Моя мама в полной мере испытала на себе все, что тогда полагалось испытать ребенку солдата, который пропал без вести в самом начале той страшной войны, когда еще никто не знал, КАКОЙ она будет.  

Моего деда, Шатохина Михаила Дмитриевича призвали в сентябре 1941 года.  На призывной пункт Целинского райвоенкомата поехали всей семьей, жена с дочерью несколько дней жили рядом с пунктом. Потом последняя фотография, которая стала единственной семейной фотографией, на которой они втроем, вместе.

Она хорошо запомнила отца, он был добрым и не таким строгим к ней, как мама. Но он ей не снился никогда, после того, как она в последний раз увидела его 1 октября 1941 года, в новой форме, пилотке с красной звездой – он ненадолго заехал домой перед тем, как пропал в неизвестности НАВСЕГДА. Уходя, он надел пилотку немного набок, жена улыбнулась и поправила ее, а он сказал: "А у нас за криво надетую пилотку могут и расстрелять..." Улыбнулся, обнял жену и дочь и ушел, вместе с другими такими же, как он, односельчанами, которых отпустили домой перед отправкой на фронт.

Передо мной выдержка из документа, сухие строки:

Информация из донесения о безвозвратных потерях

Фамилия: Шатохин  Имя: Михаил  Отчество: Дмитриевич

Место рождения Ростовская обл., Целинский р-н, с/с Степнянский

Дата и место призыва: Целинский РВК, Ростовская обл., Целинский р-н

Последнее место: 1135 Сальский сп

Воинское звание: рядовой

Причина выбытия: пропал без вести

Дата выбытия: 20.10.1941

Место выбытия: Ростовская обл., Неклиновский р-н, с. Большая Неклиновка, около

Источники информации ЦАМО

Номер фонда источника информации: 58

Номер описи источника информации: 818883

Номер дела источника информации: 596

               Каким тревожным может быть это слово: О К О Л О…

Как нам стало известно только весной 2015 года, мой  дед был призван в 1135 Сальский полк 339й Стрелковой дивизии, которая была сформирована в соответствии с решением ростовского обкома партии и военного совета Северо-Кавказского военного округа от 9 августа 1941 г. в городе Ростове-на-Дону. На здании в районе Лендворца, совсем недалеко от дома, где теперь я живу, есть памятная доска о том, что в августе 1941 года там был сформирован 1135 стрелковый полк (командир -  майор Кузнецов В.А.). Туда после подготовительного лагеря в Персиановке, где личный состав дивизии принял военную присягу и приступил к ускоренной боевой подготовке, и был зачислен мой  дед. В начале октября 1941 г. в дивизию влилось 11508 человек. Свыше 98,5% бойцов были жителями города Ростова-на-Дону и Ростовской области. Вот куда он отправился 1 октября 1941 года после того, как накоротке заехал домой повидаться с семьей.

               Прорыв немецких танковых соединений к Таганрогу заставил командующего Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенанта Ф.Н.Ремезова немедленно отправить на фронт недоученную и недовооруженную дивизию. Вооружения катастрофически не хватало. Из музеев изъяли экспонаты гражданской войны -«максимы», «кольты», именные «маузеры» и «наганы». Винтовки бойцы получили в день выступления из Ростова, восьмого октября. Под проливным дождем походные колонны выступили по маршруту Персиановка, Грушевская, Большие Салы, Чалтырь, Политотдельское. Из-за нехватки транспорта часть снаряжения солдаты тащили на себе. В ходе пятисуточного марша по раскисшим степным дорогам личный состав вышел к реке Миус в крайне изнуренном состоянии, и первая встреча с врагом произошла уже перед р.Миус на рассвете 12 октября, когда разведрота 339й дивизии столкнулась с немецким дозором у хутора Богатырев. В течение трех последующих дней воины Ростовской дивизии наступали в юго-западном направлении, продвинувшись на пятнадцать—двадцать километров. Потери ростовчан за три дня боев превысили две тысячи бойцов и командиров.

Командующий 1-й танковой группой генерал—полковник Эвальд фон Клейст, сосредоточив на таганрогском направлении три танковые и три моторизованные дивизии, 17 октября 1941 года начал наступление. 18 и 19 октября, истекая кровью, 339-я дивизия сдерживала противника на рубеже р.Миус у села Ряженое. Утром 20 октября 1941 г. противник усилил свои атаки на ростовском направлении. До 30 танков, выдвигавшихся из с. Ряженое на х.Колесников, были остановлены огнем нашей артиллерии.

А далее сухая Оперсводка

1. 20.10.41 г. с 8-00 на участке 1135 Стрелковый Полк – балка Туркова — хут. Седовский, противник в составе 30 танков и до двух батальонов мотопехоты, усиленной артиллерией и минометами, прорвал фронт обороны, окружил танками и мотопехотой 1135 СП и почти полностью уничтожил. Командир и комиссар полка убиты. Потери уточняются. Остатки 1135 СП с 20-00 20.10. стягиваются в Марьевку.

               Я читаю сейчас эти строки и пытаюсь представить себе этот бой...

Командир 1135 стрелкового успел отправить начальнику штаба дивизии короткое донесение: «Рыбину. Танки до 12 штук с пехотой окружают пехоту и обстреливают ком. пункт. Средств борьбы нет, кроме винтовок и гранат. Это последнее сообщение (донесение). Кузнецов.20.10.41. Балка Туркова.»

Майор Василий Алексеевич Кузнецов, военком полка Петр Федорович Михайлов и политрук Ф.З.Плотников связками гранат подорвали четыре танка и погибли в бою. Остатки полка, до двухсот человек, в сумерках вывел из смертельного кольца к селу Марьевка начальник штаба капитан Мороз. В течение 21-22 октября остатки 339-й стрелковой дивизии с боями отошли на рубеж Крюково -Большекрепинская.  Впереди были бои за Ростов и первая оккупация нашего города. Десять суток длилось огненное крещение Ростовской дивизии на миусском рубеже суровой осенью сорок первого. Потом в ходе контр наступления ее воины вновь вернулись на Миус, освободили Матвеев Курган и до середины июля сорок второго года воевали на Миус - фронте. Но никогда больше 339-я Ростовская дивизия, ставшая к концу войны Таманской, Бранденбургской, Краснознаменной, ордена Суворова второй степени, не платила такой кровавой цены, как в те октябрьские дни своего боевого крещения на Миусе. Фамилии всех погибших до сих пор неизвестны, но среди них был мой дед, простой и скромный русский человек, такой же, как и его односельчанин, захоронение которого нашел его внук 73 года спустя, и чье неравнодушие и сопричастность подарили моей маме возможность узнать, что ее отец не пропал в неизвестности.

В течение прошедших двух лет в ходе поисковых работ под селом Б. Неклиновка были подняты из земли останки более двух тысяч бойцов Красной Армии, и только у двух из них были найдены именные солдатские медальоны.Остальные «пропали без вести»: лежали в земле, многие в новенькой форме, пилотках с красной звездой, с нестёртыми подошвами новых солдатских ботинок и полными магазинами музейных винтовок, чьи-то отцы, братья, сыновья и деды - разутюженные гусеницами немецких танков в октябре 1941 года на подступах к нашему родному городу. Поисковые работы продолжаются, а работники местной администрации проделали и продолжают делать очень сложную и нужную работу по поиску документов, списков и родственников тех, кто 75 лет назад «пропал без вести» в 80 километрах от Ростова.

               Моей маме 82 года, 73 из них она помнила своего отца, не зная, где и как он погиб в той войне. Я не могу передать то волнение, с которым она приняла эту весть из прошлого и эту известность.  Она очень горда тем, что в книге памяти Ростовской области теперь стоит имя и ее отца. Мы знаем теперь, куда можно приехать, чтобы поклониться памяти моего деда и еще многих таких, как он – не получивших орденов и медалей, столько лет обойденных почестями, вышедших на танки с винтовкой в руках. И я думаю, что их подвиг ничуть не меньше подвига тех, кто гордо и заслуженно носит награды Родины. Наша задача – помнить и тех, и других, потому что если память жива, то живы и мы, как страна, как нация, и значит, мой дед погиб не напрасно 20 октября 1941 года у балки Туркова под хутором Седовский недалеко от села Б.Неклиновка Ростовской области, пытаясь с однополчанами сдержать наступление танков на наш город.

               Слава всем погибшим и без вести пропавшим и Вечная им Память!