«… Война идет. Читал газеты и слушал радио, хотелось быть в курсе военных действий. У нас, мальчишек, призывной возраст будет в 1943г. Мы состоим на учете в военкомате г. Мариинска. В железнодорожной школе очень большое внимание уделялось военной подготовке. Преподавал капитан, получивший ранение на фронте и залечивший рану. Изучали устройство всех видов оружия, начиная от пистолета и заканчивая пулеметом «Максим». На полигоне под Мариинском нас учили стрелять из этого оружия. Кроссы, походы в полной боевой выкладке, с бросками (бегом), форсирование водных преград и т.д.
…Вернулся с фронта на лесозавод в мае 1942г. хороший знакомый отца, артиллерист, демобилизованный после ранения. Мне он сказал: «Геннадий! Через год тебя призовут в армию. Советую тебе идти в артиллерию.» Я заинтересовался, пошел в библиотеку, где мне попались два толстых тома по артиллерии (авторы - супруги Венцель). Эти два тома я изучал около года, и это мне потом очень пригодилось, знакомство с этой книгой стало судьбоносным.
…Апрель 1943г. Приходит повестка – явиться в военкомат. Направление выдано в 1-е Томское артиллерийское училище (1 ТАУ). Совпадение моего желания с действительностью. Выпуск был через год в мае 1944г. Приехала комиссия из Москвы и распределила выпускников по фронтам. Всем было присвоено воинское звание «младший лейтенант». И, неожиданно для меня и ещё трех выпускников, нас назначили командирами взводов курсантов 1 ТАУ очередного (майского) набора. Мы были разочарованы, недовольны, возмущены. Как так! Идет война, а мы остаемся в глубоком тылу. И мы, четверо, написали рапорта с просьбой направить нас на фронт. Пошли к начальнику училища. Начальником 1 ТАУ был генерал-майор Иванов, имевший орден Ленина за боевые заслуги при обороне республиканского Мадрида от мятежников генерала Франко (командовал артиллерией обороны Мадрида). Итак, мы - в приемной генерала. В руках у каждого из нас рапорт с просьбой направить на фронт. Адъютант доложил начальнику, Иванов разрешил войти, выслушал, прочитал, посмотрел на нас строго и спрашивает: «А офицеров-артиллеристов для фронта кто будет готовить? Один я?», стукнул кулаком по столу и далее: «Кру-гом! Шагом марш!» И мы вышли ни с чем, но рапорта оставили в кабинете.
…С мая 1944г. по октябрь 1948г. я – командир взвода курсантов 1 ТАУ. Во втором корпусе училища размещался штаб училища (командование) и аудитории для занятий. Однажды случилась трагедия. В одной из аудиторий 2-го этажа по химическому вооружению (занятия проводил капитан, имеющий высшее образование по этой тематике) при, очевидно, неосторожном обращении с боеприпасами, произошел взрыв мины, от которого детонировали остальные снаряды. В аудитории был выпускной взвод курсантов (22-25 человек). Обрушился потолок, пол, частично - стены. Я в момент взрыва проходил со своим взводом мимо этой аудитории (метров в 5-6 от неё). И вдруг – взрыв! Мелкие осколки оконного стекла как дождь осыпали взвод. Легко пострадали мои 10-15 курсантов - в крови руки, лицо. Не обращая внимания на эти ранения, мы стали пробиваться на место развала и выволакивать раненых и погибших. Погибло 19 курсантов, остальных быстро доставили в госпиталь. Преподаватель ранен. Прибежали на взрыв военнослужащие штаба. А мне запомнился один момент: на первом этаже в небольшой нише – знамя училища и курсант с карабином у знамени. Часовой. Выше часового – пустое пространство от бывшей аудитории второго этажа. Стенки первого этажа тоже разрушились, осталась ниша, где - знамя и часовой. Большой и тяжелый навес над нишей держится на небольшом остатке стены первого этажа. Все это может в любой момент рухнуть. Часовой стоит под навесом. Прибежавшие начальники, в том числе полковники, приказывают часовому уйти из-под навеса, оставить пост! Часовой отвечает: «Я могу оставить пост только по команде разводящего». А караул размещается в первом корпусе. Вызвали разводящего, который и дал команду курсанту оставить пост. Команда была выполнена, курсанта позже поощрили.
…Что еще мне хорошо запомнилось из времени службы командиром взвода училища – это военные летние лагеря Западно - Сибирского Военного Округа на реке Томь. Техника и личный состав 1 ТАУ доставлялись в лагерь на трех баржах, которые буксировали трудяги-пароходики (речные буксиры). В училище автомобильный транспорт был американский (Доджи ¾ и Студебеккеры), полученные из США по ленд-лизу. Самое трудное – погрузка орудий на баржу, т.к. склон, по которому орудие с берега надо было спустить и установить на палубу, был очень крутой. Автомашина легче гаубицы, и, случись что не так, разогнавшееся орудие могло легко вытолкнуть машину за борт баржи. Поэтому погрузку выполняли курсанты вручную. Сорок-пятьдесят курсантов на канатах осторожно спускали гаубицы с берега на палубу, а, выполнив спуск – громко кричали «УРА!!!» На баржах находилось место и для автотранспорта.
Наше основное занятие в лагере – боевые стрельбы по целям (макетам). В лагерь пришел эшелон с немецкими трофейными боеприпасами. Калибр этих снарядов (некоторых марок) совпадал с калибром наших орудий, их надо было использовать для обучения, чем мы и занимались. К концу дня мы очень уставали от боевой стрельбы, но, в итоге, приобрели большой практический опыт по расчету исходных данных для стрельбы и поражения целей противника.
…В военных училищах существовала практика – посылать офицеров училищ на фронт (в действующую армию) на стажировку. Артиллеристов – в артиллерийские воинские части на 2-3 месяца. В феврале (? –прим. ред.) 1944г. послали на такую стажировку командира одной из батарей училища в артполк Украинского фронта. По прибытии ему дали непривычное для него задание: разведать с аэростата цели противника и подавить их огнем артиллерии. Дело было необычным! Но, комбат вспомнил, что Щулькин Г.Т. изучал труды Венцелей по артиллерии, и в этих трудах может быть описан такой вариант боевых действий. Командир полка телеграммой попросил начальника 1-го ТАУ прислать к нему в командировку на 2 недели Щулькина Г.Т.. Мне выдали командировочное удостоверение, и я прибыл в артполк. В трудах Венцелей кое-что было о методах подготовки данных для стрельбы по целям и управление огнем с подобного объекта.
Мы поднялись на аэростате и зависли в воздухе примерно в 400 метрах от линии фронта. В корзине аэростата были, кроме нас и связиста с рацией, все необходимые приборы: стереотруба, буссоль, бинокли, карта местности для подготовки исходных данных для стрельбы по целям. Вдали – горы (Карпаты), ближе – рощицы, склоны гор, островки леса. На переднем плане – широкая полоса леса. В лесу – землянки для солдат противника. Из этого, ближайшего к нам леса, противник обстреливал аэростаты из винтовок и пулеметов. Пули пробивали купола аэростатов, но дырки от пуль не могли быстро посадить аэростат на землю. Нас, обитателей корзин, пули, к счастью, миновали, но свист пуль был хорошо слышен, иногда – близко.
Несмотря на хорошую маскировку противником своих окопов, огневых точек, эти объекты в стереотрубу можно было обнаружить, определить координаты (в том числе и по карте) и обстрелять. В нашем распоряжении сначала была гаубичная батарея (4 гаубицы). В дальнейшем ежедневно мы поднимали в воздух два аэростата. Расстояние между ними, примерно, метров 400. Число разведанных с аэростатов целей возросло. Мы доложили, и в наше распоряжение выделили ещё три батареи гаубиц, всего 12 стволов. Так мы основательно потрепали линию обороны противника перед наступлением. Через две недели командир артполка, в распоряжении которого мы временно находились, сказал: "Вы хорошо помогли нам. Мы привыкли и умели обнаруживать и уничтожать цели с земли, с небольшой высотки. С аэростата возможности разведки целей существенно возрастают. Мы могли бы без вас поднять аэростаты, но, даже обнаружив цели, не смоги бы точно определить их координаты, исходные данные для обстрела гаубицами (угломер, прицел и др.) и поразить их. Мы освоили ваш опыт, вашу методику. Спасибо Вам! Передайте мою благодарность вашему начальнику училища. Вас, Геннадий Тимофеевич, я представил к награждению боевым орденом «Красная Звезда»». Мы тепло распрощались и выехали с комбатом к постоянному месту службы в Томск. Орденом меня не наградили, т.к. был слишком небольшой срок моих боевых действий, но наградили медалью «За боевые заслуги». Все справедливо и правильно…»