Я родился в селе Шмарное Белгородской области, спасаясь от голода, поехал к сестре на Украину в поселок Попасне (тогда Ворошиловоградская область, сейчас Луганская). Работал токарем на войсковом заводе. Мне было 18,когда началась война. Сразу с завода нас эвакуировали в Орджоникидзе. 

Именно там мне предложили записаться в бронетанковую школу и пойти на фронт. Это была моя мечта. Однако танкистом стать не удалось. Я попал на курсы радиотелеграфистов. Мы учили азбуку Морзе по 12 часов в сутки. После окончания курсов было отобрано десять наилучших курсантов. Я был среди них. Из необстрелянных "зеленых" солдатиков сформировали полк и сразу отправили на передовую.

- Нами просто "затыкали" дыры в обороне. Мы еще не были готовы воевать. Учиться пришлось в настоящих боях.- вздыхая рассказывал Василий Иванович

Из двух батарей, которые состояли из 67 солдат, живыми остались восемь: два радиста и 6 шоферов.

- Я выжил лишь потому, что перед прорывом немецких частей, нас с еще одним солдатом отправили в разведку. Дали ракетницу и приказали сигнализировать, если немцы прорвутся. Враг пошел в наступление в другом месте. Мы добрались до своей части. Оттого, что мы, без малого, несколько суток не спали, нам позволили отдохнуть. Вместе с товарищем мы заснули в кустах, метров за семьдесят от нашей батареи. Проснулись от страшного грохота: на нас шла фашистская лавина: танки, пехота, мотоциклы, самолеты.

На то время, у наших артиллеристов осталось лишь десять снарядов. Поэтому командир полка по телефону дал приказ подпустить танки, как можно ближе, и тогда стрелять. Танки начали "утюжить" наши окопы, зарывая людей живыми в землю.

- Нас с товарищем заметили с немецких самолетов,- продолжал свой рассказ Василий Иванович,- Они дважды делали над нами заходы и расстреливали с пулемета. Нас спасло то, что мы были в окопе.

…Немецкая лавина покатила дальше, и мы попали в окружение. Вдруг увидели шесть водителей, которые тоже выжили. Решили с ними пробиваться к своим.

Над нами постоянно пролетали немецкие самолеты-разведчики. Когда мы устали, мы решили подремать в кустах. Проснувшись, увидели, что водители нас покинули. Наверное, решили пробиваться сами.

Двое суток бродили лесом, искали выход из окружения. По дороге встретили еще четырех наших. Так дошли до Дона. Ни через мост, ни вплавь перебраться не могли – речку постоянно обстреливали немецкие самолеты. Так и шли пока не нарвались на минометный огонь. Как потом выяснилось, за нами выходила из окружения большая группа советских солдат, какая-то часть или даже полк. Их заметили и обстреляли. Именно во время обстрела меня контузило и я попал в плен.

Картину, которая встала перед глазами юноши, он не забудет никогда. Около ста советских военнопленных лежали мертвыми. Между ними ходили два немца и достреливали раненых.

- Пленных собралось много, нас выстроили, разглядели. Возле меня стояла женщина, наверное, медсестра, ее вывели из строя и расстреляли. Такая же судьба ждала чернявого крепкого солдата. Вероятно, его приняли за еврея. Потом нас отвели в сторону, а по расстрелянным проехался танк…

Немцы собрали всех кто мог передвигаться и погнали в концлагерь.

Нас продержали там пять дней, без еды и воды, под палящим солнцем. Наконец снова собрали, выдали по кружке полусгоревшего зерна и погнали дальше.

На этом пайке солдаты добирались до следующего лагеря четыре дня. Каждый километр звучали выстрелы- немцы добивали тех кто не мог идти. Так Василий Иванович попал в один из самых страшных лагерей – Миллерово (Ростовская область).

- Там собралось несколько тысяч людей, - вспоминает Василий Шаповаленко, - По дороге полицаи отобрали у меня шинель, я остался в гимнастерке. Вечером было уже прохладно. Увидев, что люди вокруг зарываются в песок, стал сам так делать, чтобы не замерзнуть.

Когда немного оправился, стал думать про побег. Пытался попасть на какую-нибудь работу, лишь бы только выбраться из лагеря. Как-то раз нас привезли на вокзал, набили в каждый вагон по сорок мужчин и двое суток куда-то везли. Потом открыли вагон, забрали мертвых, остальных выстроили и выбрали каждого десятого. Их расстреляли. Как выяснилось, когда немцы открыли один из вагонов, он оказался пустым. Солдаты как-то смогли разобрать пол. По немецким законам наказали за их поступок нас.

Через двое суток мы оказались в Умани (Думаю, большинство знает, что там находилось одно из самых страшных мест – Уманьская яма, в ней побывало по разным оценкам до 70 тысяч людей, выйти оттуда живыми удалось немногим)

В одном бараке находилось до 300 человек. Настали холода и мы все грелись у буржуйки. Я простудился. Это меня и спасло.

Всех отправили по этапу в другой лагерь, а меня в лазарет. Оттуда в ремонтную бригаду.

Потом Василий Иванович побывал еще в нескольких лагерях- в Ровно, Гродно, Ревеле(нынешний Таллин),Литве. В 1944 он попал в немецкий Магдебург. Выжив после страшной бомбардировки, когда триста американских самолетов 45 минут кидали бомбы.

- Тогда из 80 тысячного населения погибло 35 тысяч, - вспоминает Василий Иванович, - Нас отправили на восстановление города. Шел суровый 45 год. Я работал на мосту через Эльбу и не заметил, как ударил кайлом по электрокабелю: обожгло лицо и  руки. После этого меня отправили в другой лагерь, за 30 километров от Берлина. Он был последним.

Второго мая мы заметили, что на караульных вышках нет охраны. Момент для побега был благоприятный. Добрался до своих, и меня сразу забрали в армию, назначили помощником командира взвода.

В июне 1946 года нас отобрали из полка сто человек и приказали отрабатывать строевой шаг. Тренировались два месяца. Как нам объяснили, это было необходимо для показного выступления. А уже в августе советские солдаты приехали в Берлин на Александр-плац. Мы как победители открывали Парад Победы. За нами шли американцы, англичане, французы… Это было незабываемо.

В марте 1947 Василий Шаповаленко вернулся в родное село. Работал на Урале, женился, воспитал трех чудесных сыновей. Со временем переехал в Ладыжин, пошел работать на ТЭС. Когда вышел на пенсию, то вместе с любимой женой Диной создал мини-сад экзотических растений в фойе ДК «Прометей». После ее смерти живет один. Все время ждет приезда дорогих гостей – своих сыновей.

 И хоть чувствует  он себя сейчас не очень хорошо: плохо видит и слышит, еле-еле передвигается, но знает, что такое цена мирной жизни для многих грядущих поколений. Лишь бы про ту войну не забывали.

28 апреля 2011

Газета «Новый город», г.Ладыжин