Не одна моя бабушка осиротела в войну, после смерти ее мамы прадед женился снова и от его второй жены Елены родилась еще дочка - Валентина (проживала с детьми и внуками в Златоусте в 1990 е, мы ездили с мамой к ним в гости, я была еще мала). Вообще след горя безотцовщины пролегает и через наши следующие поколения - родившаяся в 1952 году в г.Златоуст моя мама Татьяна Леонидовна Шкитина (по отцу Перевышина) росла без родного отца (вероятно он бросил семью) до 8 лет с жестоким отчимом в деревне (возможно) Михири Увельского района, тогда, спасаясь от дебошира-мужа (не помню его фамилии) бабушка с дочкой сбежали из дома на проходящем камазе, прячась на полу кабины от возвращающегося с работы неадекватного супруга. Второй супруг бабушки Коломин Петр был мне настоящим дедом, я помню  о нем только хорошее.
Из воспоминаний восстанавливаю смутную историю о том, что маму оставляли в яслях на круглосуточную 6-дневку, пока бабушка в колхозе помогала поднимать послевоенную целину, делая свой вклад в восстановление страны.
И получается, с младенчества моя мама мало знала материнской ласки, а бабушка не знала видимо ее совсем - хоть и плохого не помню из скудных рассказов о мачехе Елене (моей, кстати, тезке), но видимо все-таки и добрая мачеха по душевной близости не мать, но мне давно не у кого вызнать подробности. 
Мне было 9 лет, когда умерла моя бабушка Анастасия, сумевшая из сироты встать на ноги, заработавшая похвалы в колхозе и вместе с мужем - трактористом - замечательный добротный светлый и теплый дом в селе Красной с большим и плодородным приусадебным участком, кормившим нашу небольшую семью. 
После смерти бабушки (13.01.1994; Спустя примерно 1 - 2 года умер и мамин отчим  - дед мой Петр Коломин) в разгар разрухи 1990-х годов от горя заболела моя мама, к тому же заводы, где она работала инженером, зарылись, в маленьком городке Троицке другую работу найти ей не удалось, мы голодали на скудное пособие по безработице, при том, что в это же время 2,5 года мы с мамой мотались по больницам - городским и областным, но вылечить язву 12-дцатиперстной кишки так и не удалось и ночью 4 августа 1996 года практически на моих глазах (я только выбегала на улицу долго ожидая скорую, которая не успела) дома мучаясь от боли мама умерла. Мне оставалось около месяца до возраста 12 лет. 

После ее смерти я 1 месяц до школы жила в деревне у дядьки, ожидая пока меня брат с отцом в город заберут - уже тогда я немного вкусила положения “мыкаться по теткам” - когда очень любишь родственников, стараешься быть им полезной за кров, харчи и возможность играть с сестрами, но по сути являешься им лишь с каждым днем все больше надоедающей обузой и лишним ртом.
Мой отец, с которым мама была в разводе с моего трехлетнего возраста (повтор безотцовщины), постарался стать мне папой, но вскоре - 5 апреля 1999 года и он скончался на работе (тяжелая халтура на стройке в Челябинске, пока я одна жила в квартире в Троицке и ходила в школу, перебиваясь на копейки сиротской пенсии и изредка отцу и старшему брату удавалось заработать мне на тетради, обувь и скудную одежду; мой папа был тоже инженер-конструктор, талантливый человек, получавший награды на заводе за оптимизацию рабочих процессов до того, как закрылись заводы в развал СССР). Так я стала круглой сиротой в 14 лет. 

И вот исходя из своего опыта выживания в качестве сироты могу видеть повторение разрушительного сценария, который тянется еще с довоенных времен, со времен Революции, наверное. Ведь еще я знаю, что в 1930-м году церковь в селе Кабанка ликвидировали и сделали светским деревенским клубом, который и по сей день существует, но в другом здании - в 60-е обветшалое здание церкви снесли. И в маленьком этом селе церкви по сей день, увы, нет. И еще я помню рассказы о проклятии над моей семьей - которое произнесла какая-то женщина, войдя в дом (видимо моего прадеда) и увидев, что вместо столешницы используют в этом доме икону Богородицы из разобранной церкви. Церковь ликвидировали в 1930-м, мой бабушка родилась в 1932м, и тогда вероятно умерла ее мама.
Я не слишком суеверный человек, но нельзя отрицать, что войны и тяжкие кризисы народной веры несут разрушительное воздействие на многие поколения вперед, ломается семейный сценарий, травмы передаются из поколения в последующее поколение, и я очень хочу поделиться болью своей семьи, о которой я к сожалению мало знаю, я очень хочу узнать о ней как можно больше и очень хочу сделать все возможное, чтобы исцелить трагические травмы свое рода, в котором не смотря ни на что рождались и жили очень сильные и добрые люди, которыми я горжусь.