Мой отец - Антон Иванович Субботин - не совершал героических подвигов, не отмечен высокими правительственными наградами. Но он, как и многие другие рядовые участники войны, честно и добросовестно выполнял свой гражданский и военный долг, был четырежды ранен и трижды контужен, а после выздоровления вновь возвращался в строй.

В 1915 году, когда вовсю уже полыхала Первая мировая, отца призвали в царскую армию. Из волостного села Абаканское (ныне Краснотуранск) призывников направили в уездный Минусинск, а затем - в Ачинск. Здесь действовал центр формирования частей запаса и проводилась первичная военная подготовка.

Антона Ивановича зачислили в 13-й запасной полк и, как знающего грамоту, определили в учебную команду, своего рода полковую школу. О ней он, как ни странно, всю жизнь вспоминал с особым удовольствием, хотя обучение там нельзя назвать лёгким.

В порядке вещей были муштра, строжайший распорядок, огромные физические и психологические нагрузки, жестокость фельдфебеля и унтер-офицеров. Отца, с детства познавшего суровый труд и лишения, железная армейская дисциплина не угнетала, а, напротив, помогла закалить характер.

Воевал Антон Иванович на Юго-Западном фронте в 200-м Кронштадтском полку, участвовал в боевых действиях в районе Львова. Последние бои пришлись на начало 1918 года, когда не было уже ни царя, ни Временного правительства.

С большим трудом отец добрался до дома, однако побыть с семьёй ему не дали. Шла уже Гражданская война. Сибирь была оккупирована колчаковской армией. Антона Ивановича тоже в неё мобилизовали. Призывали его, как и других, неоднократно, но каждый раз большая часть мобилизованных разбегалась сразу же после отправки из Минусинска в Ачинск. Служить в такой армии никто не хотел. Колчаку пришлось пойти на карательные меры.

В последний, четвёртый раз всех мобилизованных в Минусинском уезде под усиленным конвоем доставили в Иркутск, в Красные казармы, где формировались войска для фронта.

Обстановка в Сибири в те годы была чрезвычайно сложной. Бесчинствовали карательные отряды. Шла принудительная мобилизация населения, на нужды армии изымались скот, хлеб. За малейшее сопротивление жёстко наказывали - вплоть до уничтожения целых деревень вместе с их жителями.

Неудивительно, что против Колчака и интервентов поднялось почти всё население Сибири. Восстания постоянно вспыхивали то в одних, то в других местах, и каратели не успевали их подавлять. По всей Сибири стали создаваться партизанские отряды, которые объединялись в армии. Таких армий было более 10.

На юге Енисейской губернии действовала наиболее многочисленная из них - Южно-Енисейская армия под командованием А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина. К моменту воссоединения с Красной армией в ней насчитывалось около 25 тысяч человек.

Попав в армию Колчака, отец стал командиром взвода, и вскоре его направили не на фронт, а на борьбу с партизанами. Для Колчака большой проблемой были крупные партизанские формирования, однако не меньшую опасность представляли мелкие отряды, которые могли парализовать передвижение войск и работу тыла.

Для борьбы с ними приходилось выделять дополнительные силы. Взвод его был прекрасно экипирован: английское обмундирование, новые овчинные полушубки, валенки, папахи, винтовки. Достаточно было и боеприпасов.

Несмотря на суровую зиму, бойцы на санях местных жителей быстро добрались до Николаевского завода - начального пункта карательной операции. Однако воевать со своими никто не захотел, и они дружно сдались партизанам.

В Иркутск Антон Иванович со своей командой вернулся, когда в город вошли красноармейские части, а Колчак был взят в плен. Отца и его взвод сразу же мобилизовали в Красную армию.

В должности взводного командира он участвовал в боевых действиях против войск барона Унгерна - остатков колчаковской армии, отступивших в Монголию. Был ранен, и в 1922 году, когда Гражданская война фактически закончилась, его демобилизовали.

Когда началась Великая Отечественная, отцу уже исполнилось 43 года, и призываться он должен был во вторую очередь. Тем не менее военкомат Краснотуранского района задействовал его как бывшего командира для подготовки будущих призывников к военной службе. Это были 17-18-летние юноши из нашего села Беллык и окрестных деревень.

Занимался Антон Иванович с ними примерно по неделе раз в месяц. Это были своеобразные сборы. Учил строю, владению винтовкой, обращению с гранатами, элементам тактики, укреплял физическую выносливость с помощью многокилометровых марш-бросков.

К порученным обязанностям отец относился с большой ответственностью. К занятиям тщательно готовился, хотя времени у него было мало, так как от работы ветеринарным фельдшером его никто не освобождал. Былая унтер-офицерская закалка отца и умение обучать премудростям военного дела, думаю, многое дали молодым ребятам, которые отправлялись прямо на фронт.

Весной 1942 года подошла очередь призыва старших возрастов, Антона Ивановича мобилизовали. И снова он прошёл тот же путь, что и четверть века назад: Краснотуранск, Минусинск, Ачинск. Затем - фронт. В действующей армии был зачислен в запасной полк, входивший в состав Воронежского фронта, действующего под Сталинградом.

Полк бросили отражать атаки прорвавшейся на этом направлении группировки противника, хотя он до конца не был сформирован и укомплектован вооружением. Эти бои запомнились отцу не только своей ожесточённостью, тяжелейшими условиями, но ещё и трофеями. На станции Пуховка им достались немецкие вагоны с калошами (лаптями?), связанными из соломы. В эту обувь немцы пытались обуть свои войска, оказавшиеся в непривычных для них зимних условиях.

Часто, в том числе от военных историков, можно услышать, что русским во время Великой Отечественной помогал мороз. Отца же такие утверждения возмущали. Он рассказывал: в боях осенью и зимой 1942-1943 годов бойцы не вылезали из окопов, которые чуть ли не по колено были заполнены водой. Любая попытка подняться из траншеи заканчивалась мгновенной гибелью от автоматного огня или снайперов противника.

А когда пришли морозы, достигавшие 15-20 градусов, не было возможностей не только отдохнуть и обогреться, но и высушить одежду. Все близлежащие деревни были сожжены, а их жители ютились в погребах и землянках.

В запасном полку, который толком не подготовили к боям, многие солдаты и офицеры были одеты в летнюю форму. Такая же ситуация складывалась и на других фронтах. Так о каком преимуществе наших войск может идти речь?

Другое дело, что советские бойцы умели выйти из положения. При затишье и ночами, рассказывал Антон Иванович, они отделениями спускались в балку, кострами отогревали землю, а затем, убрав угли, стелили туда ветки и могли немного поспать. У костров сушили одежду и обувь.

К концу зимы 1943 года обстановка стабилизировалась, и запасной полк вывели в тыл, а потом его отдельными подразделениями пополняли фронтовые соединения, понёсшие наибольшие потери. Отец с маршевой ротой в составе 100 человек был направлен в 129-ю Особую стрелковую бригаду, которая занимала оборону на одном из участков Курской дуги. Бригада входила в состав 24-го Стрелкового корпуса 60-й армии Центрального фронта.

Передвижение войск в прифронтовой полосе, их перегруппировки осуществлялись в годы войны в основном пешим порядком, маршем. Такой марш совершила и рота, в которой оказался Антон Иванович. Стоял конец вьюжного и снежного февраля, затем - начало слякотного марта.

Расстояние - более 300 километров - они преодолели за 15 суток, с учётом привалов и дней отдыха. Хотя об отдыхе можно говорить лишь условно. Двигались через леса, поля, разрушенные сёла и деревни, поэтому всё свободное время посвящали сушке обмундирования и кратковременному сну.

Запомнился один бой: рота в составе батальона пошла в наступление. Но была отсечена от главных сил. Отцу, уже раненому, с группой солдат с трудом удалось вырваться из окружения. К сожалению, остальные, в том числе командир, погибли. Почти 3 недели лечился в госпитале, а после выписки, буквально через полмесяца, снова был ранен и к тому же тяжело контужен.

Как старшина, он поехал с мукой по близлежащим деревням, хотел раздать её местным женщинам, чтобы те испекли для роты хлеб. Попутно решил заехать на тыловую базу бригады и получить положенное довольствие.

Не успели они закончить погрузку, как в небе появилась большая группа немецких самолётов. Очнулся Антон Иванович в медсанбате только через 5 часов. Помимо тяжёлой контузии и ранения, у него были выбиты 4 зуба. Отцу врезалось в память, как услужливый санитар положил их ему на столик возле кровати.

Попав под удар вражеской авиации, он ещё не знал, что этот налёт - прелюдия Курской битвы. Вылечился к середине августа, когда наши войска перешли в контрнаступление и успешно начали его развивать. К этому времени 129-я бригада перестала существовать, на её базе была сформирована 226-я Стрелковая дивизия, части которой ушли далеко вперёд.

Тем не менее отец быстро добрался до штаба, но в свою роту так и не попал. В дивизии остро не хватало ветеринаров, поэтому его направили в конно-ветеринарную роту. С помощью лошадей перевозили большую часть артиллерийских орудий, подвозили боеприпасы и всё, в чём нуждались на фронте. Лошади гибли и получали увечья, от того, как быстро их вылечат и вернут в строй, зависела боеспособность подразделений.

В декабре 1943 года дивизия вела упорные бои южнее города Коростень. Старшему сержанту Субботину вместе с солдатами-помощниками надо было доставить 9 лошадей в артиллерийский дивизион одного из полков.

Подступы к лесу простреливались, поэтому добраться до него можно было лишь с наступлением темноты.

Передовые подразделения полка открыли огонь по противнику, отвлекая его внимание от группы с лошадьми. Выделенный проводник провёл их через минное поле в лес. Где находится дивизион, этот проводник, по-видимому, толком не знал, хотя уверял, что маршрут ему известен.

После часа блужданий они, наконец, вышли на опушку. Но через какие-то 300 метров натолкнулись на позицию немцев. Оказывается, заблудившись в лесу, они вплотную подошли к первой траншее противника. Антон Иванович сориентировался быстро. Приказав коневодам уводить лошадей в лес, он вместе с остальными бросил несколько гранат в траншею. Группа бойцов стала отходить в сторону, отвлекая своим огнём немцев.

Буквально через пару минут противник пришёл в себя и открыл шквальный огонь, попутно запуская осветительные ракеты. В ответ с нашей стороны начался обстрел их позиций. Получилось, что отец с тремя товарищами оказался под двойным огнём, и всё же они сумели, пользуясь темнотой, ползком и перебежками добраться до спасительного леса.

Артиллерийский дивизион, к которому двигались, нашли уже на рассвете - с противоположной стороны. Таким образом, задачу выполнили: доставили лошадей к месту назначения целыми и невредимыми. Но не обошлось без потерь: один солдат погиб, двое были ранены.

В конце октября 1943 года Центральный фронт был переименован в 1-й Украинский, 226-я дивизия осталась в его составе. К этому времени за успешные действия в районе города Конотопа ей было присвоено наименование "Конотопская".

В составе этой дивизии Антон Иванович прошагал до самой реки Одер. Он освобождал северные области Украины, в том числе города Коростень, Каменные Броды, Шепетовку. Затем - южную Польшу и её города: Ланцуп, Жесов, Сенжесов, Млын, Краков, Катовицы и концлагерь Освенцим.

Кстати, затем он участвовал в работе комиссии по выявлению преступлений в Освенциме, видел, какими изуверскими способами и с какой прагматичностью убивали узников. По его словам, там были целые склады с женскими волосами, ювелирными изделиями, в том числе золотыми зубами и коронками.

Потом была Германия, дивизия участвовала во взятии городов Глевиц, Рыбник, Ратибор и других. Закончил войну отец в городе Ернау, расположенном на Одере. Здесь очень многие бойцы дивизии заболели тифом. Что это было - отравление, устроенное фашистами, или массовое инфекционное заболевание, которое фронтовые медики не смогли предотвратить,- до сих пор неизвестно. Отец тоже заболел, победу встретил в госпитале города Глевиц.

Но затем его не демобилизовали, хотя он как возрастной подлежал увольнению в первую очередь. Из таких, как он, была сформирована трофейная бригада N 4, бойцы занимались демонтажем оборудования немецких заводов и его отправкой на территорию СССР.

Антона Ивановича во главе группы из 15 солдат и 30 немецких специалистов направили на завод Блехамера (город Бреслау, ныне Вроцлав) - одно из ведущих промышленных предприятий фашистской Германии. Они демонтировали оборудование, грузили его на железнодорожные платформы, а затем сопровождали эшелоны.

Один из них отправился во Львов, за 40-60 километров от города их путь перекрыли бандеровцы. Команда из 15 человек, сопровождавшая эшелон, была хорошо вооружена: автоматы, гранаты, достаточное количество боеприпасов. Но нападавших было в несколько раз больше, и вооружены они были не хуже.

Окружив эшелон, бандеровцы атаковали его с разных сторон, пытались прорваться внутрь. Защитникам с большим трудом удавалось отбивать повторяющиеся атаки. Более 3 часов длился этот неравный бой. Уже заканчивались боеприпасы, и, казалось, напор не сдержать. А это значит - верная смерть, бандеровцы таких, как они, в плен не брали.

Но финал боя получился неожиданным, как в доброй сказке. Со стороны Львова появился бронепоезд. Своим орудийно-пулемётным огнём он за несколько минут рассеял банду, нанеся ей ощутимые потери.

Антона Ивановича демобилизовали только в октябре 1945 года. На этом его последняя война и общая 10-летняя армейская служба закончились.

В Великой Отечественной войне, кроме отца, участвовали шесть братьев и сестра моих родителей. Двое из них погибли, трое в результате ранений стали инвалидами 1-й группы. Николай Иванович Субботин - отец шестерых детей - погиб на Днепре 25 декабря 1943 года. Его дети, после смерти матери в том же году, остались сиротами.

Десять лет своей жизни Антон Иванович отдал военной службе, постоянно находился на грани жизни и смерти. Такая тяжёлая доля выпала его поколению.