Виссарион Михайлович Суворов 24 г. р. призван в 1942 году.
Смоленский фронт, рядовой, пехота. Заняли позицию, вырыл себе окопчик. Начался артобстрел. Подбегает молодой лейтенант… Пришлось укрыться рядом, в воронке. Очередной снаряд попал в тот самый окопчик…
Несколько раз переформировывали, оставался в числе 2-3 оставшихся в живых из роты (~100 чел. л.с.)
Говорил, что ростом не вышел, невысокий, пули выше пролетали.
Ночевали зимой в снегу, на лапнике под шинелями, и не болели.
Штурмовал Сапун-гору так же в пехоте. Видел, как летели снаряды знаменитой пушки Дора, называли их "поросятами". Регулярно, каждые полчаса. По ним и часы сверяли.
Был связным, не раз подымал в атаку роту (командиры гибли на глазах, а приказ выполнять надо).
Представляли к званию героя, но документы затерялись, командир погиб. Рота была также переформирована. 
Из батальона осталось 17(?) человек, всех представили к награде орденом Красной Звезды (?)
Госпиталь Новороссийск, потом на Прибалтийский фронт.
Ходил в разведку, был снайпером. 
Научился слышать по звуку летящего снаряда, куда он упадет… Поэтому не любил "на броне" ходить в атаку - не слышно, откуда прилетит. Так и был ранен, с осколком в плече всю жизнь прожил.
В 1944 году с Прибалтийского фронта направили в Рязанское пехотное училище, командиров не хватало. 
На фото - второй слева стоит, после бани, Прибалтийский фронт, 1944 г.

Вот что дед рассказывал о себе:

В 1942 году, я работал на кабельном заводе, эвакуированном с Украины в Свердловск. Был “на броне”, и когда пришла первая повестка, мастер мне ее просто порвал. Со второй повесткой я уже не на завод, а сразу в военкомат пошел.

Рядом с территорией нынешнего мясокомбината, где сейчас 19-ый военный городок, в годы войны размещалось Черкасское пехотное училище. Там нас, молодых ребят, четыре месяца обучали, затем отправили на передний край.

----------

На Калининском фронте из окружения с большими потерями вышел Сталинский добровольческий корпус алтайцев-сибиряков. Его и пополнили прибывшими курсантами пехотного училища из Свердловска и других городов.

Уже первый поход для нас, новичков, стал серьезным испытанием на выносливость.

Шли до линии фронта около двухсот километров по ночам. С рассветом – дневка в лесах.

Одеты мы были хорошо: валенки, шинели, телогрейки, ватные брюки, шерстяные подшлемники, плащ-палатка, белье теплое. В снегу можно спать. И спали. Во время марша минут 50 идем, пять минут привал: не снимая с себя рюкзака, спиной в сугроб сел и отключился. Потом лицо начинает пощипывать морозец, встаю и снова шагаю. А днем, когда светло, укладывались на слой лапника по отделениям, в ряд 10 человек. Это солдаты, которые в окружении были, научили, как коллективно можно спать. Один дежурный остается, всех закрывает шинелями, телогрейками, потом где-нибудь сбоку пристраивается. Даже если и снег пойдет-не страшно. И никто не болел, не чихал, не кашлял.

После того как мы 3-4 месяца провоевали в рядах этой части, она уже стала называться 56 гвардейская стрелковая дивизия. В ее составе было три полка, в одном из них-254-ом – воевал Александр Матросов.

------

В мае 1943 года дивизия передислацировалась с Калининского фронта во район станции Колесники около города Гжатска Смоленской облости. Была доукомплектована, и в июне заняла исходную позицию на переднем крае Западного фронта.

Хорошо помню эту позицию. Полтора километра нейтральной полосы, заминированной немцами. Каждый вечер саперы делали проход в минном поле, а утром, возваращаясь, несли раненых.

Когда настал черед нам идти по этому проходу, то ориентировались по вбитым колышкам, оставленным саперами: с нашей стороны они были оструганные, а со стороны немцев темные, маскировка такая. Шедший за мной солдат наступил на мину и ему оторвало ступню. Но поросили его, не смотря на нестерпимую боль, не кричать, потерпеть. Потому что уже близко к немцам подошли и крик бы услышали. А на взрывы они не обращали внимания.

Нашей задачей было подойти за несколько метров до немецкой обороны, вырыть неглубокое укрытие и переждать артподготовку. Она должна была начаться с рассветом, где-то часов в пять, а через два часа закончиться залпом “катюш” по окопам и проволочным заграждениям. Это был сигнал к атаке. Нас, помню, волновало, как бы наши не промазали, потому что передний немецкий край был совсем рядом, всего в ста метрах.

Но все обошлось. “Катюши” “сыграли”, мы поднялись в актаку, и начались многодневные бои по прорыву обороны немцев. И много ребят наших там полегло.

1943 – переломный год войны. На всех фронтах наступали в основном ребята призыва 1924-25 года. И только каждый третий или четвертый из сотни этого года рождения остался жив.