Наша семья трепетно хранит все то, что связано с памятью о нашем отце, деде, прадеде, погибшем в годы Великой Отечественной войны. Еще в школе моя дочь Александра написала сочинение, каждой строчкой пытаясь выразить и гордость, и боль, и  память о человеке, которого мы все никогда не видели. Думаю, это лучший рассказ о Семушкине Павле Петровиче.

"Я пришла к тебе, дед"

В поселке Дачный (в прошлом – Муханов) Теньгушевского района нашей республики стоит скромный обелиск. На нем выгравированы имена сельчан, погибших во время Великой Отечественной войны.

Среди них - мой прадед, Семушкин Павел Петрович, призванный на фронт Теньгушевским райвоенкоматом Мордовской АССР в январе 1942 года.

По официальным данным  он пропал без вести в 1942 году под Старой Руссой. Все, что осталось от него - две фотографии. На первой – молодой красивый мужчина в косоворотке, с необыкновенно острым, пронзительным взглядом. Рядом с ним – очаровательная юная девушка с непокорной волной волос. Это - мои прадед и прабабушка. На другой – тот же мужчина, рядом с ним  четверо ребятишек. А пятая, моя бабушка, еще не появилась на свет. Именно эту фотографию прадед взял с собой в сорок втором, когда уходил на фронт. От него пришел лишь один треугольник. Второй весточкой было официальное извещение в п. Дачный.

 В течение многих лет наша семья пыталась найти хоть какие-нибудь следы той братской могилы, где вместе с другими бойцами мог быть похоронен Павел Петрович. И ничего.

Вот что рассказала бабушка.

- Отца своего я никогда не видела и знаю о нем лишь по рассказам матери да старшего брата с сестрой. Он уходил на фронт, когда мне было только два месяца. Сестра вспоминала, что отец перед отъездом взял меня на руки и сказал: «Прощай, Валентина Павловна». А на следующий день пришла бронь на него, как на грамотного специалиста, нужного в тылу. «Да и не остался бы он», - зная характер мужа, твердила мама. Отца в доме заменили  десятилетняя Шура да четырнадцатилетний Анатолий. Они же работали на ферме, выращивали скот. Летом убирали урожай. Шура вязала варежки для фронта.

Как-то матери приснился странный сон. Будто к крыльцу подъехал тарантас и в нем Павел. Не веря своим глазам, она вскрикнула: «Живой! А сказали, что тебя убили!» «Да, - ответил Павел.- Прямо в лоб». С тех пор тревога ни на минуту не отпускала ее. Отца призвали вместе с односельчанином Семеном Зайцевым. Он вернулся летом 1945 после Победы. Тогда мы и узнали, как погиб отец. В июне 1942 они, усталые после тяжелого боя, залегли в кустах. От роты осталось только двадцать человек. Отец слегка высунулся – тут его и настигла пуля немецкого снайпера. В голову. Точно так, как в мамкином сне…Семен отдал матери фотографию, которую наш отец брал с собой на фронт. Там он, четверо малышей. А пятой на снимке  нет.

…Приезжая на родину, бабушка всегда приходит к скромному сельскому памятнику. Долго стоит возле него, гладит маленькие буковки, шепчет какие-то слова, смахивая непрошенные слезы.

Пятеро детей, снимок да еще воспоминания – вот и все. Нет. Не только.

Мой прадед не совершил громкого подвига: он не закрыл собой амбразуру дзота, не бросился со связкой гранат под вражеский танк, не таранил немецкий самолет. Но под Старой Руссой, ставшей символом боев Северо-Западного фронта,  прозванной немцами "Кляйне Берлин", среди простых русских солдат, 880 дней державших фашистов, был и мой прадед.

Каждый год наша семья 9 Мая  идет к Вечному Огню. Я осторожно опускаю цветы к ногам солдата, принимающего меч из рук Родины-матери, потому что именно этот памятник считаю символическим надгробием над могилой моего прадеда. Я стою. Волосы ласково шевелит тихий ветерок, с чистого голубого неба льются солнечные лучи. Замерли люди под скорбные и гордые строки «Реквиема» Р. Рождественского. Бережно кладут букеты возле дорогих имен старые и молодые, мужчины и женщины. Отдают воинскую честь офицеры. Застыли в почетном карауле юнармейцы. Плачут, не стесняясь слез, седые ветераны, старушки с тюльпанами. Бабушка шепчет: «Папка, папка…». Глядя на их лица, пропуская через сердце их чувства и несоизмеримые ни с чем страдания, испытывая вместе с ними великую гордость за свой необыкновенный, удивительный народ, я понимаю силу и величие Мая сорок пятого года. Я стою среди них - тех, кому дорога Память. Дети войны, внуки войны, правнуки. Они пришли поклониться и тебе, Павел Петрович, миллионам таких, как ты. Здравствуй, дед. Я тоже к тебе.