Мне есть чем гордиться – моя бабушка ветеран Великой Отечественной Войны, ветеран победитель!

Весь думающий мир, а особенно Россия, с благодарностью вспоминает подвиг победителей фашизма, мы все обязаны жизнью тем, кто разгромил гитлеровскую Германию. Надо вечно помнить тот ужас, который нес нам Гитлер и его идеология, помнить немыслимую волю к победе, которая была, есть, и будет у нашего великого народа!

   В нашей семье 9 мая – святая, светлейшая дата, со слезами на глазах - праздник Великой Победы, сердце щемит и повторяются слова «спасибо, низкий поклон за мир, за нашу жизнь и простите нас».

     Моя бабушка Скляднева Полина Михайловна (девичья фамилия Попова) родилась 22 июня 1922 года в многодетной семье, одиннадцатым ребенком, самым младшим, любимым (старшей сестре было 22 года, у нее были уже свои дети).  В те трудные годы родители переживали Октябрьскую Революцию, раскулачивание, гонение на православие, и когда «на старость лет» Бог послал дочку, то очень радовались. Звали ее Полинкой, Паной, лапочкой, ласточкой.

     В 1941 году в воскресенье 22 июня Пана встретилась с подружками в городском парке – ей исполнилось 19 лет! Погода была солнечная, играл духовой оркестр. В Сибири в это время расцветает сирень, и в старинном парке распространяется чудный аромат цветов, лесной малины, елей, сосен, березовых сережек, черемухи, ведь раньше на этом месте был настоящий густой лес…

    В этот летний, выходной день девушки познакомились с хорошими ребятами, купили мороженое и стали представлять, как они вечером пойдут на танцы.

    Но вдруг услышали по-городскому репродуктору голос диктора – тревожный, глухой, который объявил, что скоро будет передаваться важное правительственное сообщение. Бабушка вспоминала, что «мы все поняли сразу – война!». Тут же побежали по домам. Наступила зловещая тишина, люди без слов понимали друг друга, двери не закрывались на замки, всю ночь напролёт   разносили повестки в военкомат, на улицах было много народа, молодежь, сама по добровольному зову сердца шла на призывной пункт защищать Родину-мать.

    Вскоре и Полине вручили повестку, но предупредили, что идут какие-то проверки по ней и ее дополнительно вызовут, а пока она должна работать. В этот период она устроилась инкассатором в банк, ходила с кожаным портфелем по кассам продовольственных магазинов и собирала деньги, одна…без сопровождения. Вспоминала, что было жутко, но мальчишек ведь направляли на фронт. Да и обеспечение было неплохое – зарплата, полагалась пайка хлеба для инкассатора, но хлебушек она не ела, относила домой больному отцу, который был скован артритом и уже не вставал с постели несколько лет. Ей самой доставались крошечки, которые она скрупулезно собирала в кулек…

   Ее подругу Катю призвали на работу на военный завод, работала она по 15 часов в сутки, ночевала у станка, отгружала металл, приходилось таскать тяжести, вскоре она заболела и ее перевели в штамповщицы, а через полгода отправили на Дальний Восток в воинскую часть на хозяйственную службу.

   Учитывая, что Полина была крепкого здоровья (она занималась спортом, плаванием – с легкостью переплывала протоку Енисея, была достаточно выносливая, скромная, закаленная, физически развита, красивой внешности и невероятной работоспособности, ее направили на учебу в военное училище, как потом выяснилось разведывательное, где она освоила специальность - авиафотолаборанта и все азы авиационной разведки.   В дипломе об окончании училища, там значились такие специальные предметы, как аэрофотосъемка, мат.часть двигателя самолета, допуск к управлению самолетом, военная стрельба, черчение, картоведение, прыжки с парашютом и прочее. – все дисциплины старший сержант Попова сдала на «отлично».  

    Вообще, она очень мало рассказывала об этом периоде своей жизни. Делилась со мной только бытовыми вещами – «постоянные боевые тревоги, тренировочные подъемы ночью, я должна не отстать, успеть, помочь девочкам, ведь я была комсоргом подразделения, показывала все на своем примере...», холодная вода в умывальнике (а ведь эта привычка осталась у нее навсегда – умываться по пояс холодной водой, даже зимой, несмотря на то, что  была проточная горячая вода).  Она вспоминала, как их учили этикету: «война, много лишений, а нашу группу курсантов - девочек допускали посещать офицерскую столовую, где были бумажные скатерти на столиках, а на тарелках мороженная вареная свекла, вырезанная в виде розы, и кушать учили с ножа и вилки. Старшина наблюдал со стороны, и потом делал замечание – даже если сильна голодна, не торопись, ешь степенно».  

   Училище было эвакуировано из Ленинграда в Башкирию, точно не помню, близ населенного пункта - Довлеканово (могу ошибаться).

    По окончании обучения, ее направили во 2- гвардейский штурмовой авиаполк. Она прошла всю Европу, была в Польше, Венгрии, Румынии, Чехословакии, победу встретила в Германии, в Берлине.

    Впервые в Европе она узнала, что такое виноград – «было как-то чудно видеть ягоды, которые на деревьях растут! У нас в Сибири ягодки ковром по земле выстланы…». В каких-то  развалинах в Германии засмотрелась в одной из комнат особняка на множество  фотографий немецкой семьи и, вероятно, главы семейства в офицерской форме, и вдруг увидела в отражении зеркала, что из шкафа выбежал напуганный подросток …

    Полина была авиафотолаборантом в секретной лаборатории полка. Ее непосредственной обязанностью была проявка отснятой фотопленки, которую приносили летчики, после полетов авиаразведки над объектами противника. Ответственность была колоссальная, если загубишь пленку – наши не узнают о продвижении фашистов, ведь боевая обстановка такова, что это передовой фронт и возможности полетов над территорией противника больше не будет, повтор исключен! Права на ошибку – нет!

     Проявлять фотопленку нужно было по правилам – в специальных коробках, «бабинах», затем в ваннах с проявителем, закрепителем, в строгой последовательности в использовании химических реактивов. Но пленка может слипнуться и тогда вся информация будет утеряна. Осознавая все это, Полина не желала рисковать и даже не задумывалась о последствиях.  На собственных голых руках, локтевых сгибах, без перчаток, прополаскивала драгоценную пленку в хим.реактивах, а потом в воде, затем просушку делала тоже на руках круговыми движениями для более качественного результата.

     Вскоре у нее появились химические ожоги на руках: кисти рук, предплечья, чуть выше локтевых суставов. Руки приходилось бинтовать тоненькой бумагой (бинтов не хватало), что усиливало и так жуткую боль от образовавшихся ран, а кроме боли мучал страшный зуд. Но ей даже в голову не приходило отказаться от этой деятельности.  Более того, она сильно стеснялась своих больных рук. Пани Марта, полячка, в доме которой были расквартированы девушки из лаборатории, увидев руки Полины заплакала и отдала ей свои лайковые перчатки, сказав: «Проше, пани».

     Потом, уже в мирные годы бабушка наблюдалась у дерматолога (как она говорила, к «кожнику» ходила) и «спасалась» от людских расспросов тем, что носила гипюровые перчатки до плеч, которые были тогда в моде - дед привозил  их из Москвы черные, белые, синие, салатового цветов… Раны затянулись к  концу 60-го года, но периодически оставался зуд,  врачи поставили диагноз – экзема. О военной травме и мысли не было, справок тоже не было, да и не принято было вспоминать об этих событиях – ведь при Хрущеве день победы не только не отмечали, но даже стыдились разговоров о войне: «восстанавливать народное хозяйство надо, а не сказки людям рассказывать!!!».

     Несколько раз переспрашивала бабушку о концлагерях Европы. Она неохотно вспоминала, когда наши вошли на территорию Польши, ей пришлось посетить Освенцим. Еще дым валил из печей, преследовал специфический запах смерти. В бараках они обнаружили   порядок, где с немецкой аккуратностью были выделены специальные отсеки, которые от земли до верху, строго по размеру, были заполнены  разноцветными детскими пинетками, мужской и женской обувью. Четкими рядами лежали женские косы, волосы были распределены по природному цвету – каштановые, блонд и пр., все было завалено аккуратно свернутой одеждой, так же по размеру и росту, горы сумок, игрушек, детские соски, ящики с пуговицами и т.д.…

    У бабушки осталась фронтовая привычка, во время горьких, скудных воспоминаний, она курила сигарету и замолкала; сил не было слушать, до сих пор ком к горлу подступает…

    Я часто спрашивала бабушку: «а как ты следила за собой, а ты влюблялась на войне?». К вопросам гигиены относились в военное время, как и в мирное – требование к белому воротничку оставалось неизменным. Мыло экономили, ткани не было – выходили из положения следующим образом: из белой бумаги кроили воротничок и манжетики, каждый день свеженькие, а вместо пудры толкли стрептоцид, лицо всегда было чистым и отбеленным.

   С военных лет осталась привычка у нее, покупать и коллекционировать отрезы различных  тканей (шерсть,  бязь, байка, шифон, крепдешин, крепжаржет),  шифоньер был забит «мануфактурой» как говорила бабушка, на «всякий пожарный случай», – в военное время хлеб правительство выделит всем, а производство будет направлено на оборону страны. Материал для одежды «днем с огнем не найдешь», только на барахолке в обмен на сахар.

   Познакомилась она во время войны с одним летчиком. Улетая на задание, он снял с себя свитер и часы, и одел на бабушку, сказав: «я скоро буду, мне надо тебе что-то важное  сказать». Но не вернулся… его самолет сбили немцы… Она долго хранила  вещи в память о нем, но когда возвращалась  с фронта, ее по дороге  обокрали…

   Май 1945 года она встретила в Берлине. Когда голос Левитана объявил о победе и безоговорочной капитуляции фашистко-немецких захватчиков радости, счатья не было конца! Все выбежали на улицу, с криками «ура!!!», плакали, обнимались, смеялись.

   Но война для Полины не закончилась и ее отправили сразу же на Дальний Восток, в Манчжурию. Через всю страну ехала она поездом, телеграммой предупредила мать, что проездом будет в Красноярске днем,  надеялась, что встретится с ней на вокзале. Поезд медленно прошел мимо перрона, народу было очень много, просто столпотворение, взглядом из толпы она «выцепила» глаза мамы, поезд не остановился, а мама молча стояла, даже не могла поднять руку для приветствия…

   А на востоке в военной части Полина встретилась со своей подругой Катей! Но часто видеться им не пришлось, т.к. для входа на территорию секретного отдела части у подруги не было пропуска. Запомнилась восточная часть страны для нее необычайными впечатлениями от природы этого края, о большом солнце, прекрасных людях-сибиряках.

   Демобилизовалась  Полина осенью 1946 года. И началась мирная жизнь, восстановление народного хозяйства. С гордостью всегда говорила, что при Сталине уже в 1947 году была отменена карточная система.

   Мы живем сейчас в непростое время, в эпоху перемен. Строим, ломаем, перекраиваем, ошибаемся, но стремимся, и изо всех сил стараемся вытащить Россию из кризиса, возродить величие нашей Родины. И благодарим наших дедов и бабушек за жизнь, которую они нам дали.

   Я горжусь своим прошлым, я горжусь своей Родиной, я горжусь своим президентом В.В. Путиным, который отстаивает историческую правду нашей Великой России! И с гордостью  ношу имя «Полина», ведь меня назвали в честь моей бабушки!

   А 9 мая 2015 года я пойду в колонне "Бессмертного полка" с фотографией моей бабушки, на обороте этой фотографии она своей рукой написала: «Милая мамочка! Иногда, взглянешь на мертвые черты и вспомнишь, те суровые годы, когда наша Страна несла все тяжести войны и когда твоя дочь вместе с другими девушками была там… в дали от тебя и овладевала новой специальностью, чтобы пойти в бой с интервентами за нашу славную Родину, за твое хорошее будущее». 25.10.43г. Пана.