Мой отец, Сивко Степан Яковлевич, родился 20 августа 1921 года на хуторе близ села Николаевка (ныне г. Николаевск) Волгоградской области в большой дружной работящей семье. Его отец, Яков Андреевич, воевал в своё время за Советскую власть, а позже жилы на себе рвал, но построил конеферму, где тяжело и много работал сам, работали все мало-мальски подпросшие дети (а было их в семье 8) и,конечно, использовал наёмный труд, то есть давал возможность заработать людям. Платил, видимо, хорошо, потому что папа вспоминал, что их раскулачили последними, очень долго не трогали, хотя мой дед категорично вступать в колхоз отказывался. Раскулачили в 1930 году, отобрав всё, и сослали зимой на Север необъятной страны. Так семья оказалась в Пинежском районе Архангельской области, откуда папа и ушёл воевать добровольцем в феврале 1942 года. В "мясорубку" сорок первого не попал, так как детей "врагов народа" в самом начале войны в Красную Армию не брали. Полный абсурд, ведь тов. Сталин заявлял в своих речах, что "Сын за отца не отвечает". В данном случае лично я благодарна тов. Сталину: это помогло уцелеть на войне моему отцу. Папа с 15 лет работал: сначала сапожником, а затем и заведующим сапожной аптелью "Работник" в селе Пинега. В 13 лет он остался круглым сиротой, выжил чудом - зарабатывая на кусок хлеба, как Максим Горький, живя "в людях". Никто над детьми тогда не трясся как сейчас, хочешь выжить - крутись, зарабатывай или проси, или воруй. Воровать и просить он не мог, порода или гордость не позваляла... Итак, как заведующий сапожной артелью он имел бронь: артель шила обувь и для фронта. Но из- под любой брони можно было уйти на фронт - главное проявить настойчивость и иметь огромное желание умереть за Родину, совесть иметь надо было, огромную, больную СОВЕСТЬ, которая не позволяла отсидеться в тылу, когда твои сверстники погибали в окопах. Папа был очень совестливым человеком: никогда не обменивал махорку (он не курил) на хлеб или сахар, просто выкладывал её на середину и говорил:"Угощайтесь, ребята!" Считал, что выжил благодаря молитвам солдат, которые от души желали выйти ему живым их боя и снова угостить их табачком. Он не понимал, как можно было взять сахар или хлеб у такого же голодного человека, как ты сам! Папа рассказывал, что есть на фронте хотели всё время, до сыта никогда не наедались. Не мог он и расстреливать пленных фашистов: рука на безоружных не поднималась. А самым страшным на войне считал рукопашный бой, когда видишь лицо, глаза другого человека. Не мог забыть, что это тоже человек... А вот ещё удивительный факт, достойный пера романиста, где-то на дорогах войны повстречал своего старшего брата, Бориса. Обнялись. Борис сказал, что чувствует, что погибнет, а папа, смеясь (он любил всех подбадривать) заявил: "Что ты, брат, мы с тобой ещё за Победу выпьем!" Вскоре дядя Борис действительно погиб. А папа вернулся с той страшной войны, хотя никогда не верил, что можно а этом аду уцелеть. Мечтал не выжить, а умереть геройски, прихватив с собой на тот свет как можно больше фашистов, или закрыть собой дзот, как Александр Матросов... А может, его спасла неумелая молитва любимой девушки, которой писал с фронта неизменное "Жди! Вернусь! Победа будет за нами!" И действительно вернулся в курсантской форме, которая так ему шла, красивый и молодой, в отпуск летом 1945 года. 19 июля зашли расписалисьнв городском отделении ЗАГСа. А свадьбы не было. Молодой муж почти сразу уехал назад в Казанское танковое училище. После окончания училища их, молодых лейтенантов, погрузили в вагоны и отправили на Дальний Восток для участия в войне против Японии. Ехали так долго, что война закончилась. Демобилизовался в августе 1946 года, военным быть не хотел. Очень штатский был человек. Для меня - лучший человек на планете Земля.