Шел 1924 год. В семье Сергеева Дорофея Васильевича родился 8 сентября третий ребенок, сын Василий, названный в честь деда Василия и дяди по отцу Василию. Шли годы, двигалась и Советская власть, в этот год умирает пролетарский вождь – В.И.Ленин – Ульянов. Как его оплакивала страна, я не помню. Через пять лет, в 1929 году страну уже возглавлял Сталин, жестокий и не красивый, начался год коллективизации.У отца моего была корюха, сбруя, земля, постройки – вроде жили хорошо. Село большое, называлось Столыпинка, в честь реформатора Столыпина, который наделял крестьян отрезами земли. Кто вел хорошо хозяйство – богател, а кто пропивал землицу и семья ходила по миру! Таков был Захар Лобанов, один из первых коммунистов села и первый тракторист на тракторе « Фарзон». Он катал нас, детей на первомайские праздники. К трактору прицепляли бричку и сажали в нее нас, детей. Хорошо было и радостно, а большие ребята, дети зажиточных кулаков, пели частушки: трактор едет и гудит, Лобанов Захар сидит. Трактор поломался, Захар обо ……я. И смеху было куда много – ведь крестьяне на язык были больно вольны - и откуда у них бралась такая смекалка, только диву даешься! Отец мой в ту пору был грамотным человеком, хотя и закончил 4 класса ЦПШ, прошел 1 – ю империалистическую войну, пришел с фронта и женился на моей матери –Каразиновой Елене Петровне, из семьи крестьянской, но не бедной. По отцовской и материнской линиям семьи их были многодетными, но жили они не бедно, держали много скота, работали не покладая рук, было все свое. В 1929 году отец мой сдает все в колхоз: корюху (лошадь), сбрую, молотильный камень и др. с/х утварь и увозит нас в немецкий госхоз «Спартак» в 1930 году, где работает бухгалтером. В 1927 году родился мой брат Валентин, в 1930 году родился брат Леонид и так нас стало в семье 5 человек. Дали отцу хорошую квартиру, но прокормить нас было трудно. Нам госхоз оказывал помощь, с немцами жить было можно, трудяги и педанты! В 1931 году я пошел в школу в 1-й класс. Нас, учеников, кормили обедами, но т.к. не хватало посуды, то один день давали, то в тарелке, то в кружке. Т.к. я рос хулиганистый , отказался от пищи, cбросил валенки и убежал в контору на работу к отцу в одних шерстяных чулках. Чулки нам вязала мать. Чулки не носки, колючие были, я их не любил! За мной прибежала учительница, все рассказала отцу, который меня не наказал, но мать дала мне хорошую трепку! Мать моя была очень грубой в обращении со мной, т.к. я был непослушным , она умела наказывать и больше всех попадало мне. Так 30-ые годы были годами путешествий нашей семьи. В 30-ом году родился мой брат Леонид, а в 1931 году отец перевез нас в другой совхоз, по названию «Кушумский Молочно-мясной». Его назначили на одну из ферм бухгалтером. Эта ферма имела всего один помещика, которого уже не было. Жить с семьей негде. Отец снял комнату в деревне, где была школа и я учился в этой школе в первом классе. Эта деревня была в трех километрах от фермы, где работал отец, но нам дали комнату на 7 человек семьи. Это было зимой, меня отправили в родное село Столыпинка (Каменная Сарма), где я жил у дедушки Петра (отец матери) и учился в школе, учился неважно, школа была около церкви в бывшем поповском доме. За плохое поведение меня часто наказывали. Одет я был не очень хорошо, было холодно без варежек, руки мерзли! У деда была большая семья, спал я с дедушкой на русской печке, уроки учить было негде, учился так себе! Потом я схулиганил – разбил окно на печке и убежал к бабушке ( отцова мать ) Марине, спал с ней на печке, кушал что бог подаст! У бабушки жила еще моя сводная (по отцу) сестра Шура – она была замужняя. Кроме нас двоих еще жили дяди женатые, но детей у них пока не было. Имели они небольшое хозяйство: два верблюда (один по кличке Удалой ), коровы, куры и т.п. Зимой я делал скамейку и на нее лепил навоз, покрывал снегом и обливал водой на морозе, вот на ней я и катался с горки !
Пришла весна, в конце ее меня забрали родители. Это был 32-й год, был выстроен дом, нам дали комнату, но родилась сестренка Вера, которая в конце года умерла, т.к. ртов было много, а есть было нечего!
Наступил 1933 год – голодовка, зиму кое – как перебивались, что бог пошлет, тем и питались. Осенью я пошел собирать колос: после заездов комбайнов СЗК, т.к. на комбайне работал мой дядя Валя. Я бегал к нему, одевал большие боты, забирался в бункер, где набирал зерно в боты и убегал так, чтобы никто не заметил! А однажды, собирая колос, меня поймал объезчик, так меня обидел! – нагайкой отстегал, я конечно ревел, но предупредил его, что отомщу ему, это мне было 9 лет.
Один из дядей мне дал кроликов, я вырыл яму, накрыл ее и сделал лаз, появились маленькие крольчата, но пришла беда – кошка соседей, всех крольчат подушила, сколько было у меня горя, слез! Хотел отомстить кошке, но поймать ее мне не удалось.
Наступил 1934 год. Опять переезд осенью на четвертую ферму в село “ Чеченка “, недалеко от немецкого поселения ” Амцюриха “.На этот раз нам дали отдельный дом: кухня, русская печь, столовая, зал и спальня. Столовая отапливалась от русской печи, а зал и спальня от от круглой печки , которую топили соломой и только вечером. Купили корову, немного ожили. Я со старшим братом пошли в школу в деревню Любовка, ходили 3 км. от нашей деревни, зимой по речке, по льду. Плохо было, но надо было учиться. Учился я во 2-м классе, голодные и холодные , одни валенки на двоих, а ботинки тоже на двоих. Никто нас не встречал и не провожал, как то не боялись, ходили гурьбой, дружно, потом стали возить в одну сторону только зимой т.к. через речку ни плотины ни моста не было, но все равно жизнь стала налаживаться. С отцом ездили в свою родную деревню Столыпинку в распутье за мукой к родственникам – все же привезли пуд муки – и то хорошо! Мать варила из нее затируху на молоке.
Летом 1934 года Мать снова родила двоих, спрашивается куда? – ведь голод, родила девочку и мальчика, их назвали: cестру Клавдией, брата Олегом. Жизнь стала невмоготу! И летом и зимой пришлось их мне и брату нянчить, было не до учебы: то надо чистить навоз у коровы, то таскать вязанкой солому для топки. Одним словом детства не видели, все время в работе, вставали рано, спали все на полу, постель была: внизу одеяло, наверху одеяло, в голове своя одежонка. Потом я заболел малярией, трясло – жутко вспомнить, целый день на печке, лекарства никакого не было, все шло своим чередом, отец на работе, а мы работали дома, помогая матери. Что характерно, как бы не было плохо, мы не слыхали чтобы родители ругались между собой. Отец Дорофей все больше молчал, но мать была очень вспыльчивая, но не вредная, у нее не было никакой злости ни к кому.
Наступил 1935 год. Из – за школы для нас, отец перевозит семью в село Зайцево, на 2-ю ферму. Дали нам однокомнатную квартиру в бараке, бывшем жилье помещика Зайцева. Дом деревянный, но красивый , одноэтажный. На ферме была отличная закрытая конюшня со двором для вывода лошадей. Было электричество до 12 часов ночи. Мы сразу пошли в школу в 3-й класс. Преподавал мужчина средних лет, звали его Петром Ивановичем. Таких учителей я потом встречал очень редко. Он хорошо преподавал нам труд, мы малыши, ремонтировали сами парты, весной делали скворечники. Зимой 1935 года моя сестра Антонина вышла замуж, с нами она уже не жила. Отец стал работать на центральной усадьбе совхоза, это 3 километра от фермы, он каждый раз ходил на работу пешком. На центральной усадьбе были новые строения: 4 больших барака и один большой – комбинированный, т.е. 2 барака соединены в один. Жуткая штука эти бараки, как тюремное жилье. Была и столовая – кирпичное здание, в ней был клуб. Центральная усадьба была разделена прудом и оврагом, переход был по плотине. В основном населяли усадьбу немцы, они построили гараж на 30 машин, ремонтную мастерскую 2-х этажную, электростанцию 3-х этажную с 2-я большими движками, присланными из Германии, отличную баню, прачечную, новую контору и много домов из самана, два кирпичных 2-х этажных 2-х подъездных дома для ИТР ( инженерно технических работников ), 5-6 кирпичных коттеджей, 2-х этажную кирпичную школу 10 летку и школу младших специалистов для сельского хозяйства. Одним словом , совхоз был очень богатый и народу в нем жило много, имел 6-ть отдельных ферм, несколько сот крупного рогатого скота. Одна ферма – овцеводческая. Отопление во всех домах было печное , топили в основном сланцем, бурьяном, соломой. Очень хороший был выстроен клуб с фойе, бильярдом, кинозалом. Были хлебопекарня и магазины продовольственные и промтоварные. Промтоварные назывались рабфаковскими. Выпекался отличный хлеб нескольких сортов. Хлебом обеспечивали несколько ферм и бригады. В промтоварном магазине работала моя старшая сестра, но насчет материалов было плоховато, но давали по паям членам – пайщикам. Была хорошая футбольная команда , стадион со спортивным оборудованием. Запустили маслозавод на 2-й ферме, где мы жили, делали масло, казеин, мороженное и др. Одним словом совхоз – богатырь! Техники было много: комбайны СЗК, трактора, автомашины разные, при этом было много лошадей, пожарное депо.
В зиму 1935 – 1936 г. отец нас перевез на центральную усадьбу. Нам дали 2-х комнатную квартиру в кирпичном доме ( ИТР ) на 2-м этаже, но там была одна печь, а семья большая и отец попросил другую. Нам дали пол - дома, где сделали русскую печь и плиту. Зажили мы хорошо. Белье мать стирала в прачечной сама, а я и брат помогали носить белье. Вот здесь, на центральной усадьбе, я пошел в 4-й класс, который окончил с отличием. Учительница была пожилая, но очень хорошая, она нас всех любила, звали ее Анастасия Петровна. Какие же были хорошие учителя, чем только нас не занимали! Была у нас пионервожатая, Немцевич Тамара, немка, очень хорошая, я с ней прошел до 7-го класса. Друзей у меня было много, всех не перечислишь. Создали футбольную команду, играли в игру “ Зарница “, одним словом интересная жизнь была! Были урожайные праздники, но детства я не видел, а хотелось побегать, играть, но надо было работать, помогать по дому. У нас было 2-е коровы , 3-и свиньи из которых в зиму немец делал нам колбасу, окорока и соленое сало. Молока было много, сливки, сметана, масло, сыр – все свое, ешь сколько хочешь! Мать моя сама пекла хлебы, а когда пекла – ставила тесто, было много различной стряпни, особенно утром, лепешки, пампушки. Эх, только остается вспоминать! Но зато нам со старшим братом приходилось работать: утром рано вставать, особенно зимой, убирать навоз в хлевах, объедки, одним словом вычистить все чисто, задать сена. Мать садилась доить коров, а мы ждали, чтобы с ведрами идти на сепаратор т.к. своего не было. В совхозе у всех рабочих был скот: коровы, овцы, свиньи. Зато, когда шли обратно, то пили незаметно сливочки. Затем учили уроки, т.к. учились во 2-ю смену. Я играл в футбол не плохо, хвалили меня, ездили играть в другие совхозы. Летом , особенно нас – детей подростков, занимали чем угодно, лишь бы не хулиганили. Осенью работали на уборке урожая. Я работвал сначала на копнителе, вся пыль была моя, потом на зерновозке – два верблюда возили ее, но ушел, возмутился, сказал что не буду, т.к. меня оплевали верблюды, за что я им не понравился – не знаю, вроде не обижал. Меня перевели помощником комбайнера, мне было 15 лет, вот так все ребята работали ижили в бригадах. В июле на сенокосе, косилки назывались лобогрейками, упряжь была из 2-х коней или верблюда, работали парами: один был погонщиком, другой на отвале, потом менялись т.к. на отвале работать тяжело.
После всех урожайных работ работали дома. У нас была бахча, убирали арбузы. Мать их солила, солила капусту, огурцы, помидоры. А сколько было тыквы – уйма! Хватало до весны. Мать варила пшенную кашу с тыквой – очень вкусно!
У нас было много разной птицы: утки, гуси, куры, индюки. За всеми надо было ухаживать и работать. Но все равно не унывали, веселились, ходили в клуб. В клубе были кружки, был духовой оркестр. Играли в основном немцы. Одну из семей я помню – Петерс, а помом – ассенизатор Карл Карлович. Танцы были каждый день до 23-30. Народ был веселый, а работали как все рабочие немцы: были ударниками и стахановцами, получали премии, ботинки, костюмы и т.п.
Я рано научился танцевать польку, краковяк, вальс. Партнерш у меня было много, да я стал ухаживать за девушками. Была у меня какаято детская любовь, звали ее Тамарой. Я учился в 7 классе, а она в 5-м, но как – то объяснялись, но все же какая-то любовь была.
Сколько было ребят, девчат! – но не было ни драк, ни хулиганств, правда ходили воровать совхозные арбузы, особенно ночью. Но я считаю, что это было баловство т.к. были свои бахчи, а просто хотелось как – то поразвлечься. Мы делились на две группы: одна заходила с одной стороны, другая с другой. Группа, которая была ближе к оврагу, вела себя тихо, а другая кричала, вела себя шумно. Так вот объездчик ехал к ним с угрозами, а мы, сидевшие близко к оврагу, рвали арбузы и катали их в овраг, затем убегали, т.к. группа, которая отзывала на себя караульщика разбежалась. Потом мы собирались все вместе, поедали арбузы до некуда. Хорошо было жить, весело, дружно.
В совхозе было очень много скота, называли их гуртами. Были гуртовщики. Имелась своя мельница где мололи комбикорма.
Вот наступил 1937 год. Летом все ребята были на уборке урожая. Узнаем, что приезжала темная машина и забрали все начальство:
Директора совхоза – бывшего рабочего,
Главного агронома,
Главного ветврача,
Главного зоотехника и других товарищей.
Это был переполох, их объявили врагами народа, а ребят и девчат, моих сверстников друзей – детьми врагов народа. Сколько было слез! Это был какой то ужас: мои друзья товарищи – дети врагов народа! Им не разрешали никуда поступать вдругие школы, институты и т.п.
В 1938 году я окончил 7 классов с похвальной грамотой и поступил в агрозоотехникум в поселке Терса Вольского района на факультет агрономия. Учиться было тяжело, что – то не стали давать нам стипендию, я работал на пропашном тракторе “ Интер “, интересный трактор, убирали урожай на опытных полях техникума. Но вот в начале 1939 года объявили набор в 8-ю Саратовскую спецшколу ВВС, хотя она подчинялась Наркомпросу.
Теперь остановлюсь на 1937 годе. Ребята, дети врагов народа, продолжали учебу в совхозе, но никто никуда не поступил, кроме одной дочки директора совхоза-Лили, которая поступила в с/х институт.Она его закончила к счастью, я ее очень любил за ее скромность и честность.
Отцы их все погибли, сгорели в тайге, когда она горела. Когда Гризодубова и Раскова, летчицы, подавали сигналы, т.к. их искали тайга была подожжена, а у них была вынужденная посадка при перелете Москва – Владивосток. Тогда много народа, особенно политзаключенных, погибло.
Так вот, я прошел комиссию, сдал экзамены и поступил в 8-й класс зимой 1938 года. Жили мы на казарменном положении. Пошили нам летную форму, форма была красивой. Занимались общеобразовательными дисциплинами и военными, cтроевой, изучали еще какие-то военные дисциплины. Жили мы в новом 4-х этажном доме. Дом был не казарма, а дом отдыха. У нас были воспитатели в военной форме: кто имел по три “ кубика “, кто “ шпалу “, кто две “ шпалы “ – майор. Красивая была форма. Учился я хорошо, в 9-м классе я стал командиром отделения, носил один треугольник. Кормили нас, как говорят, на убой. В выходные дни нас строем водили в оперный театр, драмтеатр, в цирк. Я и сейчас помню как в цирке шла французская борьба, некоторых борцов помню: Ярош, Посталенко и др. Было очень интересно, было интересно учиться. У нас был воспитатель со “шпалой “(капитан), но он был без уха, ему его в гражданскую войну отрубили. Звали мы его ИРНЕ, т.к. при команде “смирно” у него получалось “ирне”. Начальником школы был Романов, больше никого не помню. Окончил я 9 классов, перешел в 10-й класс. Это был 1941-й год. Все было хорошо. И вот объявляют 22 июня 1941 года: “Война”!
Нам 10-классникам объявили о том , что желающие могут идти добровольно на защиту Родины т.к. в 1942 году решалась судьба страны, шли жестокие бои в Сталинграде. В октябре 1942 года я был призван в армию Волжским РВК г. Саратова и направлен в Саратовскую школу АИР ( артиллерийская инструментальная разведка ). Окончил ее через 6 месяцев в марте 1943 года по специальности фотограмометрист в звании мл. сержант и был направлен в гороховецкие лагеря на формирование, это под Нижнем Новгородом ( г. Горький ), где был сформирован 632-й ОРАД ( отдельный разведывательный армейский дивизион ).
В составе 632-го ОРАД в августе 1943 года я выехал на фронт. Командир дивизиона – Кокошкин, начальник штаба – Ястребцов, потом он будет командиром дивизиона ( 2- й Украинский фронт ). Бои шли за освобождение г. Харькова, в бой пошли за Холодную гору. Харьков освободили, получил медаль “ За отвагу “ и благодарность от И.В.Сталина ( в личном деле ). Затем, после отдыха, освобождали Полтаву, которая вся горела, там у нас погиб ком.бригады, хоронили в парке, где бродили сумашедшие, которых выпустил специально немец. Затем пошли на г. Кременчуг, по пути освободили райцентр Кобыляки, где я подписывал Акт о зверствах немецких оккупантов, многие жители были сожжены в погребах, но мне кажется, да сейчас я и понимаю, что издевались украинские полицаи.
Освободили Кременчуг, напротив его г. Крюков, но надо форсировать Днепр. Нас 4 разведчиков послали сфотографировать железнодорожный мост. Ночью через центральную зону добрались, залегли в воронке. Рано утром стали фотографировать, а правый берег крутой - нас обнаружили и стали вести обстрел. Двоих ранило, мы вдвоем тащили их на себе в тыл. Одного я помню и сейчас - Смологнов. Задание не выполнили, много было шуму, но обошлось. Потом приказ - на подручных средствах форсировать Днепр южнее Кременчуга. Октябрь месяц, вода прохладная. Я сделал хороший сноп, прутья, солома, наверх скатка. Пошли. Берег у немцев крутой. Главное добраться до середины, тогда пули только свистят, но перелетают. Так стали бомбить! Легко раненный, контуженный, я со своим взводом. достиг крутого берега. Захватили пятачок, освободили Крюков, стали отдыхать. Навели плав. мост, немец страшно бомбил. Его отгоняли зенитки, так он всю свою нагрузку бросал на пятачок, но все обходилось.
Под Киевом наши войска окружили 10 дивизий немцев и власовцев. Это называлось Корсунь-Шевченковская группировка (Звенигород, Смела и др. города).Это был март месяц 1944 года.
Немцы не смогли прорвать кольцо, но зато власовцы, хуже немцев, лезли напролом. На моих глазах они вилами закололи нашего водителя, он не успел выбежать, молодой москвич. Это были не люди, а изверги. Их в плен не брали, расстреливали, им терять было нечего. (зато сейчас о них говорят со славой).
После разгрома группировки наш дивизион перебросили под г. Черкассы. Бои шли за освобождение Киева. Мы стояли под городом в районе курорта Сосновка. Железнодорожная станция переходила из рук в руки, одним словом, там нам досталось, но выжили. Киев мы не освобождали.
После освобождения Киева наш дивизион вниз по Днепру, по суше, перебросили в освобожденный г. Умань. Дивизион влился в 3-й Украинский фронт (Толбухин).Затем на р. Южный Буг г. Каменец-Подольск форсировали Южный Буг.
В Молдавии были наскоком. Сразу форсировали р. Прут и вошли в Румынию. Мы стояли в предгорьях Карпат. В г. Бзэу, Харлеу была окружена Ясско-Кишиневская группировка. Наши войска удерживали в кольце эту группировку до конца августа 1944 года. Наши разведчики собирали разведданные. Мать Короля Михая Елена ездила вдоль фронта с обращением к солдатам держать фронт. Но румынские солдаты пачками сдавались в плен, домой в г. Богашини потом из них сформировали дивизию, которая участвовала в освобождении Трансильвании. Но они не вояки - ленивые и мародеры!
Затем, прорвав фронт и уничтожив Ясско-Кишиневскую группировку, наша часть в составе 27 Я.К.Б.А. пошли на Плоешти. Уничтожили и пленили много врагов. Король Михай румынский объявил войну немцам. После чего те стали бомбить Бухарест, но наша часть пошла на Плоешти, затем освободили г. Турду и центр Трансильвании г. Клуж, это уже была Венгрия, освободив г. Секерхерервар , недалеко от озера Балатон. Мадьяры вояки сильные, но по вине американцев мы стали отступать, т.к. нас американцы бомбили, как и Плоешти, извиняясь, что это ошибка, сволочи.
Мадьяры вошли в г. Самботель, где были наши госпиталя. Они издевались над нашими ранеными. Жгли их, кололи глаза, тоже сволочи.
На подступах к Будапешту форсировали реку Тисса (приток Дуная). Вошли в город Тисо-Чете.Затем наша часть двинулась на Озеро Балатон по правобережью. Двигались с боями, т.к. мадьяры от малого до старого крепко воевали - последний сателит фашистской Германии. С боями наша 27 ОКАЯБр остановилась в Пеште на улице Мункаш (рабочая), и наш дивизион был расположен в пригороде Пешты - Шарокшары. Будапешт был окружен. Пешт - наш, а Буда - у немцев.
Окружение длилось 6 месяцев. Наша армия разгромила фашистов, тем самым освободили Будапешт в апреле 1945 года. Двинулись на Вену. Сопротивление было жестоким, но по ущельям, через Альпы, наши части прошли, разгромили власовскую армию, которая жестоко оборонялась.
В конце апреля -начале мая мы были в Вене, но двигались вперед на запад до г. Грац (глина) 150 км от Вены. Здесь встретились с американцами. 9 мая победные торжества в Вене. Радость со слезами - остались живыми, молодые, первыми поехали в Россию по училищам.
Я попал в Тулу, окончил Тульское оружейно-техническое училище в 1947 году. в звании лейтенанта. Женился и поехал с женой Риммой в Северный военный округ. В Петрозаводске родились мои дети. Олег в 1948 году, дочь Оля в 1950. Так началась моя служба в армии. Прослужил 32 года, ушел в запас в звании подполковника.

Моя родословная
Мой отец:
Сергеев Дорофей Васильевич, 1892 года рождения
крестьянин-середняк
Дед:
Сергеев Василий рано умер
Бабушка:
помесь - ее мать была полячкой
В роду у отца было 8 человек
Отец:
Сергеев Дорофей Васильевич
братья:
Сергеев Александр Васильевич, погиб в Сталинграде, есть надпись
Сергеев Валентин Васильевич - умер
Сергеев Борис Васильевич - умер
Сергеев Василий Васильевич - офицер Царской Армии, бежал в Манчжурию
Сестры- 3 человека, фамилии не помню. Одну помню - она моя крестная - Голубева Мария.
Все жили не бедно, трудились хорошо.
Моя мать:
Каразинова Елена Петровна, 1897 года рождения, село Каменная Сарма (Столыпинка)
Ее отец - Каразинов Петр
дети: 3 брата и 3 сестры.
братья - Каразинов Федор Петрович
Каразинов
Каразинов Василий Петрович, офицер Царской армии, погиб на фронте в 1914 году
сестры - тетя Наташа
тетя Дуся
тетя
У всех родных есть дети, много двоюродных братьев и сестер.
Моя родословная
У моих родителей детей было 10 человек
1. Сводная сестра Александра Дорофеевна, 1914 года рождения Каразинова
Ее дети:
Таисия Алексеевна, живет в Мценске Орловской области
Владимир Алексеевич, пропал в Узбекистане
Борис Алексеевич
2. Сестра Антонина Дорофеевна (Ершова), 1919 г. рождения.
Проживает: г. Энгельс, Саратовская область, 2-й микрорайон, ул. Урицкого
Ее дети:
Ершов Владимир Алексеевич, 1939 г. рождения, г. Саратов
Ершов Николай Алексеевич, 1946 г. рождения, г. Саратов
Ершова Валентина, 1951 г. рождения. г. Энгельс
3. Брат: Сергеев Николай Дорофеевич, 1922 г. рождения, погиб на фронте
4. Сергеев Василий Дорофеевич, 1924 г. рождения
Мои дети:
сын - Сергеев Олег Васильевич, 1948 г. рождения
Ленинград, Кингисеппское шоссе
Его дети:
Сергеев Роман Олегович, 1980 г. рождения
Сергеев Кирилл Олегович, 1987 г. рождения
Сергеева Аня, 1972 г. рождения
дочь - Андреева Ольга Васильевна 1950 г. рождения
Москва, Городецкая
Дети:
Андреев Дмитрий Михайлович, 1980 г. рождения
Лидочка, 1982 г. рождения
5. Сергеев Валентин Дорофеевич, 1927 г. рождения, умер.
дочь - Сергеева Светлана Валентиновна
г. Саратов, ул. Нагорная
6. Сергеев Леонид Дорофеевич, 1930 г.р., умер
жена: Валентина
дети:
Игорь - умер
Алла, Наташа
Ленинград, проспект Художников
7. Сергеева Вера Дорофеевна, 1932 г. рождения, умерла
8. Сергеев Олег Дорофеевич, 1934 г. рождения
г. Воскресенск, Московской области, ул. Докторова
Его жена: Нина Ивановна
Его дети: Николай Олегович, женат, имеет дочь
9. Клавдия Дорофеевна (Черкасская), 1934 г. рождения
г. Энгельс, Саратовской, ул. Тельмана,12, кв.75
10. Сергеева Раиса Дорофеевна, 1936 г. рождения, умерла, похоронена в совхозе Кушумский, Ершовского района
11. Мария Дорофеевна, 1938 г. рождения, проживает в совхозе Кушумский
Ее дети: Володя, проживает в Кушумском
Юра, проживает в г. Энгельс

Моя жена: Сергеева Римма Сергеевна, 1929 г. рождения, родилась в городе Ершове, умерлав 1995г.
Ее мать из Рузаевых, она умерла, когда Римме было 4 года
Ее отец: Кокадеев Сергей Петрович, 1905 г. рождения, умер, был машинистом
Ее дяди - 3 человека, умерли
Ее тети - 3 человека, умерли
Есть родственники со стороны матери:
тетя - Гундина Ольга Карповна, 1925 г. рождения, проживает в Воскресенске, Московской области