Трепещут листочки берез среди соснового бора. Сосны неумолчно шумят в вышине. Ветерок тревожит и волнует их. Я стою перед аккуратной могилкой солдата-фронтовика, своего дедушки. На кладбище тихо и спокойно, изредка треньканье какой-то птички нарушает умиротворенный покой. Мысли мои далеко отсюда. Я вспоминаю своего дедушку, когда он был рядом с нами.
Родился он в многодетной семье крестьянина-середняка. Дедушка часто вспоминал детство и своих родителей, он почитал их, вспоминал только доброе: жили голодно; имели одни валенки на несколько человек; помещались в тесной зимовке, где спали 10 человек, а за окном зимой воют волки; качели на Пасху; лошадку свою любимую, которая скинула его с себя, испугавшись, но замерла на месте (боялась затоптать ребенка); учебу в школе, где год пропустил из-за болезни, выжил, а сестренка Валя умерла; мамины хлеба, которые она поручала сыну, а не дочери вытаскивать из печи. Дедушка Коля очень жалел, что маму свою перед смертью не повидал.
Старший брат Саша служил в Ленинграде, вот и отправили дедушку в Ленинград, там зачислили в воинскую часть сыном полка, а в школу ходил гражданскую. В форме воспитанника полка дедушка особенно хорош: сапоги начищены, брюки галифе, гимнастерка, ремень с начищенной бляхой, значки на груди, фуражка, а сам пацанёнок. Так окончил пятый класс.
Затем учился в ремесленном училище на слесаря-инструментальщика. Когда началась война, дежурил на крышах, тушил зажигалки, патрулировал улицы, один раз ловил шпиона, топил печки-буржуйки, пытаясь согреться. В блокаду голодал, ел землю с Бадаевских складов. Это были продовольственные склады, разбомбленные немцами. А там были сахар, конфеты. Земля пропиталась сладким. Эту землю кипятили, отстаивали, и получался хороший чай. Что это было за лакомство! Дедушку вместе с другими ребятами вывезли из блокадного Ленинграда по "Дороге жизни" и отправили на Кавказ, чтобы откормить и поставить на ноги.
Затем он работал в Москве на авиационном заводе, строил самолеты. В действующей армии был с сентября 1943 года по 28 марта 1947 года автоматчиком 243-го стрелкового полка, начал служить рядовым, а стал ефрейтором. Был на фронте в наступлении от Вязьмы до Смоленска. Всегда со слезами на глазах слушал песню "У деревни Крюково": после одного из боев их осталось тоже только шестеро солдат. Погибла вся рота, молодые ребята, 130 человек. Это страшно!
Дедушка по ночам часто стонал во сне, скрипел зубами, что-то невнятно говорил, кричал сквозь сон. Он опять был там, на этой страшной войне. Дедушка не любил рассказывать про войну.
С сентября 1943 года, когда дедушку ранило в бою, началось его "путешествие" по госпиталям: Москва, Оренбург, Чкаловск. Там, в Чкаловске, в госпитале 4405 он находился на излечении и был выписан 28 марта 1947 года без левой ноги, "с неправильно сросшимся переломом правого бедра, с резким ограничением движений в коленном суставе, после огнестрельного ранения. Обеспечен протезом постоянного типа". Сухие строчки справки, подписанные начальником госпиталя майором медслужбы Полиновской, - начало новой жизни дедушки.
У дедушки сохранились фотографии тех лет (1944-1947): молодые ребята и все без усов, врачи, медсестры, девушки-шефы с завода, девушки-подружки. С теплотой и гордостью дедушка рассказывал об артисте Жарове, который выступал с концертом в их палате, так как у Михаила Жарова в этой палате лежал знакомый. Еще вспоминал, как его, умирающего, утащили в подвал (думали, что умер), а он вскарабкался на широкий подоконник на солнышко и поэтому остался жив. А дома в деревне у нас есть картина, нарисованная масляными красками на фанере (чемодане), где изображен мост через Урал-реку. Эту картину дедушке нарисовал Николай Амосов, его друг. В те годы Николай Петрович рисовал по заказу портрет Сталина.
После г. Чкаловска дедушкин путь лежит в Москву, в Ленинград, где он мог получить жилплощадь, но он захотел тишины своей родной деревни Кулиги. В 1951 году в г. Архангельске дедушка поступил учиться в профтехшколу на обувщика, чтобы научиться шить сапоги, ботинки. Сапоги он шил хорошие! И ботинки тоже. А еще он умел красиво подшить валенки. Он шил и женские туфли на заказ.
Женился дедушка поздно, сосватали, родились дети: Володя и Валя. А потом гибель жены Лидии. Он один воспитывал малолетних детей: четырех и двух лет, - как мог и как умел. Вместо колыбельной дедушка пел своим детям песню-вальс "На сопках Маньчжурии". А теперь есть я, Наташа, мои сестры.
В День Победы он всегда надевал свой пиджак с регалиями, и меда ли позванивали на груди. Он не любил митингов у обелиска, поэтому туда не ходил. В этот день всегда пил водку и смахивал слезу, вспоминая боевых товарищей, заводил проигрыватель со своей любимой песней. Пока был жив дядя Витя Булыгин, они в этот день обязательно вечером встречались и пели военные песни.
11 декабря 2000 года дедушки Коли не стало. Теперь уже не болят его старые раны, ему не надо ходить на костылях, ему не снятся страшные сны. Спят спокойно солдаты Великой Отечественной войны. Могилы хранят покой.
Наталья Шашкова, с. Черевково / Защитники Отечества: сборник. / Ред. Ожегов М.В. Красноборск, 2010. С. 117—118.