Терентьева  Ульяна Васильевна родилась  27 октября 1923 года, умерла 16 мая 1972 года.

Годы войны застали мою бабушку в деревне Ипат (этой деревни уже нет). Стояли две деревушки - Кушшор и Ипат друг против друга на берегу Печоры, объединенных в один колхоз, «1 Мая». В обоих было по девять домов. Праздники отмечали дружно, вместе – и взрослые, и дети.

            Несчастья начались летом. 22 июня объявили о нападении Германии. В деревне не было радио, и это сообщение председатель колхоза Николай Яковлевич Афанасьев получил по телефону.

             Из Ипата  провожали на войну ребят работящих, здоровых и сильных, некурящих и непьющих. Все призывники были спокойны, заходили в дома, слушали пластинки, на их конвертах  делали записи, по какому поводу слушалась песня, ставили подписи на память. В деревне никто не голосил: никто ведь толком не знал, что за война началась. С уходом парней жизнь в Ипате изменилась. В апреле 1942 года на фронт призвали председателя колхоза Николая Яковлевича Афанасьева.

Новым председателем назначили мою бабушку Ульяну Васильевну Терентьеву, которой было всего девятнадцать  лет. Она была очень симпатичной, миловидной,  среднего роста, с прекрасной фигурой девушкой. Всегда красиво одевалась и  стремилась выделяться среди подруг. Из - под  тёмных волос искрились озорством светлые глаза. В один миг ей пришлось повзрослеть, именно этого требовала тогда жизнь. Сначала некоторые сомневались: «Как это, чтобы такая молодая и председатель». Но умение моей бабушки общаться с людьми, её честный и добросовестный труд, умение сострадать и чувствовать чужую боль сделали своё. Бабушка никогда ни с кем не ругалась, не кричала, на работу никого не гнала. Она умела к каждому найти подход. Её стали уважать и любить, прислушиваться к её советам. На эти хрупкие, даже ещё не женские плечи легло управление целым колхозом. Она личным примером показывала людям, что не надо унывать, и всё её поведение давало людям надежду, веру в будущее. Никогда ни с кем у неё не было ни одной ссоры или недоразумения. Председателем колхоза прабабушка работала с 1942 по 1947 год.

            С приходом весны надо было пахать и сеять, сажать овощи. Пришло указание об увеличении посевных площадей. На весенние работы выходили все. Картошку сажали и дети, и взрослые, а сеяли только взрослые. Летом, во время заготовки сена, опять выходили на работу и стар, и млад. Доярки после утренней дойки отправлялись на сенокос, а оттуда – на вечернюю дойку. Стоговали тоже девушки – они выполняли всю мужскую работу. Благодаря самоотверженному труду всех рабочих, колхоз заготавливал достаточно кормов. Выращивали рожь, ячмень, овощи – картофель, капусту, репу, брюкву, турнепс. Даже десять довоенных парников с огурцами старались сохранить, но потом всё же от них пришлось отказаться. Ничто из посеянного и посаженного  не уходило под снег. Было построено новое овощехранилище. А работа становилась всё тяжелее, и трудностей становилось всё больше.  

            После ледохода, весной 1943 года на фронт забрали последнего молодого парня – Прокопия Семяшкина. Люди стояли тихо. Кое – кто, наверное, тоже плакал, потому что без вести пропавшие были и в других семьях, но похоронок ещё не было. Пароход стоял довольно долго. Капитан  не спешил брать на борт пассажиров. Он наблюдал такую картину на берегу  каждой деревни.

Очень тяжело было в 1942-43 годах. В 1943 году стало плохо с продуктами, особенно с хлебом. В муку добавляли картофельные выжимки, высушенные, истолчённые листья чёрной смородины. Не стало сахара, чая, мыла, спичек (вернулись к огниву). Из золы с водой делали раствор (по - коми называется кун). И этим раствором мылись в бане, стирали бельё, использовали, как мыло. Хлеба не давали нисколько. Подсолнечное  масло продавали, соль йодированную. Масло привозили в железных бочках и оно всегда пахло керосином. Еще у колхоза был оленеводческое стадо. А потом хлебные  карточки стали давать тем, у кого родные были на фронте (300 граммов). Колхоз стал сеять ячмень.

            Осенью 1944 года в бабушкину деревушку пришла первая похоронка. Почтальон привёз её из села Щельябож. Вся деревня узнала об этом. И наступила гнетущая тишина. Люди с ужасом думали, как перенесет это известие их односельчанка Екатерина Яковлевна…  Всем было мрачно и тоскливо. Люди заходили к Екатерине и, молча постояв, выходили… Шли на работу, надо было снова трудиться: такое было время.

            В колхозе не было легкой или не ответственной  работы. Пастуху и дояркам надо было следить, чтобы ни одна корова не осталась на зиму яловой. Ведь такая корова немедленно снижала надои, а главное, не приносила телят. Это был бы огромный урон для колхоза. Но за годы войны такого ни разу не случилось. Поголовье скота выросло с 40 до 55 голов. Колхоз держал и овец. Во время зимнего окота ягнят заносили домой, чтобы они не замёрзли и не погибли.  У телятниц было больше сорока телят. Телята разного возраста. Все до одного года, но их от матери отнимали через несколько дней. Их  надо кормить и ухаживать за ними, как за маленькими детьми. Жидкости много нельзя  давать и   зелёной травы, а то понос мог начаться, как у маленьких детей. А могли и умереть. Чтобы этого не случилось, настоящий чай заваривали, хотя чаю самим не было пить, а телят надо было лечить. Телят, которые были старше, с самого утра водили на луг кормить зелёной травой.

Дети всё лето и осень бегали босые и до того ноги привыкали и грубели, что ощущение было будто они в обуви и ничего не чувствовали. Когда утренняя роса была большая, то до пояса всегда были мокрые.

Учёба не прекращалась и во время войны. Школа  состояла из одной комнаты. Обычный крестьянский частный дом: в правом углу печка, в левом углу два книжных шкафа, 6-7 ученических парт, а впереди учительский стол со стулом. Все четыре класса занимались одновременно. Учеников было всего человек 10-12. Учили чистописание и арифметику. Дрова для школы рубили сами ученики с учительницей и старшими девушками.

Под руководством моей бабушки за годы войны не случилось ни одной пропажи голов скота. В тяжёлые минуты люди приходили к ней за утешением, за советом, с просьбой. Хрупкая и нежная снаружи, она имела какой – то внутренний стержень, с которым не могут тягаться ни титан, ни вольфрам, ни другие металлы, да и вообще, есть ли на свете такое вещество, которое может сравниться по крепости  с духом человека. Этот стержень помог пережить ей смерть брата Николая, и она сама помогала пережить людям те страшные годы, когда смерть и горе приходило в их дома с маленьким куском бумаги, когда молодые и старые работали вместе, бок о бок, плечом к плечу.

            В мае у нас на севере всегда холодно, вот и тогда в  45-ом, во многих местах ещё лежал снег, на глинистой почве были глубокие лужи, но ничто не могло омрачить такую радостную весть, как ПОБЕДА!

В деревне был один телефон, и по телефону передали эту радостную новость. Все в деревне собрались в школе. Все взрослые плакали, кто от радости, а кто от горя, кому было некого ждать с войны.          

Колхоз имени «1 МАЯ» всегда был в числе лучших и передовых. Потом председателем колхоза стал Хозяинов Михаил Эмануилович вплоть до организации совхозов.

            Так прошли военные годы моей бабушки Ульяны Васильевны Терентьевой. Мудрость и мужество этой девушки помогли людям жить и выжить  в самое страшное время для нашей страны и села. О таких как она, говорили: «Торопится жить – шустрая и проворная». Может, поэтому она  прожила недолго и ушла из жизни трагически. Может, поэтому не была счастлива, как женщина, но всё же смогла воспитать троих сыновей и дочь честными и справедливыми, трудолюбивыми и работоспособными людьми, но это уже другая история. Я хочу, чтобы все узнали о моей бабушке. Хочу поклониться до земли и сказать спасибо каждому ветерану и каждому труженику тыла, живому  и мёртвому, и в это слово вкладываю всё своё почтение и уважение. Пусть День Победы будет всегда светлым и радостным праздником для всех. Мы должны помнить, какой ценой был завоёван  мир в те годы и беречь его во имя созидания, во имя счастья на земле. Медали, фото всё сгорело в пожаре.

            (Информация собрана из воспоминаний Шергиной Г.А.  и Виноградовой А.П.)