Родился в 1898 году в селе Кривое Панкрушихинского района Алтайского края. Женился на Анастасии Григорьевне. Ещё до войны вместе с семьёй оказался в селе Зыково этого же района (это совсем близко, всего 16 км одно от другого). Во всяком случае, когда его призвали в армию, жена проживала в Зыково.

26 августа 1941 года призван в ряды Красной Армии.

В октябре 1943 года его жена получает от мужа последнее письмо. Больше о нём никакой информации не было. Анастасия Григорьевна ждала мужа до конца войны, но вот война кончилась, а мужа нет. Нет и никакого извещения из военкомата о судьбе мужа. Нет похоронки, а именно она являлась основанием для возбуждения ходатайства на пенсию жене погибшего военнослужащего.

Мужа нет, пенсии нет, в деревне дела совсем плохи, и Анастасия Григорьевна (подробности нам неизвестны) переезжает в Новосибирск (возможно, дядя Лёня там учился после войны или кто-то из родственников уже жил в Новосибирске). Обосновывается по адресу: 50-й квартал, дом 35. кв. 34.

В марте 1950 года выходит распоряжение, по которому женам без вести пропавших на войне военнослужащих также начисляется пенсия, как и погибшим. Тогда Анастасия Григорьевна обращается в Кировский райвоенкомат г. Новосибирска (по месту своего нового проживания) с ходатайством выяснить судьбу мужа. Военком полковник Захаров на стандартном бланке, заполнив его со слов А.Г.Скурыгиной и по данным имеющейся у неё на руках справки о призыве мужа Панкрушихинским военкоматом в августе 1941 года, составляет запрос в Москву в «Отдел по учёту погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава» (это особый отдел в составе Наркомата (с 1946 г. – Министерства) обороны, ведавший учётом всех потерь на фронтах Великой Отечественной войны (именно туда в годы войны из фронтовых частей отправлялись списки с именами погибших).

28 июля 1950 года в Новосибирский военкомат приходит ответ, что военнослужащий 219 гвардейского стрелкового полка 71-й гвардейской стрелковой дивизии командир отделения старший сержант Скурыгин Григорий Ефимович (беспартийный, 1919 г. рождения. Призванный Дубинским РВК в 1919 г.) погиб в бою 6 сентября 1943 года и похоронен в братской могиле северо-восточнее (в 600-х метрах) деревни Сергеевка Красно-Кутского района  Харьковской области. Родственником у него числится: жена Анастасия Григорьевна, которая проживает в Алтайском крае, Панкрушевском районе, в деревне Зыково.

Получив это сообщение, полковник Захаров обратил внимание, что в этом документе есть два смущающих его обстоятельства:

1. Не сходится дата рождения: разыскиваемый Скурыгин Г.Е. был 1898 года рождения, а указанный в документе его полный тёзка – 1919 года рождения;
2. По справке, имеющейся на руках у вдовы, разыскиваемый Скурыгин Г.Е. призвался Пакрушихинским военкоматом, а в присланном документе указывался некий Дубинский РВК.

Взвесив все «за» и «против» (ведь все остальные факты, вплоть до имени-отчества жены и места её проживания полностью совпадали с данными искомого Скурыгина Г.Е.), военком Захаров всё же не посчитал возможным считать присланную из Москвы информацию относящейся к  искомому Скурыгину Г.Е. Формально он был прав – полного совпадения данных не было. Но всё же полковника гложили сомнения: уж слишком много фактов совпадало с разыскиваемым. Тогда 19 октября 1950 года он пишет в Москву рапорт с сообщением о том, что часть присланной информации не соотносится с разыскиваемым лицом и констатирует, что им принято решение считать присланные из Москвы данные не относящиеся к разыскиваемому Скурыгину для того, чтобы в Москве вынесли окончательный вердикт о судьбе Григория Ефимовича Скурыгина. К рапорту прилагалось ходатайство (по сути – анкета) с имеющейся у военкома информацией о «подлинном» Скурыгине Г.Е.

В Москве приняли к сведению полученный рапорт и приложенную к нему анкету и вынесли решение считать Г.Е.Скурыгина пропавшим без вести в феврале 1944 г. Попутно отмечу, что логичней было бы считать его пропавшим без вести с октября 1943 г. (когда супруга получила последнее письмо с фронта от мужа), либо с декабря 1943 г. (как предлагал Захаров в высланной анкете в Москву), но, вероятно, тогда существовало правило, по которому после прекращения связи с военнослужащим (как правило, это было последнее письмо) накидывалось ещё 4 месяца, и уже с этой даты считался воин пропавшим без вести.

В Новосибирский военкомат было выслано предписание считать Г.Е.Скурыгина пропавшим без вести с февраля 1944 года. На основании этого предписания военком Кировского РВК г. Новосибирска выписал соответствующее извещение в адрес вдовы Анастасии Григорьевны Скурыгиной. Вероятно, А.Г. уже переехала с прежнего места жительства (с 50-го квартала) и это извещение не получила. Но, вероятно, рано или поздно она узнала о том, что в отношении её мужа возникла какая-то конкретика и вновь обратилась в военкомат, и тот уже ВТОРИЧНО выслал ей извещение о том, что Григорий Ефимович Скурыгин пропал без вести в феврале 1944 г. Именно это извещение хранится у вас в семейном архиве и тобою опубликовано на сайте.

По моему глубочайшему убеждению, информация, присланная из Москвы, относилась именно к моему деду. 1919 год (вместо 1898 г.) в документ попал совершенно ошибочно (это описка составителя – такие бумаги писались в дивизионном штабу на основе данных, переданных из полковых штабов, и там кто-то не туда посмотрел, когда заполнял графу по году рождения и месту призыва – такое бывало и очень часто). Ведь совпадают такие детали, которые однозначно указывают на твоего деда: место проживания, имя жены. Никакого другого (второго) Григория Ефимовича Скурыгина 1919 года рождения никогда в природе не существовало. Ни в одной областной (краевой) КНИГЕ ПАМЯТИ нет погибшего с именем Григорий Ефимович Скурыгин и датой рождения 1919 год. Ни в одной.