Переслягина (Шаталова) Вера Ивановна город Витебск, родилась в 1926 году, в семье рабочих: (Мама Клавдия Николаевна Шульга 1889 г.р., (Застигнув Царское правление), отец Переслягин Иван Иванович умер рано. Мама Клава получила образование при Советской власти, окончив ликбез. В годы гражданской войны была санитаркой в госпитале, и в годы ВОВ продолжала свое дело, воспитывала детей в духе преданности к Родине, делу большевиков, считала своим долгом выучить детей, водила детей в казармы «Буденовского полка», конюшни, столовую. Из воспоминаний Вера: «Бывало в доме появится гречка или мука обязательно Мама отправит нас делится с соседями».
Из воспоминаний: «Слушая рассказы Мамы и участников гражданской войны Я часто думала, как бы я поступила в это время и жалела, что живу в мирное время» так мама воспитала во мне патриотизм и долг Родене!
Были в семье старшие братья и сестра, двое из них были призваны в 1939 году на службу в армию еще до начало войны с Германией, домой они так и не вернулись (погибли). Из трех братьев в живых остался только Леша Иванович Переслягин: Не по годам развит и способный сразу попросился на фронт, «Мама Клава очень боялась что, если вдруг попадется в плен (очень душевный человек) неизвестно чем это могло закончиться, Мама сама ходила в военкомат и просила чтоб его оставили. Почерк у Леши был, красивый и его оставили писарчуком в канцелярии при штабе.
Мама Клава, Вера и самая младшая Рая были в Витебске, когда фашисты оккупировали Белоруссию, в 1941. В оккупации (Мама Клава осталась при больнице, фашисты разрешали работать гражданским в больнице, но без обеспечения их медикаментами). Дочери находились с Мамой Клавой в госпитале (Мама скрывала девочек, чтоб дочерей не увезли в Германию, там Вера и Рая заболели тифом). Прожила до 94 лет, дожив до правнука Вани. Клава похоронена в Белоруссии на Витебском кладбище.

Оккупация, Витебск: " фашисты погрузили нас в вагоны, женщины, дети, немощные, и повезли в неизвестном направлении. Эшелон остановился, началась бомбежка, это были Советские бомбардировщики. Нас вывели из вагонов и выстроили в колонны, мы были живым щитом у фашистов. Они убивали маленьких детей за то что они плакали, не можешь идти расстрел, плачешь расстрел», до последних дней жизни Вера боялась плача детей, который каждый раз напоминал ей этот Ад! «Нас собрали в какой- то деревни или поселке, разговаривать нельзя, улыбаться тоже тем более смех, Расстрел!!! Людей уводили в лес и больше они не приходили».
«Нас привезли на вторую линию обороны немцев, расселили в деревни»
«Несмотря на полную блокаду, «Я» (Вера) активно принимала участие в партизанских движениях, начавшихся в Белоруссии, помогая раздавать листовки и читать их вслух в городе!!! За что подвергала свою жизнь опасности, в случае поимке быть расстрелянной».
«Бывало, даст мама вещи для обмена на продукты партизанам, дадут партизаны мне листовки, суну их под продукты и бегом в деревню, раздавала жителям и читала их вслух, это очень поднимало на дух. Хотя и осознавала, какие последствия ожидают, «Не было страха и перед бомбежками, не бегала в укрытия, а бомбили часто».
Немцы перекидывали боеприпасы и технику все ближе и ближе к первой линии фронта, готовя дальнейшие атаки.
«В один из дней мы услышали, как самолеты кружили не далеко от деревни и бомбили днем и ночью, это были все те же наши Советские бомбардировщики. Как узнала позже, партизаны разведали место склада фашистов и передали командирам. Мы ходили по поселку и радовались, радовались молча. Глядя в глаза друг другу, и понимая друг друга, без слов».
Мама Клава была в местном госпитале, помню: « Мама привела девочку из госпиталя домой и посадила за стол, чем богаты, тем и рады. Всегда была картошка и не много хлеба. Я говорю ей кушай, не стесняйся, всем хватит, она продолжала отказываться говорила, что не хочет, девочка была очень худой, и после двух дней умерла. Это было истощение и смерть от голода». Шло время дни, месяца, фашисты отступили для перегруперовки, но оставив часть фашистов для контроля территории. Советские войска были рядом, но фашисты не хотели отходить.
Как стало известно позже Веру с матерью и сестрой выгрузили на Смоленщине, колонну молодых женщин погнали в тыл. Только после я узнала, что из 12000 пленных осталось только 8000 живых, остальных же увели в «Гёте» или расстреляли. Мы оставались на второй линии обороны фашистов.
«Очень хотелось кушать, наконец, объявили выдачу хлеба». На семейном совете решили, что пойдет Вера. «На пути к хлебу два немца, стали спорить, куда меня направить? направо или налево». Вера была похожа на маленькую девочку, точнее, ребенка, худую и низкого роста с обрезанными после тифа волосами, «Они показали налево».
Отправленных на право заставили минировать дороги, а потом… расстреляли. Оставшиеся, тоже служили для прикрытия от наших войск и бомбардировщиков живым щитом, с ними не церемонились, ночами были слышны крики насилия, а потом выстрелы.
Как то ночью начался переполох и перестрелка, за которой наступила тишина. Вдруг перед нашими глазами предстали солдаты в таких родных гимнастерках. Но советские солдаты торопились, скоро должно подойти подкрепление фашистов. Так нас освободили из плена. Но дорога не была такой легкой, Красноармейцы рассказали, как выйти из поселка, ведь дорога и поля были заминированные. «Дорога узка, а воля к жизни велека. Люди побежали широкой волной, бежали по минам и подрывались». Но судьба охраняла Веру, маму и её сестру Раю, они шли. «Дорога была не широкой, ориентиром были наши советские ребята, сапёры погибшие при разминировании дороги для вывода из оккупации русский народ. «Тишина и наши погибшие ребята»- это была дорога в жизнь, которую Вера никогда не забудет: «мертвая тишина и погибшие ребята»
Разместились временно в освобожденных селах. Из памяти не уходили погибшие саперы, ценой своей жизни освободившие людей. «Мелькнула мысль пойти добровольцем в саперы. Когда все уснули, я сбежала в районный военкомат, 15 верст как не бывало! Но резанул слух голос из громкоговорителя настолбу «освобожден Витебск!!!». Это было 23 июня 1944 года. «А наши ничего не знают» - подумала Вера. «Как прибежала домой, не помню». Мама, Вера и Рая перебрались в Витебск. Жизнь в освобожденном Витебске началась с восстановления разрушенного. Работали все и стар и млад. Как радовались все, когда пошел первый трамвай! Веру взяли «верстовой» на типографию, а после доверили учет карточек выдачи продуктов. Вскоре пришел военком и предложил пойти на военную службу, именно предложил, сказав «Не хотели*б вы оказать помощь Советской армии?!, сменив гражданскую специальность на военную?» отказ предполагал предательство, но такого в мыслях не было, только «Долг» и «Ненависть» за все годы ада и мучений, за ребят, матерей, детей, советских солдатиков и братьев отдавших жизнь за наши жизни!!!
Прейдя домой Я сказала Маме Клаве о том что ухожу на фронт: «Мама я ухожу на фронт», мама спросила «Добровольно?», я ответила «Да!», мама заплакала я ей сказала, «Мама ну что же ты плачешь, меня еще не убили!».
Призвали Веру в 748-й зенитно - артилерийский полк принемавший участие в защите Сталинграда. Крещение Веры приняла Мая Корчагина призванная с первых дней войны и принимавшая участие в защите Сталинграда и оставшаяся в числе 400 живых из всего начального числа солдат 748-го зенитно артиллерийского полка защищавшего Сталинград. В дальнейшем Мая стала для Веры не только подругой, но и старшей сестрой и боевым товарищем!!!
После защиты Сталинграда, переформировав 748-го зенитно артиллерийского полк его включили во 2-й Белорусский фронт. Вера была принята на зенитную установку, «орудие № 4, 6 батарея», «приборист» ПУАЗО вместе с землячкой Марией Поплавской. Круг боевых подруг Веры состовляли: Мая Корчагина «Украинская еврейка», Зоя Вогапова, Фаина Бакирова, Мария Поплавская «Белорусска» Витебск.
Как неестественно это звучит: Девушка-Воин!
«По прибытию на место сбора, на железнодорожную станцию, нам выдали оружие, это была «трехлинейка» и три патрона один в стволе два в запаснике, выстроили в линейку, все были рослые девушки, крепкие, я была маленькой в прямом смысле, карабин был выше меня, и когда командир назвал мою фамилию: «Переслягина, шаг вперёд!», выйдя из строя, командир посмотря на меня, спросил удивленно: «Девочка, а ты что здесь делаешь?! Сколько тебе лет???», ответила уверенно «Я пришла служить, Товарищ командир!!!», он был удивлён и, смотря мои документы, переспросил: «Точно это ты? Вера», «так точно Я!» ответила ему.
«Сформировали из нас несколько отделений, все девушки, а командиры мужчины, куда везли не говорили, дневники вели только командиры!. Распределив нас по железнодорожным платформам, по орудиям, выдали альбомы с образцами самолетов противники, там были все от груза-пассажирских, до истребителей, бомбардировщиков, учили пока везли до места базирования, позже с девочками поняли, что в Польшу, поняли по пробегающим мимо нас вывескам и надписям на польском», а позже сообщили что бы были очень внимательны и одни не ходили, так как находились на территории карательных отрядов Польши.
«Где именно мы располагались не известно, все было секретно»
«Заступали в ночные дежурства, вглядываясь в небо, разведку проводили поодиночке, точнее отправляли одного из нас за расположение батарей, был холм с которого днем и ночью просматривалось небо там и наблюдали за небом. «Помню прислали к нам молодого солдатика, исхудавший и уставший. Заступил он в ночь на дежурство, встал на холмик, а сил видимо мало, с фронта перекинули к нам. Стоит, а голова вниз падает от усталости, жалко солдатика, а нельзя за него встать, комитетчики рапортуют о каждом нашем передвижение да и наши наблюдательные пункты прослеживали в дальномеры участок в несколько десятков километров нейтральной территории, а тут как назло он задремал видимо, и ножки его понесли под этот холмик, мы за ним побежали, солдатик упал, мы его сразу подняли, воды дали чтоб умылся, за такое на дежурстве могли наказать или расстрелять, если пойдут самолеты, а ты не дашь команду «Враг».
Правда и сами забывались о войне «спустишься с холма в поле, а цветов глаза не обхватят, соберешь букет, а за тобой в бинокль уже наблюдают, с нашей стороны были дальномеры и со стороны «фрицев» дальномеры, так как поле было между фронтами, фашисты за нами, наши за фашистами наблюдают, так и попалась в дальномеры, наши во время заметили что фашисты наблюдают за мной и приказали вернуться за линию фронта, а вечером наряд в не очереди на несколько суток получила, командир был строгий, но добрый! Берег нас всех!
«Первые бои были страшные, но сразу привыкли, день или ночь грузовые, бомбардировщики или истребители неважно били врага всегда. В разведке: слышишь гул винтов, командуешь: «Враг!», ст. Сержант «Враг вокруг!!!» передает координаты на батарею, и наводишь орудия, ст. Лейтенант командует!!! «На залп» и «огонь»…
«Самолеты скидывали бомбы прямо на нас, обстреливали орудия, огромные воронки, погибшие подруги»
«Бой, самолеты как орда птиц, закрыли небо, и солнце через раз пробивалось через их силуэты, это были бомбардировщики, летели высоко, скидывая на наши позиции смертельный груз, взрывы, воронки в двадцать метров, осколки, зенитки бьют, пикирующие подбитые Юнкерса… так погибла моя сестричка и боевая подруга Маячка Корчагина!!! Убита осколком… Девочки долго успокаивали… Пустота в душе и сердце…
И вновь бой…
«Однажды приехал полковник, построил нас. Обходя нас молча, дойдя до меня спросил: «Ни кто не обижает?», мне было очень приятно, что Полковник побеспокоился обо мне, я осталась совсем одна на тот момент ни Маи, ни подруг, погибли... Общалась с девчонками с других орудий, «да что там, все не то, нет тех родных и близких сердцу…. Пустота в сердце от потерь…»
«остались лишь Мама, сестренка и возможно брат Леша», «каждый раз эта мысль поднимала мою душу с колен»
Полковник награждал наш полк знаком «Гвардии», это конечно значило для меня много, но теряло свои краски на фоне тех, моих потерь, братья, подруги, солдатики...
«остались только Мама сестричка Рая и Леша» с одной этой мыслью Я поднималась как в оккупацию с каждым моральным ударом и потерями, так и поднимаясь после очередного налета уже на фронте собирая новые потери физически…
«Не скажу, что я героиня или в одиночку противостояла натискам фашистской авиации, стреляли все расчеты орудий, общее дело защита отчизны!!!» и помогая пропагандой нашим партизанам находясь в оккупации.
« Об окончании войны узнала так: «Слышу хаотичную стрельбу из всех орудий, подумала фашисты прорываются, ведь за без осмысленный расход припасов статья, а о победе и не знал ни кто. Тут прибежала Мария Дуриева и закричала: «Девочки война кончилась!!!», следом забежал наш командир Василий Тютин подхватил меня на руки и стал кружить!!! Так Война и закончилась…»
«Вернулась в Витебск домой к маме и сестре, вернулся домой и Леша младший из трех старших братьев, которых мы так и не смогли найти, без вести пропали или попали в плен и убиты мы долго с Мамой искали!!! Даже когда у нас уже были свои семьи, мы ждали своих братьев, мама ждала их домой, до последних дней жизни»…