Лидия
Ивановна
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
С первым набором девчат, 11 мая 1942 г., добровольно ушла в Советскую действующую Армию.Три месяца на курсах связи по специальности старших приёмщиков, и... в августе была уже на Калининском фронте, в 41армии И.С.Конева.
При лампе из гильзы, при смердящем фитиле из портянки, часами сортировала письма по воинским частям. Налетали немецкие бомбардировщики, бросали свой смертоностный груз и сотни, тысячи рассортированных писем сваливались в кучу. А почтовая "полуторка" не без труда, но уже доставляла на фронт новую почту, и она долгими часами, неделями, месяцами раскладывала её "по полочкам", что бы эти треугольники и конверты дошли до солдат. Так было на Калининском фронте, в первый год службы в действующей армии.
Бабушка вспоминала:
...Десятки километров мы вдвоём, с такой же девчёнкой, как я шли, казалось, по непроходимым дорогам. В ту весну 1944-го, даже "студебекеры" застревали в украинских черноземах, не то что наши старенькие "полуторки" - где-то далеко остались позади. У Зойки разломился сапог, а у меня уже седьмой месяц гнила нога. Хоть бы глоток воды! В Звенигородке пили у водокачки, а женщины, глядя на нас, плакали. Лишь значительно позже я поняла, почему они плакали.
Такими же изнуренными мы вступали ночью в горящую Умань. Утром вошли в отведенный комендантом дом, на котором минеры только что оставили свой автограф: "Мин Нет". Я сняла сапог с больной ноги - она на глазах меняла форму, а в ране копошились короткие белые черви.
И ещё позднее. Помню, как брали Будапешт. Вот уж где был ад кромешный. Недаром его называли вторым Сталинградом. Не в снах, а на яву небо темнело от самолётов. И все они бомбили и трудно было понять где земля, а где небо... Мне довелось во второй раз побывать в Будапеште где-то недели две спустя после его взятия. Всё ещё хоронили мёртвых, правда наших среди них не было. В тупике узкоколейки, в центре города трупы лежали штабелями, как дрова. И меня поразило тогда, что все они были какими-то высохшими. В воздухе стоял смрад, и Дунай был вовсе не таким, каким мы его представляли по вальсам Штрауса. Нет, не голубым, а свинцово-серым.
Боевой путь
Воспоминания
Это была поздняя, поздняя осень 1942 года. Заборенки, где стоял штаб нашей 41 армии (командовал ею Иван Степанович Конев) была почти окружена. Единственная дорога просматривалась и простреливалась немцами. Слева - болото. Продовольствие закончилось, только ночью "кукурузники" сбрасывали нам мешки с сухарями - годовой давности, сталинские запасы. Широкие ломти черного хлеба через всю булку - кирпич. Откусить его было невозможно, ели понемногу, размачивая. И вот из этой Заборенки мы выходили через болото. Благо ночами сильно подмерзало, землю уже припорошил снег. ...Но всё равно ноги вязли в болотной жиже. Когда через 2-3 суток достигли долгожданной деревни, ботинки мои развалились, я осталась босиком. После войны ещё полгода жила и работала в Чехословакии. Меня оставляли ещё в Австрии, но я отказалась. Шла в действующую армию добровольно, хочу вернуться в институт. И в октябре, в Одессе, я демобилизовалась.
После войны
Окончила Университет, курс факультета журналистики. Вышла замуж за Андреева Александра Леонтьевича. Родила сына Евгения в 1950 году.
В 1952 решили переехали в город Карпинск. Туда поехала по назначению Свердловского обкома КПСС. В Карпинске очень ждали, т.к. не было ни одного журналиста с высшим образованием.
В "Карпинском рабочем" начала работать в должности зав. отделом промышленности и транспорта, затем стала ответственным секретарем редакции; и, наконец, зав. отделом партийной жизни, зам. редактора.
Работать приходилось очень много, до 18 часов в сутки. Но работать было очень интересно.
Позже уволилась по собственному желанию и с семьёй вернулась в Свердловск. Родилась дочь Татьяна в 1956 г.
После возвращения в Свердловск не пошла ни в областную, ни в городскую газету. Выбрала многотиражку "Горняк". Проработав 10 лет перешла редактировать другую газету.
