Мой дед - Шилов Иван Федорович (1911-1942гг.), дед по матери, погиб на войне в возрасте тридцати одного года. Мама и ее брат, дядя Юра, были еще совсем маленькими, когда началась Великая Отечественная война. Своего отца, погибшего в начале этой страшной войны, они почти не помнят. Все, что я знаю о нем, это отрывочные воспоминания моей бабушки, Шиловой Татьяны Петровны, услышанные от нее в раннем детстве.

        Дед родился в большой, крепкой крестьянской семье Шиловых, проживавшей на протяжении долгого времени в селе Большая Верда на Тамбовщине. На сохранившейся на старом кладбище могилке, до сих пор стоит чугунный памятник в виде  колокольни с маленьким красивым куполом и крестом на верху. С каждой стороны памятника можно еще разобрать надписи погребенных здесь предков: прадеда Федора, прапрадеда Филиппа (1853-1919 гг.)  и его жены, хотя похоронены в ней не только они.

         Род Шиловых проживал в селе очень давно. Родителями моего деда были: Шиловы Федор Филиппович и Наталья Кузьминична, в девичестве Столярова. Они прожили долгую жизнь и застали мое рождение. В моих детских воспоминаниях сохранились их смутные образы: прадед – невысокий, худощавый, лобастый, в круглых очках. Он так и остался в моей памяти с книгой в руках. Был он настоящий сельский грамотей и большой хозяйственник. По характеру очень серьезный, непростой.

           Дом прадеда находился недалеко от центра села, за Церковным мостом, между Чекуровым и Перетыкиным концами. Он был большим по меркам Верды, с разными хозяйственными постройками вокруг.  За домом был палисадник и большой, заросший сад, в котором росли самые разные садовые деревья и кустарники, цветы, ягоды. В этом палисаднике, сразу за домом, располагались пчелиные ульи. Прадед был не просто грамотным человеком. Он научно, по книгам, занимался садоводством, держал большую пасеку. Скрещивал сорта садовых деревьев, выводил новые, экспериментировал. Он очень много читал, делал записи своих наблюдений. Круг его интересов и занятий был очень разносторонним. В семье рассказывали, что он лепил восковые фигуры, наблюдал в телескоп за звездами и писал на протяжении всей своей жизни летопись нашего села, занося туда все значимые события, происходящие в Верде и не только. Эти записки племянники и внуки пытались в свое время напечатать. Рукопись отдали знакомому военному в Москву, и она там  так и затерялась.

      Прадед пользовался в селе большим авторитетом за грамотность свою и житейскую мудрость. Мои земляки, постарше меня женщины, до сих пор вспоминают прадеда: «Да-а-а… Федор Филиппыч… светлый был человек… Соберет нас, бывало, маленьких ребятишек со всего конца, усадит за стол деревянный у себя во дворе, вынесет меда в мисках, хлеб должен быть свой у каждого, и угощает. Для нас это был целый пир с царским угощеньем, ведь ни конфет, ни сахара мы в глаза не видели тогда в детстве. А он нас баловал. Поугощает и встанет провожать у колодца, чтобы не дай бог, кто-то холодной воды не выпил. А удивлявшимся соседям говорил: «Они вырастут, всех вас забудут, а меня помнить будут…». И правда, так и есть, его помнят до сих пор.                                           

    В дом деда я приходила с мамой, которая часто навещала своих. Но была я совсем маленькой и воспоминания об этом периоде жизни остались нечеткие, туманные, как детские сны. Помню, что в доме прадеда было всегда многолюдно. Семья большая, постоянно приезжали какие-то родственники из Москвы, приходили деревенские, то муку молоть, то еще по каким-нибудь хозяйственным делам. Почему-то хорошо запомнились запахи: кваса, душистого меда и свеженамолотой муки. В хозяйственной части дома размещалась небольшая ручная мельница, куда постоянно из деревни в сезон приезжали молоть муку. Поэтому везде стояли мешки с зерном и мукой, а также везде лежал, висел, стоял инвентарь для ухода за пчелами. Издавна Шиловы, как и положено большой семье в селе, держали скотину и птицу, большой огород с картошкой, сад. Все огромное хозяйство велось собственными руками, без привлечения наемных батраков. Когда начались события по раскулачиванию, дед сам, по своей воле, отдал колхозу большую мельницу, которой владел. Это и спасло семью от ссылки в 20-тые и 30-тые годы. Других, кто не отдавал своего имущество в колхозы, отправляли на выселение в далекий Благовещенск.                       Прабабушка Наталья, осталась в моей памяти маленькой, худенькой женщиной, молчаливой и грустной, в темном платочке, повязанном по самые глаза. Родом была она из соседнего села Прасковьино, тоже из крестьянской семьи Столяровых. У отца ее, прапрадеда Кузьмы Васильевича Столярова, было еще четыре сына, но она была самой старшей и разница в возрасте с младшими братьями была чуть ли ни на двадцать лет. Но с братьями и их родными она общалась всю свою жизнь. Особенно близкие отношения были у нее с младшим  Иваном Кузьмичом Столяровым. Звала его, как в детстве, «Ванятка». И он заботился о ней практически до последних ее дней.

Мама и ее брат, дядя Юра, также тесно общались со своими дядьями и тетками, которые были равными им по возрасту и постоянно приезжали к Шиловым из Москвы и из Прасковьино.

И ходила среди этих родственников легенда - то ли дед Василий, то ли еще более древний наш предок, взял в свое время в жены себе турчанку, что в услужении у местной барыни была. И в подтверждение этой легенды,  пробивался в столяровско-шиловской родне иногда загадочный Восток: то смуглокожесть, то чернобровие, то не русские, глубокие темные глаза. Посмотришь порой на фотографию старую родственников наших и хочется в эту легенду поверить…

  Семья прадеда изначально была очень большая. Детей рождено было 15 или 16. Но половина из них умерла в раннем детстве, что было не редкостью в деревнях в то время: детская смертность была очень высокой. Выживали только очень здоровые. Кроме моего деда Ивана в семье были еще сыновья – Александр, Алексей, Андрей, Сергей, Владимир и две дочери – Татьяна и Валентина.

        Не смотря на относительную зажиточность семьи, и не совсем простую ситуацию на Тамбовщине с Советской властью и колхозами, семья Шиловых новую власть восприняла положительно, и сыновья прадеда, прежде всего мой дед Иван, были ее активными сторонниками. Дед Иван и его брат Алексей, в партию КПСС, а тогда ВКП(б), вступили еще до войны.

          Прадед был очень строгий. Детей своих воспитывал жестко, за малейшие провинности драл нещадно. Он считал, что главное воспитать в своих детях любовь к труду, дисциплине и дать им образование. И все они не только закончили семилетнюю сельскую школу в Верде, но и педучилище в селе Сараи, расположенном не близко, а в соседней Рязанской области, куда ходить нужно было пешком. Народ у Шиловых был головастый, к знаниям стремились и учились с большим желанием. Все дети прадеда, по тому времени, были хорошо образованны. Когда я смотрю на старую фотографию, бережно охраненную Валентиной Ивановной Милюковой (Столяровой), нашей дальней родственницей, на которой сфотографирована вся семья Шиловых:: и прадед, и прабабушка, и все красавцы их сыновья, двое старших из которых – Иван (мой дед) и Александр, уже с женами и маленькими дочками на руках, то сердце сжимается от невыносимой грусти. Если бы не война… Эти  молодые, с серьезными лицами, умные ребята, в галстучках и белых рубашках, наверняка бы выбились в люди, поехали бы покорять большие города, стали бы уважаемыми людьми, или подняли бы родное село, нарожали бы прекрасных детей… Но не судьба…                                    

        Когда началась война, сыновья один за другим ушли на фронт, кроме младшего Владимира: он был еще совсем маленьким. Ушла на фронт и дочь Татьяна. Многие тогда уходили на фронт добровольцами и повесток из военкоматов не ждали. Шиловы ушли на войну в самое тяжелое время -летом и осенью 1941 года, практически все одновременно. Для нашей страны это было, пожалуй, самое трагическое время, когда советская армия не могла сдержать отлично подготовленного врага и откатывалась каждый день на восток, сдавая города и села нашей Родины. Война не просто косила людей - погибали батальонами, полками и целыми армиями. Враг рвался к Москве и Ленинграду. Страна была не готова еще воевать: не было ничего – ни оружия, ни обученных солдат, ни надежного тыла, который бы обеспечивал бы фонт всем необходимым. Люди гибли, порой не успев попасть на фронт, не успев научиться стрелять. Необученные, почти безоружные, они ничего не могли сделать, кроме одного: отдать свою жизнь за свою Родину, выполняя приказ. И четверо братьев погибли, практически один за другим. С фронта вернулись лишь Алексей, да Татьяна.

 А когда мне было лет 5-6, разбился на мотоцикле младший сын прадеда, Владимир. У него остались трое детей – Виктор, Саша и дочка Валя. Эта ветвь рода Шиловых до сих пор продолжается.

      Прабабушка пережила всех: и мужа, и своих детей. Свою нелегкую и не очень счастливую жизнь закончила она в доме престарелых, в Калужской области, в возрасте около ста лет. Тяжелый крест пришлось ей вынести и как жене, и как  матери: кормить и заботиться о большой, многодетной семье в тяжелейшие переломные и военные годы - в голод и разруху 20-х годов, коллективизацию 30-х, вырастить восьмерых детей, а потом пережить гибель четверых сыновей в страшную войну и еще две смерти младших детей в мирное время: сначала Валентины, а потом Владимира. После смерти младшего Владимира, она какое-то время жила в его семье, но недолго. Скиталась по внукам. Одно время жила в небольшом домике в нашем Бреховом конце, купленном ей внуками. А потом Иван Кузьмич определил ее в дом престарелыхэ, Там тихо она и закончила свои дни…

Смотрю на ее фото, в ее глаза и не могу представить, измерить то горе, которое она пережила, ту боль, которую пришлось ей вытерпеть за всю свою длинную жизнь…      

    Как наш дед Иван стал активистом Советской власти, у меня нет сведений, но по бабушкиным рассказам, именно он был первым председателем колхоза им.Тельмана, образованного в начале 30-х годов в Большой Верде. Был он одним из первых коммунистов села и, как  тогда говорили, «зачинателем новой советской жизни» в отсталой нашей Верде. На сайте села Новиково, где его автор, краевед Николай Поздняков, размещает найденные в архивах, отрывки из старых газет, в газете «Красный тракторист» за 1931 год, я нашла маленькую заметку «ГДЕ КИНОПЕРЕДВИЖКА?»:

«Раньше кинопередвижка была частым гостем в селе Большая Верда. Но вот уже больше двух месяцев прошло после того, как в этом селе смотрели последнюю кинокартину.

В нашем районе есть несколько кинопередвижек. Где же они? Почему районо и другие районные организации не наладят бесперебойное обслуживание сельсоветов кинопередвижками?

Надо срочно уладить вопрос. Кино имеет громадное политико-воспитательное значение. Это — один из лучших организаторов культурного отдыха колхозников.

Не следует забывать про село Большая Верда.»

Подписана заметка: «Селькор Шилов».

Вне сомнения ее написал наш дед Ваня. И было ему в это время всего 20 лет.

      Из истории известно, что коллективизация в 30-х на Тамбовщине проходила драматично. И это не удивительно, ведь после событий начала двадцатых, область, в лице ее партийного руководства, стремилась выбиться в первые ряды по выполнению вышедшего в январе 30-го года постановления ЦК ВКП (б) "О темпах коллективизации..", в котором планировалось создать коллективные хозяйства в России за 4 года, изменить весь привычный крестьянский уклад, веру, образ жизни огромной массы людей. Стараясь сгладить старые «антоновские грехи», многие руководители партии принимали решение провести коллективизацию в еще более сжатые сроки: кто за полтора года, а кто и за 12 месяцев. Поэтому, что творилось в селе в эти годы, мне трудно представить. Большинство крестьян загоняли в колхозы насильно, обобществляли скот, рушили церкви. Добровольно шли в колхозы те, у которых ничего не было, которым нечего было терять. Конечно, насильственные меры по коллективизации встречало жесточайшее сопротивление крестьян и духовенства, а с противниками власть особенно не церемонилась.          

         Как дед организовывал колхоз в селе, с кем боролся и воевал, я не знаю. Но борьба была жестокая. Бабушка рассказывала, что он не раз рисковал своей  жизнью. Ему грозили, пытались утопить в речной проруби. Но все обошлось.

Когда читаешь старые газеты того времени, то по настоящему ощущаешь какой накал классовой борьбы был тогда. Все они просто кричат призывами «в колхозы!», «выполнить планы по сбору налогов и продовольствия!», клеймят кулаков, лодырей, единоличников. И создается впечатление, не смотря на многочисленные современные публикации о массовых сопротивлениях крестьян коллективизации, что сторонников у новой власти и колхозного движения, было намного больше, чем его противников. Потому что в селах Тамбовщины нашей, впрочем как и вовсей сельской России, проживала одна беднота и терять ей было нечего. К тому же и дисциплину новая власть в то время установила железную. Кто был против - только слово скажи, тут же забирали, и «поминай, как звали». Пять колосков нашли в кармане – пять лет. И не важно, что ты многодетная мать и колоски несла своим умирающим от голода детям. Нам, поколению выросшему в достатке, при свободе слова и демократии, понять и представить это очень сложно.

С бабушкой Таней дед поженился примерно в 1935 году. Поженились они не по любви, как говорила бабушка, а были сосватаны родственниками. Всего 6 лет продлилась их супружеская жизнь, но бабушка была счастлива со своим мужем. Она говорила: «Мой Ваня был очень хороший, меня он очень любил, ни разу руку на меня не поднял, слова грубого не сказал. Был он добрый, «простофиля», но ученый. Это я была неграмошная…».

В 1936 у них родилась дочь Венера, моя мама, а потом сын Юрий – мой дядя. На старой довоенной фотографии, где моей маме около годика, они выглядят по-настоящему счастливыми.

     Когда началась война, у деда была «бронь» от мобилизации на войну. Его вместе с семьей направляли на Урал, поднимать военный завод. Но дед не смог остаться в тылах, не позволила ему его коммунистическая совесть. Он пошел в военкомат и добился, чтобы отправили добровольцем на фронт. Из старых газет понятно, что мобилизация в первые месяцы войны шла очень тяжело, нервно, план военкоматами не выполнялся. Везде призывали: и в газетах, и на собраниях и митингах, в колхозах, поселках, городах – «все на фронт!». В сентябре 1941 года, после окончания ускоренных курсов красных командиров, деда бросили на фронт. А уже в начале 1942 года он «пропал без вести». От него пришло только одно письмо.

         В отношении всех, кто ушел на войну в ее начале – в 1941-1942 годах, можно сказать определенно, что официально гибель солдат никто не устанавливал, они просто «пропадали без вести». Потерь никто не считал в то время, не хоронил и не сообщал родственникам. Во всех солдатских анкетах погибших братьев Шиловых, размещенных в Книге Памяти, запись «пропал без вести» была поставлена в военкомате только после поступления запроса отца наших солдатиков – Шилова Федора Филипповича, который после долгого молчания сыновей начинал их разыскивать сам: без конца писал запросы в тамбовский военкомат и на адреса их полевой почты. Единственным официальным фактом пропажи бойцов было снятие с довольствия, по этой дате и определяли пропажу без вести, а точнее гибель. В этом в Красной Армии еще был какой-то порядок. Как погиб наш дед - знает только Господь Бог, но я уверена, что достойно. Он был командиром взвода и коммунистом, а коммунисты шли на смерть тогда первыми… Мы не знаем, когда и где точно он погиб, в разных документах указано разное время, но скорее всего это был февраль-март 1942 года.

Вот что написано в Книге Памяти о нашем деде:

«ТАМБОВСКИЙ ОБЛВОЕНКОМАТ

113. Младший лейтенант Шилов Иван Федорович – командир взвода 28 запасного стрелкового полка.

Провал без вести в марте 1942 года. Приказ об исключении из списков за №718 от 31.03.1945г.»

        Первым из братьев погиб Андрей в сентябре 1941 года, потом погиб мой дед Иван, потом Сергей в феврале 1943 года. По документам они числятся как «пропавшие без вести». Более точно установлена гибель Александра, который погиб в 1944 году в Ленинградской области. В отношении его семья получили официальную похоронку. К этому времени считать убитых солдат в Советской Армии уже научились. 

Все эти скупые сведения о наших погибших родных, я нашла на сайтах, посвященных поискам погибших в Великой Отечественной войне. В Книге Памяти, на сайте ОБД Мемориал, на всех их есть сведения и документы Старо-Юрьевского Райвоенкомата:

Шилов Андрей Федорович, 1908 года рождения, 33 года, не женат, призван Старо-Юрьевсим РВК 25 августа 1941 года, воинское звание – рядовой, занимаемая должность – стрелок, полевая почта №308, воинская часть №949, пропал без вести в декабре 1941 года (либо 25.01.1942г.).

Шилов Иван Федорович, мой дед, 1911 года рождения, 30 лет, ушел добровольцем в сентябре 1941 г.  после ускоренных курсов красных командиров, звание - младший лейтенант, командир взвода 28-го запасного стрелкового полка, пропал без вести в марте 1942г.

В анкете, размещенной в Книге Памяти, стоит дата: март 1941г. Это явная ошибка, так как в марте 1941 года еще не было войны. В другом источнике стоит другая дата – январь 1942 года. В семье говорили, что воевал он где-то на Ленинградском фронте.

Шилов Александр Федорович, 1912 года рождения, 29 лет, когда началась война, женат. Служил на Балтийском флоте (30 отряд подводно-технических работ), звание - старший лейтенант. Погиб в бою 18 марта 1944 года. Похоронен: Ленинградская область, Кингисеппский район, д.Соокюла. Было ему тогда 32 года.

Шилов Сергей Федорович, 1916 года рождения, 27 лет, не женат, призван Старо-Юрьевсим РВК 5 июля 1941 года, воинское звание – рядовой, занимаемая  должность в армии – слесарь, полевая почта №506, воинская часть №537, пропал без вести в феврале (мае) 1943 года.

Живыми с войны вернулись только брат деда Алексей и  сестра Татьяна.

Алексей, 1914 года рождения, был призван в армию Староюрьевским РВК Тамбовской области, член партии в апреле 1941 года, воинское звание по наградным документам 1944 года - гвардии старший лейтенант, парторг стрелкового батальона 205 гвардейского стрелкового полка 70 гвардейской ордена Ленина, дважды Краснознаменной стрелковой Глуховской дивизии. С февраля 1944г. по сентябрь 1944г. воевал на 1-ом Украинском фронте, был ранен, лежал в Киеве в госпитале с сентября 1944г. по март 1945г. Потом, после выздоровления опять поехал на фронт добивать фашистов в Берлине. Участвовал в боях за Берлин. Награжден Орденом Красной Звезды, Орденом Отечественной войны 2-ой степени, медалью «За отвагу».  В Наградных листках был отмечен, как талантливый партийный работник, организатор идейно-воспитательной работы среди солдат и офицеров, а также как офицер, показавший личный пример отваги и храбрости в боевых операциях. Он был всегда впереди, поднимал солдат в атаку, уничтожал врагов из своего личного оружия.

Алексей вернулся из Германии уже после 1945 года к огромной радости родных. Работал директором одной из подмосковных школ. Часто приезжал с семьей в Большую Верду.

Про Татьяну ничего к сожалению не знаю.

      Вот и все, что я знаю о моем дедушке по матери – Иване и его семье. Мама была очень похожа на своего отца. Сохранилось одно старое фото, где дед снялся вместе со своей небольшой семьей - с бабушкой, еще молодой женщиной и своими маленькими детьми. Это был красивый, с умными глубокими глазами, молодой мужчина, которого мы, внуки, так и не узнали, но всегда о нем помним и поминаем в своих молитвах.