В деревню немцы пришли 2 сентября 1941 года и стали устанавливать свои порядки.Те, кто согласился работать на немцев, становились полицаями. Полицаи должны были доносить фашистам информацию о помощи жителей деревни партизанам и Красной армии. Тех, на кого донесли - расстреливали. После расстрела в деревне многих друзей Петра, он очень сильно переживал, плакал, проводил все время на чердаке, ночевал там. Оттуда он очень долго не выходил, скорбел по друзьям. Оставшиеся в живых друзья ходили к нему на чердак, проводили там много времени, потом уходили. А он стал практически там жить. И как-то утром, мы проснулись - а его нет. Мы не знали, куда Петя ушел. А он ушел к партизанам в лес в деревню Погоща. (это был конец марта 1942 года) и мы о нем ничего не слышали и не знали что с ним случилось. А как-то в мае 1942 вечером в окно постучали, мать выбежала на улицу -а там Петя стоит, и спрашивает: "Мам, дома нет чужих?". Она ему сказала, что если бы немцы были в доме, она бы не вышла к нему, т.к. она сразу поняла что это свои. Он дома ночь пробыл, покушал, переоделся, еды взял, одежду и ушел опять. И до 1944 года, когда их партизанский отряд соединился с фронтом, мы о нем ничего не знали, жив ли он или нет.
Я и моя бабушка помогали партизанам, прятавшимся в лесах. Моя бабушка разведывала информацию, что и как у немцев в деревне происходит, еду доставала, а потом мы ходили с ней в лес как будто бы за ягодами и грибами, и по определённому позывному звали партизан.Мы с бабушкой отдавали им еду и информацию, а они к нашему приходу ягод да грибов собирали и нам отдавали. Они это делали для того, чтобы никто из посторонних людей не заподозрил, что мы к партизанам ходим. А в деревне уже подозревать стали нас в связи с партизанами: все приносят из леса не очень много ягод и грибов, а мы много, люди злились и мы боялись что донесут немцам про нас, мы стали приносить меньше урожай, чтоб подозрения не возникали.
А 3 сентября 1943 года в деревню начали прибывать партизаны, люди ходили и говорили : "Партизаны идут". И шли они к нашему дому. Наша семья и все соседи стали кипятить воду - партизанам мыться. И они около дома, на улице, за занавесом самодельным мылись, а мы им вещи стирали. Потом накрывали столы и всей деревней праздновали приход партизан.
Потом все партизаны воссоединились с фронтом, и брат мой Петя тоже с ними. Партизаны ушли, а мы остались. Только через долгое время нам пришло письмо от Пети. Он писал, что служит на украинском фронте и двигались с войсками до Германии. Мы все были счастливы, что с Петей всё хорошо, что мы примерно знаем, где он. Осенью 1944 года, уже когда их отряд соединился с фронтом, мы получили письмо от него, что он по заданию штаба будет проездом ехать поездом в Москву мимо станции Зерново, и мы бежали на переезд к поезду, и встретились с ним, узнали как у него дела. И потом до 1948 года мы его опять не видели, но после войны мы хотя бы знали как у него дела (из писем).