По воспоминаниям, сохранившимся в нашей семье, я знаю, как прадедушка, вернувшийся с войны, впервые увидел сына, моего дедушку. «Подхожу к дому, а на валуне у порога стоит мальчонка. Сердцем чувствую – мой! Угостил его булочкой-венкой и спрашиваю: «Как зовут-то тебя?» Парнишка булку доел, посмотрел на солдата: «Титов Борис Васильевич!» - сказал громко, отчетливо. Солдат засмеялся, поднял на руки: «Титов? Наш, значит!» Этим мальчиком, родившимся в сентябре 1941-го года, был мой дедушка, Борис Васильевич Титов. Когда прадедушка уходил на войну, прабабушка ждала ребенка. Прадедушка знал, что у него родился сын, но увидел его впервые только через пять лет...
Я знаю, что прадедушка был очень мужественным человеком. Только после его смерти в 1983 году родные узнали, что последствием одного ранения был осколок, который прадедушка носил в себе.
Он не любил рассказывать о войне. Вспоминал о том, что страшно было идти с фашистами в рукопашный бой, - противники попадались высокого роста, крепкие. Казалось, что они сильнее. Но в схватках с русскими бойцами они часто просили пощады и показывали фотографии детей: "Киндер! Киндер!" То есть - не убивай, у меня дети!
Прадедушка говорил, что наши солдаты тогда отвечали: "Ах, киндер! А у меня разве не киндер?" Такие страшные законы у войны - или ты убьешь, или тебя убьют...