сейчас на пути фашисты, он без труда справился с ними, как тот герой в кино, как, наверное, и когда-то его отец.
Витька знал, что его отец был на войне, был ранен. Подробно-стей о том, сколько фашистов убил отец, Витька не знал, не расспра-шивал об этом раньше. И, сейчас, шагая по тропинке домой, под впе-чатлением только что увиденного в кино, Витька решил расспросить отца, как он воевал. Есть ли у него медали и ордена и сколько их.
После работы, как обычно, отец приезжал домой на старом ЗиС-5, ставил его на свое место за баней на ночь, шел домой. Витька уви-дел машину на своем законном месте. Из-под машины торчали ноги отца, ремонтировавшего машину. Витька часто видел такую картину, и не удивился, что отец готовит машину к завтрашней работе. Завтра, чуть свет отец снова уедет на работу на машине. Витька подошел к машине, присел на корточки, поздоровался с отцом и стал задавать мучавшие его последние полчаса вопросы:
- Скажи, папка, ты ведь был на войне?
Отец прекратил возиться с машиной, притих на короткое время. Потом вылез из-под машины, присел на подножку автомобиля. Он сразу переменился, стал как-то меньше ростом. Витьке показалось, что отец как-то не похож на того славного главного героя, которым он так восхищался в кино совсем недавно.
- Да, сын, был!
В его глазах, воспаленных от недосыпания, напряжения сель-ской работы механизатором, проснулась такая грусть, которой рань-ше Витька не наблюдал. Неужели отец не герой? Неужели такой большой и смелый человек, каким знал отца Витька, так испугался ка-ких-то фашистов, что даже сейчас, когда их давно победили, и никто их не боится, а отец боится фашистов?
- Скажи, папка, а ты много убил фашистов?
Глаза у отца стали узкими и красными, лицо передернула гри-маса боли. Взгляд отца опускался все ниже и ниже, точно так же, как у Витьки, когда он не сделал что-то важное, хотя обещал это сделать. Казалось, что отец вот-вот заплачет.
- Ни одного!
Неужели ни одного? У отца должен быть пулемет!
- Пап, а ты из пулемета стрелял по фашистам?
- Нет, сын! У нас и винтовок-то было мало.
Вот так раз! Витька то думал, что отец на войне так же, как и главный герой сегодняшнего фильма, побеждал фашистов и не боялся их.
- Пап, а у тебя есть медали или ордена?
- Нет, сын, не успел я их заработать!
- Я сегодня был в кино, так там показывали, что после боя их всем давали.
- Это только показывают, а на самом деле после боя занимаются совсем не этим. Далеко не всем, кто ушел на войну, пришлось повое-вать.
То, что Витька видел сегодня в кино как-то не вязалось с услы-шанным от отца. И, чтобы как-то выправить ситуацию, надеясь на ка-кое-то чудо, он спросил:
- Скажи, пап, а у тебя был автомат?
- Нет, сын, только винтовка, и то одна на четверых!
Вот это да! Витька слышал где-то, что воевали и так, но чтобы родной отец воевал так же? Это уж чересчур! Если нет даже винтовки в руках отца, как же он выстрелит и победит фашиста. Зачем же взяли отца на войну и не дали ему даже винтовку7
- Скажи папка, а у фашистов у каждого были винтовки?
- У них у каждого были автоматы. И стрелять они умели при-лично.
Витька ходил с другом на охоту и представлял, что, если даже есть ружье, стрелять не точно, не убьешь ничего. И придешь с охоты пустым. А если нет ружья, как охотиться! Как же воевали без оружия?
- Как же вы воевали?
- Да мне особо не пришлось этим заниматься.
- А где и как все это происходило?
- Ты читал, что фашисты подошли к Москве? Вот туда я и по-пал. Везли зимой в теплушках. Выгрузили из эшелона за Москвой, на Минском направлении. Прикрепили меня в орудийный расчет. Ору-дия были на конной тяге. Ночами перебрасывали южнее. Таких стра-хов нагляделся за две недели! Например, едем, а в поле в шахматном порядке солдаты лежат. Много! Все замерзли. Оказывается, их поло-жили в снег и забыли поднять. Или едем по санной дороге перед большаком, это такая же дорога, но получше. Большак уже хорошо было видно. Наш расчет шел в колонне первым. Лошадь выбилась из сил, упала в снег. Мы стали ей помогать встать. Расчет, что следовал за нами, обогнал нас и первым стал выезжать на большак. И тут взрыв! Противотанковые мины! Эта мина должна была убить меня. Упавшая лошадь спасла нас. А тот расчет, что первым вышел на большак, весь полег! Вот такая у меня была война!
- А что потом?
- А потом на окраине Гжатска, теперь Гагарин, немецкий штур-мовик прошелся по нашей колонне. Я упал на живот, закрыл голову руками. Разрывные пули прошли где-то рядом. По обоим локтям как будто молотком кто-то ударил, разбил фашист мне оба локтя. Так и окончилась для меня война. Потом госпиталь.

- В госпитале долго лечили?
- Долго! Целый год валялся, думал, все, помру. Я ростом совсем не из низких, 178 см. Рана сильно болела, аппетита нет. Принесут по-есть, ничего не лезет в горло. Дошел до того, что стал весом 46 кило-граммов. А аппетита нет! Предлагал другим, чтобы взяли мой хлеб, все равно мне не надо. А больные мне говорили, чтобы складывал хлеб в тумбочку, пригодится. Правду говорили, пригодилось! И как-то я захотел ухи. Так сильно, не могу сейчас передать. А где ее взять? Одна санитарка, что ухаживала за больными, сама взяла удочку, схо-дила на речку, поймала четырех ельцов. Сварила ухи, дала мне по-есть. Она то знала, что значит вовремя поесть то, что попросил ране-ный!
С тех пор я пошел на поправку. Сухари, во что в тумбочке пре-вратился мой хлеб, быстро исчезли. В душе я благодарил ребят, ко-торые настояли, чтобы я не выбрасывал хлеб. Раненные локти так и не восстановились полностью, видишь, и сейчас полностью не разгиба-ются. Но рулить не мешают, и другие работы я привык делать с таки-ми руками. Сам же видишь, живу потихоньку.
А если поразмыслить, то мне сильно повезло. Многие так и не доехали до фронта, разбомбили немцы. И окопная жизнь, как ее не показывай в кино, далеко не курорт. А медали и ордена - это бутафо-рия. Что с ними, что без них, жить в селе одинаково. Главное, что фа-шиста прогнали.
Отец замолк, задумался о чем-то своем. А Витька никак не мог представить, что его вот такой большой отец был когда-то всего 46 килограммов! Ведь сейчас он такой большой и наверняка весит раза в два больше.
- Давай, сын, пойдем спать, а то завтра снова на работу!