П А М Я Т Ь

Война  оставила  глубокий  след   в  истории  нашей  семьи. 

Еще  до  войны  и  даже  до  революции  наш  дед  Шадыбек проживал  в  аиле  Төмөн  Шекти,     после  революции  он  стал  называться  Кызыл  Байрак,  а  еще  позже  Караван, Кербен, Кыргызской Республики.  Это  была  по  современным  понятиям  небольшая  улица  в  10 -  12  глинобитных  кибиток   и  потрепанных  юрт,     населенная    преимущественно  родственниками  или  же  родичами  -  выходцами  из  одного   рода  -  Багыш

Дед    высмотрел  нашу  бабушку  Толгонай    на  летнем  кочевье в  предгорьях  Чаткала.  В   то  лето   родные  Эне (Бабушки )   пасли скот  на  южном  склоне  Чаткальского  хребта,   хотя  сами  проживали  на  севере,  в  Таласе. 

Толгонай-эне    происходила  из  рода   Кушчу,    была  не  только  красива,  но  и  умна,   не  чуралась  никакой  работы,   несмотря   на  то,  что  выросла  в  достатке.  Эне   была  рукодельницей,  шила  одежду,   ткала  ковры. Она  запомнилась     детям       звонкоголосой    певуньей.    Говорят  у  нее  были  песни  на  все  случаи  жизни:  дождь,  весна,  родник, луна  -  кто  сложил  их?  Неизвестно.   Скорее   всего,  пело  ее сердце,  душа.   С   детства была привычна к  кочевью,    Эне   знала  много  старинных, «дорожных»,   колыбельных   песен,  а  также  сказок  и  былей.  

Судя   по  скупым  семейным  хроникам,   брак  Шадыбек   ата  и  Толгонай   эне    состоялся   примерно   в  1894 году.  У  них  родились  девять  детей,  выжили   шестеро:  три  дочери  и  три  сына.   Дочери: Шааргул, Шааркан и Шаарбан и сыновья – Наркул, Нуркул и Кадыркул - мой отец. Внешне  суровый  и  немногословный   Шадыбек   был  мягок  и  добр  к  детям.

Когда  советская  власть  пришла  в  Кызыл Байракскую  глубинку  братья  с  восторгом  приняли  перемены,  происходящие  в  укладе  их  жизни. Население   было  сплошь  безграмотным,   кругом  нищета,  темнота.    Колхозы  в  те  годы  только  начинали  устраиваться.

Советские  кадры    на  местах    формировались  в  основном  из  людей,    обученных  хотя  бы азам  грамоты.   В  целях  ликвидации    безграмотности  повсеместно  открывались   курсы   ликбеза.    В  1927  году  братья     Нуркул   и   Кадыркул  посещают  курсы  ликбеза,  выучившись    читать  и  писать   на   латинице.       

Нуркул   и  Кадыркул   завершают  учебу  в  начальной  школе    Кутчу.      Нам    не   известно,  кто  и  чему  учил   аильских  ребят.     Одно  очевидно  -  это  была  точно  не  гимназия.   Воображение   подсказывает     заброшенную   овчарню  на  окраине  аила,  сборный   класс  из   десятка  детей  разного  возраста,  учителя,  передающего  ученикам    свои  знания…   Одним    словом,    школа  Дуйшена   из  «Первого  учителя»  Ч.Айтматова.  

Нуркул  и  Кадыркул  были  ближе  по  возрасту,  потому  они  были  не  только  братьями,  но  и  закадычными  товарищами.  Вместе  учились,  проказничали,  помогали  маме  и  сестрам  по  дому:   носили  воду  из  родника,   собирали  хворост  и  кизяк,  весной  ходили  за  кисличкой,  а  осенью  за  орехами  и  барбарисом.    Братья  с  раннего  возраста   помогали   отцу  и землю  пахать,  и  скот  пасти. 

Но  более  всего  братья  любили  вечером,  дождавшись  мать  с  поденных  работ,  слушать  ее  песни, сказки,  а  потом,  лежа  в  постели, смотреть сквозь тундук  на луну и звезды,   рассказывать  друг  другу  страшилки,  смеяться,  толкаться…    Одна  из  этих  сказок  дошла  и  до  нас,  рассказанная  тетушкой  Шаарбан. 

В  давние  -   давние  времена,  когда   лиса  и  волк  водили  дружбу,   довелось  им  однажды  забить  горного  козла. Лиса  прячет  тушу  от  волка:  якобы  медведь  забрал  добычу.  Ночью  волк  не  может  заснуть  от  голода,  лиса  же,  втихую,  ест  мясо общей добычи.    Когда  волк  просит  ее  поделиться  пищей,  лиса  советует  вспороть  себе  живот  и  утолить  голод    своими  внутренностями.   Она,   мол,  тоже так  кормится.   Глупый  волк  вспарывает  себе  живот,  предоставив  лисе  единолично  наслаждаться  козлятиной   и  волчатиной впридачу.

В  1929  году  Нуркул  и  Кадыркул  вступают  в  ряды  комсомола,  становятся  активными  агитаторами  и  пропагандистами  социализма.     Они  оба  работают  в  колхозе  Кызыл  Байрак.     Усилия   Шадыбека   ата   дали  свои  плоды:    его   сыновья   стали в один ряд с наиболее продвинутой  молодежью,  таких  грамотных,  как  они,  в  то  время   было не так много.

Наркул,  старший  из  братьев, в  1919 году за умение  считать  и  писать взяли  учетчиком  в  колхоз.  Смекалистый,  работящий   Наркул  оказывал  существенную  помощь  отцу, он проводил инвентаризацию  домашнего  и  крупного  скота,  принадлежащего  населению.  Зажиточные сельчане всячески противились этой акции, угоняя скот  на джайлоо, утаивая истинное количество скота, не желали передавать излишки советской власти.  Ювенильная  коллективизация  переживала  тяжелый  этап:   люди  не  были  готовы    влиться  в  этот  процесс,    добровольно   отдать  в  общенародную  собственность  свой  скот,  земельные  наделы.  Вот тут Наркул, где уговором, а где напором  сподвигал  односельчан на принятие правильных решений.    Аильные  аксакалы   прислушивались  к  нему,   а ленивые   и  ерепенистые   побаивались  его  крутого  нрава  и  недюжинной  силы.  При  этом,  он  умел  организовать  работу, любое   дело   спорилась   в  его  руках. 

Когда началась Великая Отечественная война семья Шадыбек ата,  в числе первых, получила  2 повестки с призывом в ряды РККА.

Первым уходил на войну  веселый и бесшабашный Нуркул.   По  рассказам  тетушек  известно,  что  он  был  красив  и  статен.  В  отличие  от    степенного   старшего  брата  Наркула,    Нуркул  был  веселым  балагуром.    Любил  шутить,  донимал  сестер  безобидными  розыгрышами.      Никакие  конные  состязания,    куреши   не  проходили  без  его  участия.  Первый   джигит   аила  -  так  бы  его  охарактеризовали  в  наши  дни.   Нуркул  любил  песни,  он  всегда  пел:   на  работе,  дома,  в  дороге. Он был работящим парнем,  в помощи никому  он не отказывал: сено  заготовить, скот пасти, глинобитный дом построить. Шаарбан эже  вспоминала, что на все ашары  первым  отзывался  Нуркул.   Но учиться не хотел.  Ученый братишка Кадыш  так и не смог сподвигнуть его к образованию. Братья были очень близки: погодки, вместе играли, проказничали. А вот старшего брата Наркула оба брата уважали и побаивались.

Старший брат не призывался в  ряды   Красной  армии,  так  как  к  началу  войны  находился  в  зрелом  возрасте.  Он был в   семье  за главного,  работал   на  трудовом  фронте,   занимался  заготовкой  продовольствия,  фуража,  одежды  для  армии.   Долгие  военные  и  послевоенные  годы  Наркул  ава  возглавлял  животноводческую  ферму.  Делал  свою  работу  толково,  добросовестно.  

Вся семья собирала Нуркула на войну.  Шадыбек стачал ему крепкие сапоги,  и даже  вторую пару по запас, сестры сшили теплую одежду и рукавицы,  собрали провизию: хлеб «комоч» на курдючном жире, который не черствеет, курут и вяленое мясо.  Не впервой им было собирать сына и брата на войну.  Кадышу уже пришлось воевать в Белофинскую войну в ноябре 1939 - ноябре 1940 гг., а до того и на Дальнем Востоке. Отец и сестры не понаслышке знали о холодах  в « Оруссии».   

 В октябре 1941г. в Кызыл Байраке провели большой митинг, выступил военный комиссар и колонна новобранцев двинулась к железной дороге в сторону г. Наманган.

Больше всего Нуркул беспокоился о своей келинчек Зейнеп и  маленькой дочурке. О том, хватит ли дров на зиму, не прохудится ли крыша дома, успеют ли до холодов управиться с сеном, кукурузой и пр.  

Нуркул всю дорогу смеялся: "немис капырларды жоготуп, тез арада кайра келебиз», на том и распрощались. Вся семья: отец, брат Наркул, сестры - провожала Нуркула в путь.  Шадыбек наказывал: «бейбаш болбо, отүгүндү сактай көр, чылымга алмашпа» ( «не хулигань, сапоги береги, на курево не меняй»).  Потом долго шептал себе под нос, роняя скупую мужскую слезу,  «согушта  сапарың  ачык  болсун,  аман эсен  кайтып  кел -  открытых  дорог  тебе  на  войне,  возвращайся  живым  -  невредимым»,  словно бы чувствуя, что видит сына в последний раз.

Словам Нуркула о скором возвращении  не суждено было сбыться, он пропал без вести в 1942г.

Мы  не  знаем  где  наш  Нуркул  ава  захоронен.  Неизвестно  в  каких  войсках  он  служил,   при  каких  обстоятельствах   принял  последний  бой.   Попал  в  окружение, убит  или  был  пленен  -  об  этом  ничего  не  известно.  Он  прислал  несколько  писем  с  фронта,  сообщая,  что   жив – здоров  и  бьет  фашистов.  Потом   солдатских   «треуголок»   от  Нуркула  долго  не было,  пока  не  пришло «черное письмо».

Второй сын Шадыбек ата  отправился воевать 7 декабря 1941 года.  Лейтенант  Шадыбеков Кадыркул направляется в 67 Армию  Ленинградского  фронта.

Чуть менее года назад он находился на Северозападном  фронте в зоне боевых действий. Мы мало знаем об этой войне с Финляндией, развязанной при поддержке Великобритании и Франции. Истинные мотивы политиков находились в сфере  недопущения «коммунизма» в страны Скандинавии.  Небольшая Финляндия, напичканная новейшей военной техникой, боеприпасами, авиацией, предоставленными союзниками,  развязала войну, спровоцировав  расстрел  мирного населения и не прекращающийся  артобстрел.

Когда Кадыркул в ноябре 1939г.  впервые оказался в Карельском перешейке,    а именно близ этой местности пролегала линия Маннергейма, нет, не 40- градусные морозы, не отсутствие подходящей амуниции красноармейцев  поразили кыргызского паренька. Он был крепок здоровьем, как и все красноармейцы,  привык обходиться малым, пускал в ход смекалку при необходимости. Она то и выручала наших ребят в лютую стужу и под непрекращающийся артобстрел  противника.  Более всего красноармейцев поразил шквал огня из под земли,  заминированные дороги, зажигательные смеси и  снайперы. Они буквально отстреливали наших красноармейцев.  

Много ребят полегло   на территории Карельского перешейка, который  покрывали  крупные лесные массивы, десятки средних и малых озёр и рек. Озёра и реки имели болотистые или каменистые крутые берега. В лесах повсюду встречались каменистые гряды и многочисленные валуны крупных размеров. Танки, пехота застревали в бездорожье, чем пользовался противник. Наши части всюду подстерегали хорошо вооруженные  лыжные десанты, которые прекрасно владели тактикой ведения боя, включая пулеметы и снайперское оружие, вкупе с лыжным ходом.

Одним из тактик боевых действий противника,  который позволял добиваться успехов, были вылазки небольших лыжных  десантов.  Потому  советские танки, артиллерия, пехота в упор уничтожались в виду того, что  повсюду были замаскированные доты и дзоты, дороги  были заминированы, в качестве мин и  бомб использовались последние достижения Вермахта, а снайперы – кукушки неумолимо истребляли советских воинов.

Политрука Шадыбекова Кадыркула направлют на командирские курсы  на базе Ленинградского училища связи. Там он впервые встал на лыжи: с большим трудом ему,  кыргызскому пареньку откуда –то из азиатской горной  глубинки, досталось  это умение. Он также  обучается навыкам ведения боя в зимних условиях: ходьбе на лыжах и  одновременной стрельбе из автомата или пулемета, разминированию и многому другому.   Все эти навыки тактики ведения боя  с противником в зимних условиях политрук Шадыбеков  передавал личному составу: формировал отряды лыжников, отрабатывал приемы разминирования местности, преодоления заграждений, дотов,  дзотов, ликвидирование с использованием зажигательных смесей «Молотова». Ведь от этого зависела жизнь вверенных ему молодых солдат.

Финская война по времени была непродолжительна, но она послужила хорошим уроком для советского командования, обнажив серьезные  упущения и  недочеты в стратегии и тактике ведения войны. Красноармейцы не были готовы к войне в зимних условиях с северным ландшафтом. У них не было теплого обмундирования, обуви, рукавиц.

Помню, как Шаарбан эже, папина сестра, рассказывала, что дед Шадыбек именно в финскую войну научился тачать сапоги, а тетушки Шааркан, Шааргул, Шаарбан шили ватные шапки, фуфайки, штаны и рукавицы для  брата: в письмах он делился в какие лютые холода они сражаются. Позже такими же гостинцами, одеждой и сапогами семья провожала  Нуркула на Великую Отечественную войну.

Пекли большие караваи  хлеба - «комоч» по особому рецепту, чтоб не черствели, курут и вяленое мясо – все это вместе с одеждой складывалось в «куржун» - мешок и через райвоенкомат посылалось в военную часть.  Очевидно, на тот момент еще до ВОВ  посылки доходили до адресата.  Подтверждением тому курьезный случай: одна из тетушек сшила кыргызскую шапку «тебетей», в посылке она дошла до папы, но использовали ее совсем не по назначению, а в качестве мишени. С легкой руки инструктора по стрельбе она стала таковой. По началу, папа обижался: сестра сшила своими руками все же, но потом решил, что с легкой руки Шаарбан эже шапка помогает солдатам.  «Шапка политрука» - так именовали тренировочную мишень. В годы жизни, тетушка помнила об этом, радовалась и всегда рассказывала, что чем-то помогла своему младшему брату Кадышу во время войны. К слову сказать, позже папа уделял физподготовке  нас, детей особое внимание: покупал для нас лыжи, сам становился на лыжи и учил кататься. Поэтому в семье кто-то  катается на лыжах, а кто-то на коньках.

В войне с фашистами Кадыркул  не  был  новобранцем, судьба снова закинула его на Северо-Запад,  на Ленинградский фронт.  Но    были  моменты,  когда  его  военного  опыта,  убежденности  и  стойкости    не  хватало,  чтобы  осознать  все  масштабы  происходящего.  

Зимой  1941-1942  годов  пулеметная  рота   лейтенанта  Шадыбекова    расположилась  в  окопах  под  г. Пушкино.  Холод   и  голод -  неизменные  компоненты  окопной  жизни  изматывали  солдат.  Наши   бойцы  питались  в  основном  пайкой  хлеба,    мерзлой  картошкой,   кореньями,    которые     добывались  на  полях  во  время  ночных   вылазок.  Холод  в  те  блокадные  зимы  был  жуткий.   Снег  валил  не  переставая,  засыпал  ходы  сообщения  и  сектор  пулеметного  обстрела.    Нужно   было  постоянно  убирать  снег  небольшими  саперными  лопатками.   Мороз  пронизывал  до  костей,   зимней  амуниции  не  хватало.  Солдаты   страдали  от  недоедания,  обморожения,    цинги  и  анемии.   Казалось,   все  чувства  притупились,  только  к  голоду  невозможно  было  привыкнуть.

Противник  находилсся  в    метрах  150–200.  Порывы  ветра  доносили  до  голодных  солдат  запах  консервов,  звуки  издаваемые   скрежетом  ножей,  открывающих консервные банки,  сытые  голоса   немцев,  звуки  губной  гармошки.

Тяготы  блокадной  войны  и  фронтовых  невзгод   Кадыркул  нес  как и  все  солдаты.    Боевая  готовность   роты,  содержание  техники  и  вооружения,  наконец,  моральный  настрой   личного  состава  требовали   личного  примера,  большой  ответственности  от  командира.  Думается,   Кадыркул  достойно  выполнял  свой  воинский  долг.

В  начале  блокады  ситуация  на  фронте  предусматривала  оборону  Ленинграда,   отражение  немецких  атак, ведение   боев  местного  значения.  Большую  важность  для  командования  представляла  информация  о  планах  немецких  частей,  добываемая  нашими  разведчиками. 

В  одной  из  таких  спецопераций  по  приказу  генерал  майора   В.Ястребова   группа  разведчиков  во  главе  с  Кадыркулом  взяла   «языка»  -  немецкого  офицера.   Сложность  заключалась  в  том,  что  операцию  надо  было   выполнить  оперативно,   в  кратчайшие  сроки. Фашисты  дислоцировались  в  каких – то  100 -  200  метрах,  электропроволока,  собаки, охрана  -  все  это  очень  усложняло  задачу.     Полученные  сведения  оказались  очень  ценными.  Разведчики  были  представлены  к  высоким государственным наградам,  Шадыбеков  Кадыркул  был  награжден  орденом  Красной  Звезды.

Отец очень гордился этой наградой, он получил ее из рук Ворошилова, члена Государственного комитета обороны, командующего войсками Ленинградского фронта.

В тот день группа, представленных к наградам бойцов, получила увольнительную. Из окопов они прибыли  в Ленинград, посетили баню, постриглись, побрились, сменили одежду.  Потом их привезли в здание Ленинградского обкома ВКП(б), весь искорёженный, на крыше зияли огромные дыры, стены местами обвалились. Красноармейцев провели в большой зал. Посередине был накрыт стол, который  изобиловал   яствами  как в довоенное время – икра, рыба, цыплята, закуски. Руководители сидели на одной стороне стола, отец и другие сели по другую сторону.   После приветственной речи  всех награжденных вызывали поочередно на середину зала, вручали награду и пили чарочку. Когда очередь дошла до отца, генерал, сидевший за столом, спросил, в какой части он служил на озере Хасан. Услышав ответ:  118 полк 40 дивизии, генерал вместе с Ворошиловым подняли чарочку за подвиг отца. Как оказалось это был Жуков, который был главнокомандующим Дальневосточного фронта и был тем, кто малыми потерями вынудил японцев капитулировать.  А для Кадыркула  та  военная кампания с японцами была первой войной.  Позже   папа вспоминал, что вкуснее этой водки, которую он поднял вместе с двумя главнокомандующими, которые в начале ВОВ последовательно возглавляли   войска Ленинградского фронта, он не пил никогда. На передовую после банкета    красноармейцы  ехали  в приподнятом настроении и с твердым убеждением победить.

За мужество  и  героизм Шадыбеков Кадыркул  награжден  Орденами Красной Звезды, Отечественной  войны  1 и 2  степени,   медалью  за  оборону  Ленинграда, многими другими медалями, двумя Орденами Трудового Красного Знамени  и  другими наградами.

День  победы,  9 мая  1945 года, капитан Шадыбеков Кадыркул  встречает  в  Кенигсберге,  где  в  составе  Прибалтийского  военного  округа   ведет  борьбу  с  литовскими  и  латышскими  бандформированиями.  Медалями  за  взятие  Кенигсберга  и  победу  над  Германией   также отмечен  его  вклад  в  победу  в  Великой  Отечественной  войне. 

9   лет  военной  службы   и   3 войны  -  с  таким  багажом  Кадыркул  возвращается  к  мирной  жизни  в    родной  Караван  в  1946 году.

С тех пор прошло много весен и много зим. Давно уже нет Шадыбекова Кадыркула.  Ушли в мир иной его  отец, братья, сестры.  Нет его сыновей, дочерей…

Но те, кто живет,  хранит память о легендарном  человеке. О его подвиге.

Эта память передается от детей к внукам, от них к правнукам и далее – пра-пра- пра…. внукам.

Пока есть память,  человек  живет.

Автор: Шадыбекова Клара Кадыркуловна, дочь Шадыбекова Кадыркула