Владимир Прокопьевич  родился в городе Хабаровске в 1921 году.  Сын  рос любимцем в семье, жизнерадостным и надежной опорой своих родителей.

С первых дней войны направлен на фронт в составе 315 артиллерийского полка.  Владимир  участвовал в обороне Москвы на Можайском направлении.

 Когда фашистские войска стали приближаться к подмосковной земле  6 октября Можайская линия обороны была приведена в боевую готовность. С ближних фронтов и из резервов  сюда начали прибывать войска: стрелковые дивизии и танковые бригады, артиллерийские полки и дивизионы "катюш". Из последнего письма Владимира из госпиталя родителям стало известно, что недолечившись, он возращается на фронт. Самые ожесточенные бои продолжались с 15  по 18 октября 1941 года.

Решающим для защитников стал день 18 октября. Враг неистовствовал неожиданно стойким сопротивлением красноаремейцев и своими неудачами. Утром немцы начали авиационную  и артиллерийскую подготовку, а потом в бой пошли танки. Противник вводил вводил новые силы.  Военный корреспондент Евгений Воробьев писал в октябре 1941 года : "Здесь каждая прядь войны принадлежит истории... дальневосточников".

В результате стойкого сопротивления советских боцов силам врага  темп его наступления значительно замедлился, а духовное состояние падало. О советских воинах немецкий историк Карель П. писал:"  Они были стойкими. У них не было паники. Они стояли и дрались. Они наносили удары и принимали их...". На каждый расчет приходилось по несколько танков противников.

 В том неравном бою погиб Владимир Прокопьевич Стрига. По воспоминаниям его брата Стрига Александра Прокопьевича, после войны, когда он приехал на место гибели своего брата, местные жители рассказывали, что из горелого танка достали молодого парнишку, на лице котого  осталась улыбка...

Стрига Владимир Прокопьевич захоронен  в братской могиле в деревне Ямская Можайского района Московской области.

 Из воспоминаний моей мамы, ее бабушка (мать Владимира) наказала всем, что в саду  около их дома растет яблоня, которую посадил ее сын, и чтобы никто ее  не срубил как вечная память ее сына.

Конечно, прошло больше полувека, не сохранилось и дома, и яблони... Но вечная память всегда будет жить в наших сердцах.