Сергиевский Георгий Валентинович

14 сентября 1923г., г. Архангельск – 6 ноября 1957г., г. Архангельск

         Биография моего отца Георгия Валентиновича Сергиевского – это биография поколения, которое ушло на фронт прямо с выпускного вечера в школе.

         Он родился в старинном северном городе Архангельске на берегу Северной Двины в семье служащих. Рано полюбил чтение и в школе стал круглым отличником, пробовал себя в литературе. О комсомольце Георгии Сергиевском (друзья и родные всегда звали его Юрой) уже в юности не раз писали газеты.

         Аттестат об окончании школы датирован 20 июня 1941 года, в день начала Великой отечественной войны он сразу идёт в военкомат и записывается добровольцем. А уже с 27 июня он курсант Артиллерийско-технического училища зенитной артиллерии. Вместе с другими молодыми мальчиками прошёл ускоренный курс в Ленинграде, а затем в Томске.

         Первый фронт, на который попал Георгий Сергиевский – Калининский. Судя по послужному списку, сначала был резерв отдела кадров Управления начальника артиллерии фронта, затем Пензенский учебный лагерь войсковой зенитной артиллерии. В своей новой военной профессии Г.Сергиевский рос от командира приборно-дальномерного взвода зенитного дивизиона до начальника отделения по ремонту военных приборов, а затем начальника артиллерийского снабжения лагеря.

         В июне 1944г., наконец, командование удовлетворило его многочисленные просьбы об отправке на фронт. Это был Север, ещё более суровый, чем родной Архангельск – Карельский фронт. Папа был начальником артиллерийского снабжения в 1527 Зенитном артиллерийском полке 40-й зенитной дивизии РГК (12 июня 1944 – 27 декабря 1944, Киркинесская операция), в 540 Походно-ремонтной мастерской 40-й зенитной артиллерийской Печенгской Краснознамённой дивизии РГК, 14 отдельная армия (27 декабря 1944 – 11 августа 1945).

         В этот период Г. Сергиевский был награждён Орденом «Красная звезда». Вот выдержка из наградного листа:

«Старший техник лейтенант Сергиевский Г.В. в трудных условиях наступательных боёв и бездорожья Заполярья, несмотря на большую отдалённость от станции снабжения, на обстрел дорог противником, сумел организовать бесперебойную доставку полку боеприпасов и обеспечение огневых позиций батарей ими в срок и в нужном количестве.

         Несмотря на отсутствие артиллерийских мастерских, благодаря большой инициативе и организаторским способностям старшего техника  лейтенанта Сергиевского орудия и приборы полка всегда были в хорошем состоянии, хотя из-за передвижений по сильно пересечённой местности износ ходовых частей орудий и приборов был намного выше нормального.

         Когда в один из массированных налётов ВВС противника на боевые порядки войск, прикрывающих 3-ю батарею полка, временно отказало одно из орудий, ст. тех. лейтенант Сергиевский, несмотря на обстрел ОП батареи из миномётов, прямо на батарее под огнём противника лично руководил ремонтом орудия и вернул его в строй, дав тем самым возможность батарее отражать налёт авиации четырьмя орудиями».

         За этими строками для меня встаёт картина боя и мой папа, ещё совсем молодой, двадцати одного года.

         Уйдя на войну со школьной скамьи, Георгий Сергиевский не имел никакой другой профессии, кроме военной. Армейская служба очень ему нравилась, и он решил связать с ней свою жизнь. С августа 1945 по апрель 1946 он начальник артиллерийского снабжения 405 миномётного полка 25 Стр. дивизии Беломорского военного округа – уже в своём родном Архангельске. Затем поворот военной биографии – в апреле 1946 он становится начальником общего секретного отделения штаба артиллерии Управления Командующего артиллерией Архангельского военного округа, а октября 1947 адьютантом Командующего артиллерией округа.

         Может быть, военная служба привела бы моего отца и на другие высоты, но война, хоть и закончившаяся, «догнала» его. На фронте он не был ни разу ни ранен, ни контужен, но суровое Заполярье ударило по здоровью – у папы ещё в 1945 открылся туберкулёз.  Лечить эту болезнь тогда умели плохо, она прогрессировала, и в апреле 1948 года Г.Сергиевский был уволен в отставку.

         В 25 лет надо было начинать жизнь заново, да ещё тяжело больным. И папа стал журналистом, работал в областных газетах «Правда Севера», «Моряк Севера», «Речник Севера». Затем перешёл на областное радио, принимал участие в первых шагах архангельского телевидения. Увлечение литературой, книгами не оставляло его всю жизнь. У меня хранится потрёпанное издание поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», которое прошло с папой всю войну. После войны он собрал огромную библиотеку, в которой немало книг с автографами северных писателей, с которыми его связывала дружба. Сейчас редкие книги из библиотеки Георгия Сергиевского выставлены в Архангельском литературном музее, куда я передала их в дар.

         Работая на радио, папа встретил мою маму, которая была диктором, и в 1953 году родилась я. Папа к тому времени был уже неизлечимо болен, часто общаться с маленькой дочкой ему не разрешали. Да и мне немного передалось его заболевание – детство я провела не в садике, а в туберкулёзном диспансере. Георгий Сергиевский умер 6 ноября 1957 года. Мне, его дочери, было тогда всего 4 года. По настоящему-то я папы не помню, очень-очень смутные воспоминания. Но меня воспитывали его блокноты с записями, статьи, то, что о нём рассказывали друзья и сослуживцы. Он пользовался большим уважением коллег. Когда я, музыковед по профессии, тоже пришла в журналистику, то, бывая в редакциях, всегда встречала людей, работавших с отцом. Они рассказывали о нём, и эти рассказы требовали от меня быть достойной его памяти.

         Я давно живу с семьёй в Москве, у меня взрослый сын, названный в честь деда Георгием. А Георгий Сергиевский так и не узнал, какой будет послевоенная жизнь, не узнал своего внука – ведь умер он, когда ему было всего 34 года.

         Дорогие ветераны, живите долго-долго, будьте здоровы, вы все – память о моём отце, о судьбе вашего героического поколения!

Елена Сергиевская-Яшина