20.02.1916 - 13.05.1988. Село Белозерье, Карсунский р-н, Ульяновская область.

В 41-м  в возрасте 25 лет дед  ушел на войну. Дома остались жена и 2-е детей.  Служил шофером на « катюше»…Воевали где-то в Смоленской области. Как известно, «катюши» в то время были секретным оружием, их было мало и «бросали» в самые опасные участки.  Как рассказывал дедушка : - «Приезжали, давали от 2-х до 5-ти залпов и срочно меняли место дислокации… Как-то после очередного залпа, видим, наши  в панике бегут с позиций. Спрашиваем их: "Ребята, что случилось?" А они: «Не знаем, земля и вода горит». Мы им: «Так, это ж наши катюши бьют!» Тогда бойцы развернулись, и снова ринулись в бой…. Но там уже ничего живого не осталось…Такие были снаряды. В одной из таких «горячих» точек возле села Сычевка Смоленской области, воинская часть деда попала в окружение. Дед был ранен и попал в плен. Два года провел в плену (перевозили из Прибалтики в  Польшу, затем в Германию). Две неудачных попытки побега, за что травили собаками, били палками. За каждую попытку бегства на одежде рисовали две белых полосы, чтобы был на «особом контроле», соответственно у деда их было четыре. «Доносили» немцы, местные сельские жители… Но и среди «врагов» встречались человечные натуры. «В Латвии, в плену, разгружали вагоны с кавалерийскими седлами, а они были добротные, из толстой кожи. Вот мы и срезали с них куски на подошвы. А сбыть то надо населению. Когда часовой отвлекался, бегали на хутор, меняли на хлеб, сало, сигареты. Так дошла очередь и до меня.  Пока я торговался, смотрю, часовой начал метаться, я – назад. «Где был?» Я ему дал сигареты. На что он ответил, «Ты в следующий раз предупреждай, еще минута, и  я вынужден был бы одного из пленных ранить или застрелить (при групповой попытке к бегству)» С тех пор мы всегда предупреждали, а он назначал время нашего возврата. Как-то в лагерь пришли власовские офицеры, всех выстроили.. Они начали расхваливать свои войска, что воюют за свободную Россию, что всех, кто перейдет к ним, ставят на довольствие, обещали сытно кормить. Кто-то пошел с голоду, кто-то в надежде перебежать к своим, попав на наш фронт. Я сказал другу: «У меня два брата и возможно отец на фронте воюют, не дай Бог встретиться. Он поддержал, решили остаться. Кто записывался, их уводили из строя. Через несколько дней, вели нас с работ вдоль железной дороги, едет состав с власовцами, в том числе  с ребятами с нашего лагеря, которые знали как здесь голодают. Они начали выбрасывать нам с окон хлеб, мы бросились подбирать, конвой  - бить нас прикладами. Власовцы стали стрелять по конвою. В плену в Германии нас подкармливал полицай. Все, что не доедали в столовой, он собирал в посуду и подсовывал под проволоку…Я ему говорю, что ты хороший парень, скоро наши придут, всех вас перебьют, жалко тебя, зачем ты здесь?… а он сказал, что каждый спасается, как может…Когда наши передовые части дошли до лагеря,  где находился дед, освободили и показали направление, куда идти к своим. Он с другом нашли велосипеды и покатили. Когда стемнело, доехали до ближайшей деревни, друг предложил заночевать здесь, но  деду не терпелось, добраться до своих, и быть ближе, хотя бы еще на одну деревню. "Я и еще несколько ребят поехали дальше. Наутро, когда друг добрался до нас, мы его не узнали… Парень, которому не было и 25-ти был весь седой. Рассказал, что случилось: ночевал на сеновале, ночью в деревню пришли власовцы. Со словами «Ребята, где вы? Мы же свои, выходите » тыкали штыками сено, многих  в ту ночь закололи. Его же спасло то, что он провалился между сеном и стеной, но штык ходил то слева, то справа от лица, то не доходил сантиметры до тела" Когда дошли до основных сил, где был штаб, попали, как все пленные, в спец. распределитель. Допросили, выяснили, как попал в плен. Не найдя элементов предательства, снова дали винтовку в руки  - и на фронт. Войну закончил в Германии, войска шли севернее Берлина. Домой вернулся весной 1946-го года.