Папу моего дедушки Петра Васильевича Снедкова звали Василий Николаевич Снедков (Снетков). Когда его забрали на фронт, ему было 34 года. Забрали его из Каслей. Потом попал он на Минский фронт.

У прадедушки и его жены Любы было четверо детей: Ольга, Петр, Вера и Миша. Моему дедушке тогда было всего 4 года. Они жили во время войны по улице Зав. Ильича. Еды было мало. Ели картошку, хлеба не хватало.

В первые дни войны письма от прадедушки шли. Потом - перестали. В Бресте его убили.  Василия Николаевича Снедкова разыскивали, но так и не смогли найти.

Письма с фронта:

Письмо первое:

         Люба! Доехали мы до Маука благополучно. Дорогой только рассадили нас на две машины, т.к. на первой был перегруз. Выехали с Маука в товарных вагонах часов в одиннадцать вечера.

В Кыштыме нам еще добавили несколько вагонов. Приехали в Челябинск сегодня в пять часов утра и сразу привезли на переселенченские казармы. Это недалеко от вокзала. Их Тася знает. Т.к. как-то с Шурой они у меня бывали, когда я был здесь на сборах. Сегодня нам смастерили нары в три ряда и находимся во всем своем и на довольствие еще не зачислили. Обмундирование еще не обещают дней пять-шесть. Ночуем без постелей. Зачислили нас в запасной артиллерийский полк. Будем жить в самом Челябинске, самое меньшее, месяца два. По крайней мере так информировали нас наши командиры.  Сегодня нас остригли. Адрес пока наш неизвестен. Обещают сообщить дня через два-три. С Бескретновым Василием Яковлевичем в одном дивизионе, только в разных батареях. Номера батарей рядом. Как Леля с Петей продомовничали 28-го дома? Поди исплакались и изголодались? Очень жалею, что их не было 28-го с нами. Надо было как-то это устроить.

Пособие при трех иждивенцах и более дается в сельской местности 100 рублей и в городской 200 рублей. Политрук информировал, что в рабочем поселке должны выдавать 200 рублей. Обещал уточнить этот вопрос в облисполкоме и сообщить. Об этом  и нашем адресе я, видимо, сообщу тебе Люба в следующем письме. Сегодня мы даже не видели кипятку.

Время сейчас 12 ночи. Пишу, а следующей комнате проломились нары и поднялся шухер. Целую тебя и ребят.  Привет всем.

29 июня 1941 года.

Да, Люба, все же я позабыл захватить кружку, ложку, чашку и трусы.

Письмо второе (из Челябинска)

         Люба! Пользуясь случаем, ввиду приезда Маруси Бескрестновой, пишу тебе письмо. Вечером 5 числа меня перевели в другую батарею, и поэтому адрес несколько изменился, а именно: 5-е почтовое отделение, почтовый ящик 22/25.

Вчера ходили первый раз в баню. Белье выдали новое, остальное все надели свое. В бане выстирал полотенце, два носовых платка и чулки.  Поскольку еще не знаю, получила ли ты первые два письма, кое-что повторю. До сих пор нас еще не обмундировали, и находимся во всем своем, кроме белья. Белье, между прочим, если возьмет Маруся, вышлю с ней. Находимся в запасном артиллерийском полку, обещают держать нас здесь не менее двух месяцев. Местонахождение казармы опишу. В общем, увидишься с Марусей, и она тебе все расскажет подробнее про наше житье-бытье. Главное, ты, Люба пиши поподробнее про все, что я спрашивал и все, что найдешь нужным до мелочей.  Особенно, в отношении ребят. Так же материального обеспечения. Крепко целую тебя с ребятишками. Привет всем.

В. Снетков                                                                  7 июля 1941 года

Почтовая открытка

Куда: г.Касли, Челябинской обл. Ул. Энгельса, д. №93

Кому: Третьяковой Любовь Михайловне

         Люба! Продолжаем двигаться по намеченному пути. Как ты и предполагала в пути горячего приходиться покушать только один раз в сутки. Проехал Златоуст. В Уфе, видимо, покушаем горячего. Остатки, какие были, зачистил еще в Златоусте. Сейчас стоим на станции Кропачево. Люба, ты сообщи о моем отъезде Наде, Снедковым, в Свердловске. Привет Нине, Тасе и другим. Целую крепко тебя с ребятами.

         В. Снетков                                                         12 июля 1941 года

Почтовый ящик 22/5.

Почтовая открытка 

Куда: г.Касли, Челябинской обл. Ул. Энгельса, д. №93

Кому: Третьяковой Любовь Михайловне

Люба! До Уфа доехали благополучно часов в 12 ночи. Покушали горячий ужин. В Куйбышеве часа в три дня 13-го числа тоже обед горячий был. В Сызрань приехали вечером 13-го числа и не останавливаясь движемся дальше. Пока направление держим на Москву. На пути встречаем массу переселенцев с запада. Написала ли ты письмо о моем отъезде своим родителям? Пишу на станции Базарная в 8 часов утра. Крепко целую тебя и ребят! Пока жив и здоров.

         В. Снетков                                                         14 июля 1941 года

Письмо

         Любочка! Ты, видимо, уже беспокоишься из-за отсутствия писем. Постараюсь описать с момента последней открытки, высланной из Москвы. Выехали мы из ней на второй же день по направлению Западный фронт к Латвии. При приезде в Волоколамск обнаружились первые следы бомбежки врага, а на станции Княжьи Горы была уже первая воздушная тревога. И с тех пор нет ни одного спокойного дня. 17 июля выгрузились на станции Великие Луки 18 числа я уже участвовал в первом бое за этот город при следующих обстоятельствах. Утром позавтракали горячей пищи после четырехдневного перерыва. Не успели закончить завтрак, другие дивизионы, как начался вражеский артиллерийский обстрел города. По приказанию весь эшелон рассыпался и в этот момент нас семь человек откололись от своего вагона. При выходе за город нас человек двести организовали в роту и направили на оборону железной дороги за вокзалом. Я был назначен старшим дозора из трех человек и выдвинулся от роты вперед метров 150. В первый раз немцев увидели мы на следующей высоте метров 200 от нас, когда выбежав на новую позицию человек тридцать они начали поливать нас обстрелом из  пулеметов и автоматов. При отходе к своим передовым позициям нам пришлось ползти через горку огородами метров 50 и в этот момент одного из моих дозорных ранило в правую руку выше локтя пулей навылет. При возвращении в свои окопы за железной дорогой обнаружили, что наша рота отошла оставив нас без предупреждения. Около окоп нашли только одного бойца и лейтенанта другого подразделения. Сделав перевязку раненому двинулись через город на соединение со своими в совершенном одиночестве. Ночью за городом сумели найти отдельные группы своим войск, к каковым и присоединились. В течение четырех дней приходилось переходить из части в часть и переносить всевозможные трудности. При выходе из города не пришлось спать 2 с половиной  суток и не кушать, преодолевая в это время по 70 км в день. А сейчас меня прикрепили к 48-му мотострелковому полку в стрелковую роту, замещать должность командира роты. Пишу в окопе в ожидании наступления врага, т.е. в ожидании второго боя. Люба! При переползании от врага в городе Великие Луки у меня развязался вещевой мешок и из него все вылетело, а собирать под обстрелом на расстоянии 150-200 метров совершенно невозможно. Было у меня там: бритва с прибором, 2 чулков шерстянных, 2 носков, 2 носовых платка, 3 портянок, полотенце, белье, сахар и хлеб. Как жаль, Люба, что у меня с вас нет фотокарточки. Вышли пожалуйста. Наш теперяшний адрес: действующая Красная армия, п.п.с. 759. 48-й мотострелковый полк, 5-я рота, мне. Как Любочка доехала до Каслей из Челябинска? Что у вас нового? Как обстоит дело с питанием? Пиши все мелочи. Они для меня небезинтересны.

Лелечка! Милая дочка! Так же напиши папке письмо и нарисуй картинки. Петя тоже пущай напишет. Крепко целую тебя Люба с ребятами, и особенно, Верочку. Привет Нине с Тасей. Всем родным и знакомым! Люба! Не отказывай ребятам и себе в хорошем питании. Воспитывай ребят в должном духе. Как выгрузились из вагонов, все время живем в окопах. Днем жара, а ночью холод и сырость. Зуб на зуб иногда не попадает. С питанием бывают частые перебои, что вообще привезут в полевых условиях. Напряженность ощущается.

В. Снетков                                                                  26 VII-1941г.

Как привезли в Луки, написал открытку, но её не приняли, т.к. высылке таковые запрещены. Письмо же до сих пор не пришлось писать.