Крупицы памяти уходят в лету и сохранить то малое, что ещё можно вспомнить самому или спросить у родственников. Дед не любил рассказывать о войне, не любил фильмов о войне, было такое ощущение, что он когда то забыл о ней и не хотел, вспоминать, по редким высказываниям о войне можно было понять, что это что то ужасное ничего не имеющее общего с тем что нам рассказывали и показывали. Дед всегда говорил на суржике (смесь украинского и русского), но однажды я услышал как он говорит на чисто русском языке, такой чистоты и интонаций я не слышал в школе от учителей, на мой вопрос, где он так научился говорить на русском, дед сказал, что у них через три месяца грузины разговаривали на русском без акцента. Связь НКВД. Очень запомнился рассказ о том, как во время празднования победы в Берлине он угощал своих сослуживцев напитком, приготовленным в походных условиях, шнапс остался, а напиток был уничтожен. Как то варили крутяк (кулеш), дед рассказал, что это первейшее фронтовое блюдо, с которым русский солдат победоносно прошёл не одну войну. Два последних года войны, дед служил поваром, врезались в память его слова о состоянии деревень и городов после освобождения.  Когда к полевой кухне выстраивались местные жители, особенно меня поразил рассказ о том, как кормили немцев в Берлине, а на мой возмущённый возглас, о том, что как он мог кормить фашистов, получил ответ, что какие они фашисты. Тогда этот ответ, мне был непонятен, только повзрослев понял, что скрыто в этих словах.