Начал службу младшим политруком, закончил зам. командира батальона по политической части

Поступил в Красную Армию 26 июня 1941 года из Москвы

Когда началась война, моему деду было 26 лет. Он работал начальником отдела в научно-исследовательском институте № 26 в Электростали, на выходные ездил в Москву к родителям и двум сестрам. Можно было продолжить жить как прежде (из-за потери слуха на левое ухо после перенесенной скарлатины у него была бронь). Но дед пользоваться ей не стал, и 26 июня 1941 года поступил в распоряжение Красной Армии.

В армии он был все четыре года войны, к счастью, в действующей армии значительно меньше. Вернулся живым и здоровым. Не будь войны, он бы никогда не встретил мою бабушку, с которой прожил больше 50 лет.

О тех годах дед рассказывал мало, но когда решил записать свои воспоминания о жизни, начал именно с военных лет. Оказалось, что он легко мог погибнуть уже в первые недели войны, когда их, абсолютно необученных переправляли к границе с западной Украиной, подвергавшейся жестким авиаударам; их на грузовиках везли в одну сторону, а население эвакуировалось в противоположную.

О первых днях войны:

Сегодня 10 июля 1995 года. Вернемся назад на 54 года в день 10 июля 1941 года. В этот день мы прибыли в 92 запасной стрелковый полк 13 запасной стрелковой бригады. Это был 15-ый день моей службы в Красной Армии, 15 день как я носил форму с двумя кубиками в петлицах и звездочкой на рукаве, форму офицера Красной Армии и звание младшего политрука. Шел девятнадцатый день войны. Место расположения полка под городом Пирятин Полтавской области, в нескольких километрах от станции Гребенка. Но начать рассказ необходимо с первого дня войны.

Не помню почему, но 22 июня 1941 г. хотя и было воскресенье, но в Москву я не уехал. Погода была прекрасная, жарко, дождя не было, и это было настоящее лето. Около 9 часов утра ответственный дежурный по институту сообщил мне по телефону, что директор Александр Петрович Бирюков собирает к себе в кабинет к 12 часам дня весь руководящий состав. Там мы узнали, что началась война, и по радио будет важное сообщение. Глава правительства, председатель совета министров СССР В. М. Молотов заявил, что фашистская Германия грубо нарушила все договора о дружбе и о не нападении, вероломно без объявления войны эту войну начала.

23 июня. В большом кабинете сидела медицинская комиссия. Они меня спросили, что мне нужно, сказал - нужна справка, что здоров. На вопрос на что жалуюсь, сказал что ни на что, вату из левого уха я выбросил по дороге. Мне предложили снять рубашку, послушали, спросили, почему я потный, сказал, что очень торопился, написали справку, что я здоров, и все это заняло не больше 5-7 минут.

25 июня. Мой заместитель Иван Сергеевич Барышев был 1886 года рождения и в армию уходить не собирался. Написали с ним небольшой акт, что я сдал отдел и все дела, а он принял.

В 6 утра 26 июня дежурный по горкому ВКП (б) разбудил меня по телефону и сказал, чтобы к семи часам я был в горкоме для поездки Москву.

26 июня. Помещение военно-политического училища в Замоскворечье. Привезли обмундирование и нам его выдали. Гимнастерки, брюки, белье, портянки, шинели - их, между прочим, дали не офицерские, а солдатские и очень хорошие, тут же мы научились делать из них скатку, из офицерских скатку не сделаешь. Выдали отличные сапоги - яловые на крепкой кожаной подошве и исключительно прочные. Выдали полную офицерскую амуницию - это ремень, на нем плечевая портупея крест на крест, кобура для нагана, полевая сумка. Вслед за обмундированием нам выдали наганы и по две гранаты (как их называли - дьяконовские) и запалы к ним.

К концу нашего одевания поступила команда: вещи, снятые с себя связать в узлы и обозначить адрес, куда их следует отправить, а у кого есть возможность оставить в Москве у родных или знакомых, организовать эту операцию. Я позвонил домой и минут через 40 приехали отец, мать и мои две сестры: Татьяна и Ирина. Для встречи с родными и для передачи им своих вещей меня выпустили из стен училища на улицу. С родными я пробыл около полутора часов, и за это время охотничий рюкзак, который захватил отец, мы набили в магазине всякими продуктами, их я захватил с собой. В магазинах все было и не скажу, чтобы была какая-то паника.

И вот в глухом заборе училища открываются ворота, и наша колонна в составе 300 человек пешком стройно направляется на Киевский вокзал. Вначале наш путь проходил вдоль Кремля по набережной. Из Москвы мы выехали плацкартными вагонами, как и ездили до войны. Ехали в Киев двое суток, из Москвы выехали 26.06.41г. примерно около 21 часа и в Киев прибыли 28.06.41г. примерно около 9 часов утра. Таким образом, были в пути 33 часа.

В Киеве нас пересадили в товарный поезд. Итак: в вагоне было 4 нар, 2 на втором этаже и 2 внизу. Всего в вагоне было 24 человека или по 6 человек на каждых нарах. Можно было и сидеть, и лежать. Ну, а подушка в этом случае – противогаз, а матрац и одеяло - шинель.

Ехали мы в Тарнополь, там был штаб Юго-Западного фронта. Чем ближе к Тарнополю, тем дольше были остановки. На одной из остановок на станции Гречаны в небе появился самолет. Сброшенная им бомба угодила в платформу с кирпичом, и в воздух поднялся большой и объемный столб красной пыли, а вторая - в цветочную клумбу, ту самую, у которой мы вначале сели отдохнуть. После взрыва и клумба, и скамейки исчезли, а осталась воронка метров 7-9 в диаметре.

Что было запоминающееся за время в пути. На одной из небольших станций задержали немецкого шпиона-парашютиста. Мы его не видели, но этот факт до нас дошел очень быстро. Запомнилась одна вынужденная остановка, когда наш путь пролегал мимо небольшого местечка, оно было чуть выше полотна дороги и собралось очень много народа, больше женщины и дети, в красивой одежде, и эта картинка на фоне яркого солнца и голубого неба, больше я такого неба нигде не встречал, может быть оно в этих местах всегда такое. Не знаю. Это было 29 июня 1941 года.

Там же наш поезд последний раз встал, поступила команда выходить из вагонов. Нас построили и сказали, что дальше мы поездом на Тарнополь не поедем, а пойдем пешком в Проскуров.

Проскуров, как таковой, мы и не видели, пришли в него как-то краем и разместились на окраине в конюшнях. Часа через полтора привезли ящики с карабинами и нам стали их выдавать. Дали еще саперные лопатки. Летали немецкие самолеты, шла зенитная стрельба, вокруг нас часто падали осколки снарядов. Когда была стрельба по самолетам, мы наблюдали, как разрывы зенитных снарядов далеко от нас на запад образовали кольцо, говорили, что это над Тарнополем, и что, якобы, там в это время был командующий Юго-Западным фронтом маршал Тимошенко.

Нас быстро записали в команду из 17 человек. Тут же подъехал полуторка (это грузовая машина 1,5 тонная), и в нее мы загрузились со всем нашим имуществом. Там было четыре или пять скамеек, ящик фанерный с галетами, и ящик папирос «Пушка» (в то время это были и самые хорошие, и самые модные папиросы).

Итак, наша группа получила направление в Шепетовку в Укрепрайон, и проехать нам надо было больше 200 км. Я это название хорошо знал с книги Н. Островского и киноповести по этой книге «Как закалялась сталь». В этих произведениях город Шепетовка - был центром событий.

Вскоре нам пришлось наломать веток, и возить их с собой, изображая куст, чтобы немецким летчикам не была видна наша машин. А они уже были хозяева на дорогах. Как только появлялся немецкий самолет, наша машина останавливалась, а мы с нее рассыпались, иногда на одну сторону, а иногда на две стороны шоссе, и под какую-то маскировку. И так иногда было часто, и это занимало от 15 до 30 минут. Самолет улетал, мы садились и ехали дальше.

Кстати, в ночное и темное время машины ехали не как сейчас с фарами, а фары были закрыты картоном, в котором была прорезана тоненькая щелочка. Она не давала света для движения машины, а давала возможность видеть ее с небольшого расстояния; а на заднем борту была натянута белая тряпка, которая давала сзади идущей машине соблюдать интервал.

Движения по шоссе можно считать не было, я что-то не запомнил ни одной машины, которая бы шла впереди нас, или за нами, и ни одной встречной машины. Погода стояла сухая, теплая, ни одной тучки. Заметно стало темнеть, время было уже около 11 часов. Увидели мы и первого убитого человека. Был он в штатской одежде и лежал на обочине дороги, а на вид ему было лет около сорока.

 В Шепетовку мы приехали часов в 18. Проехали ее быстро, народу в ней было мало, совсем не видно. Проехав ее с востока на запад, машина въехала в сравнительно небольшой двор. Здесь был двухэтажный флигель. Это было управление Укрепрайоном. Полковой комиссар нам объяснил, на старой границе, а она проходит в нескольких десятках километрах от Шепетовки, вооружение было снято, все доты и дозоры оставлены, они частично сохранились, частично разрушены. Нас отправляют на эту старую границу, где уже имеются военные формирования. Часов около 10 вечера к нам вышел майор из числа офицеров этого управления, приказал нам сесть в машину, и мы тронулись по шоссе на запад. Было 30 июня 1941года.