Боевой путь

Проработав на заводе почти год, я в августе 1942 года был мобилизован в армию и направлен во вновь формируемую воинскую часть – 317 стрелковую дивизию в артиллерийский полк (773 артиллерийского полка) с 28 августа 1942 года.

5 сентября 1942 года 317 СД вступила в бой с противником (совместно с другими бойцами), защищая «Эльхотские ворота», так называли место, где река Терек, проделав себе (промыв) Сундженский хребет (отрог большого Кавказа), разлилась по равнине (Прохладненско-Кизларской), впадая в Каспийское море. В октябре 1942 года я был принят в партию ВКП(б), идя в бой с фашистами, защищая «Эльхотские ворота» (как топоразведчик, иногда корректировщик артиллерийского огня), находясь на наблюдательном пункте совместно с командиром артполка. С 1 января 1943 года мы пошли в наступление на противника в направлении Прохладное, Кав.мин.воды (Ставрополь), ст. Новоалександровская, ст. Тихорецкая, отвоевывая эти города у противника и, затем, 30 января 1944 года получили направление вести бои по освобождению Ростова. Пройдя от Тихорецкой в направлении Ростова, дойдя до Степной-Батайск, нашей дивизии дали задачу строго изменить направление боевых действий на 90˚, повернув к Азовскому морю, тем самым, отрезать противника от переправ Ейска, Азова и др. мест, чтоб не смог переправиться на Украину. Наша часть, где я служил и воевал, в лютые февральские-мартовские дни 1943 года по воде, по льду, в камышах, отвоевала у противника селения Гривенская, Степная, Лебеди, Славянская и к концу апреля, освободив ст. Абинская, вплотную подошла к ст. Крымская, которую освободили в первых числах мая 1943 года. Мы вплотную подошли к позициям вдоль всего Таманского полуострова, вход в который защищала у противника т.н. «Голубая Линия» обороны, через которую можно было пробиться к Тамани и Темрюку только одной шоссейной дорогой и ж.д. пути в сторону Темрюка. Кругом глубокие, вязкие непроходимые болота, а над всем этим узким пространством господствовала высота с отметкой 121,4 м (над уровнем моря), которая находилась в руках противника в основном. Кто владеет высотой, тот держит проход на Таманский полуостров. Все лето 1943 года наши войска всеми видами атаковали противника на ней,  пытаясь сбить его с высоты. Участвовал и я в этой бойне, первоначально рядовым, затем командиром орудия, затем командиром взвода и батарей 122 мм гаубиц-пушек. В одной из схваток с противником (23 июля 1943 года) я был ранен в шею и голову в районе мозжечка – в результате ранения потерял речь, слух и немного зрения. Батарею я не оставлял (в связи с этим ранением), т.к. через несколько дней я почувствовал, что ко мне возвращается речь, слух и зрение, но слышимость моя была повреждена, осталось тугоухость. Бои по прорыву «Голубой Линии» обороны противника продолжались днем и ночью и вот, прорвав эту оборону, наши части 9 октября 1943 года полностью очистили Таманский полуостров от врага и стали готовиться к переправе через Керченский пролив в Крым. Этой операции не суждено было осуществиться, т.к. 17 ноября 1943 года мы были погружены в эшелон и направлены были на Украинский фронт.

7 декабря 1943 года ночью, под сильной бомбежкой авиации противника, мы выгрузились из эшелона на ст. Дарница (что под Киевом) и сразу же форсировали реку Дунай и к утру, проезжая по горящему Киеву, заняли оборону на западной окраине его и одновременно пошли в бой. 31 декабря 1943 года (ночь под новый 1944 год) заняли ст. Шепетовка и не останавливаясь вели бои за овладение Каменск-Подольск,  Коломыя и других городов Украины. С боями, тесня противника, наша часть к августу 1944 года была в окрестности Ивано-Франковска, получила приказ, свернув на 90˚ (строго на юг), форсировать Карпатские горы, чтобы в сентябре овладеть Ужгородом и Мукачево. Дорог через горы не было, надо расширять гуцульские тропы, делать дорогу, чтобы прошла автомашина (студебекер) с пушкой. В это время я был ст. лейтенантом и в должности начальника штаба артиллерийского дивизиона должен был выполнить эту задачу. Верно, мне дали помощников – 4 человек лесорубов с пилой и топорами и 3 человек минеров со взрывчаткой и кирками. Командир дивизиона майор Воробьев А.А., уходя с командиром пехотного полка, тоже требовал «подать огонек в такой-то район, да побыстрее».  За моей спиной было три арт. батареи (12 орудий, из которых: 4 пушки, 8 гаубиц) и впереди непроходимые горы, высотой иногда более 1000 м, и маленькая гуцульская тропа. День и ночь поочередно прокладывали дорогу в горах, пристроив где-то рядом на небольшой площадке 2-3 орудия, которые стреляли по указанным командиром дивизиона целям, который впереди – в горах вел бои с противником. По сделанной «дороге» остальные, не стреляющие орудия, подымали выше стреляющих, так же устанавливались на отведенном месте и вели огонь по противнику, а те, что стреляли, снимались с позиций и поднимали – завозили еще выше этих, стреляющих и, таким образом, пехоту не оставляли без поддержки артиллерийского огня. Вот только на одном из подъемов в горы дорожка где-то была сделана некачественно и одна автомашина с орудием стала по откосу падать вниз в пропасть. Последовала моя команда: «Всем к орудию!», чтобы задержать падение его с автомашиной в обрыв и я сделал тоже, раздумывая про себя «лучше быть раздавленным падающим орудием, чем потом попасть под трибунал и наказание за потерянное орудие и автомашину отбывать в штрафной роте». Волею и силой имеющихся людей удалось удержать автомашину от падения и вывести на дорогу идущую вверх на гору (в последствии мне необходимо было сделать семь хирургических операций по устранению грыжи и других повреждений, вызванных перенапряжением сил, такое же было и у моих соратников). Задание мы выполнили и помогли поддерживаемой огнем пехоте 27 октября 1944 года освободить от противника г. Ужгород и Мукачево, которые были в нашем направлении.

Наш отдых в освобожденных городах был непродолжительным, т.к. получен был приказ полностью освободить Венгрию от противника. Вся воинская часть была перемещена в район боевых действий и мы с 15 декабря 1944 года из района Дебрецена (пригород) стали вести бои по освобождению Будапешта от фашистов и только 13 февраля 1945 года окончательно было покончено с окруженной группировкой противника. Затем направлением нашего наступления была Вена, далее города Чехословакии (Братислава, Брно).

4 мая 1945 года на рассвете, после проведения рекогносцировки расставленных батарей, возвращаясь в штаб, расположенный на северной окраине г.Брно, я был тяжело ранен – множественное осколочное ранение всего тела. После оказанной мне медицинской помощи на месте ранения, был отправлен в медсанбат дивизии. Меня хотели сразу же эвакуировать в госпиталь, но товарищи по палате (наши же артиллеристы) не дали этого сделать, т.к. я был без сознания, сказав, что если он умрет, то мы его здесь похороним всем полком, а придет в сознание – лечить будем. Ночью я очнулся, пришел в сознание, мне рассказали, как меня отстояли от эвакуации в госпиталь. Я выразил им благодарность, т.к. такие раненные как я, обычно в дороге умирают.

25 мая 1945 года объявлено, что дивизия срочно грузится в эшелон для выезда на восток на войну с Японским империализмом, больных и раненных не брать в эшелон. Стал вопрос, что делать со мной, ведь я еще не ходил, а был лежачим больным. Командование артполка добилось у Командира дивизии, как исключение, взять меня и соответственно организовать работу штаба дивизиона. Для меня была сделана специальная кровать-люлька подвесная и предусмотрено все необходимое для управления штабом (радист, телефонист, дежурный медперсонал и т.д.). Я очень благодарен всем, кто за меня боролся и не бросили в чужой стране меня как раненного больного.

Ежедневные медосмотры, перевязки ранений, иногда и «выковыривание» из кожи спины засевших осколков облегчало мое состояние, я постепенно начал подниматься, а когда была длительная (трое суток) санитарная остановка в специальном месте – за Новосибирск, по совету врача полка, я решил выйти из вагона. Было прохладное утро, я попросил накинуть на плечи мне шинель, когда врач это сделал, то я почувствовал острую  боль.  Вызвали  хирурга, который обнаружил глубоко сидящий в теле осколок (W-1 см³) и сразу же договорились его вырезать (без наркоза), что и было сделано. Остальную часть пути Новосибирск-Чита-Чайболсан (Монголия) я старался меньше быть в постели, больше бывать у артиллеристов своего дивизиона и готовился к тем трудностям, которые придется преодолевать батареям дивизиона и поддерживаемой нами пехоты 571 стрелкового полка, т.к. от Чайболсана до места дислокации (озеро Бояно-Тюме) через промежуточную точку – Тамцак булат, откуда находившиеся там бойцы, командиры заблаговременно ушли на передовую (район озера) откуда должны начинать боевые действия против японских империалистов. Моя задача состояла в том, чтобы автомашины артдивизиона по намеченному пути увезли артиллерию, снаряды, людей и т.д. за несколько сот километров вперед, там все имущество и людей выгрузили из автомашин, а машины отправлял назад за людьми – пехотинцами и, в свою очередь, их вперед по пескам знойного июля 1945 года, а затем, автомашины возвращаясь забирали артиллеристов и вперед завозил их. Вся операция прошла благополучно и мы, в указанное время, сосредоточились во втором эшелоне наступающих войск. Как только была объявлена война с Японией, наши передовые части пошли в наступление. Японские войска, побросав все имущество и снаряжение, убежали в сторону гор Большого Хингана, оставив на передовой смертников в дзотах и дотах, которые были прикованы к орудиям. Задача наших частей заключалась в том, чтобы артиллерийским огнем, а иногда и прямой наводкой, душить огневые точки – дзоты, а затем, саперы доделывали все остальное. Таким образом, были разгромлены линии обороны противника и нашей части был дан приказ в район Большого Хингана, а также к пустыне Гобинли Шалю за противником не продвигаться, а вернуться в исходное место и с помощью местных жителей собрать брошенный японцами весь скот (т.к. пограничники-японцы фактически выращивали скот на чужой территории и отправляли как мясо для питания населения Японии). Мы должны были собрать этот скот и на ближайшей ж.д. станции отправить его в Советский Союз, конечно, частично оставив и монголам.

Все это было выполнено и мы получили возможность эшелонами отправиться на Родину. Местом, куда должна была прибыть наша 317 стрелковая дивизия, был указан г.Ачинск Красноярского Края. В Ачинск мы прибыли 15 декабря 1945 года и расположились в казармах военного городка. Началась мирная учеба личного состава дивизии. С 19 по 20 мая 1946 года, по указанию командования, дивизия была расформирована. Демобилизованные лица следовали к местам своего местожительства (довоенного) или выбирали другие места. Я был направлен в город Ростов-на-Дону, где находился и работал завод, с которого в годы войны я был призван в действующую армию.  Присвоено воинское звание «старший лейтенант» (а начинал ВОВ рядовым) и занимал последнюю воинскую должность «Помощник начальника штаба артиллерийского полка по разведке».

Награды:

9 благодарностей: 1. За освобождение Кавказа и Тамани, 2. За преодоление Карпат, 3. За взятие Ужгорода, 4. За взятие Будапешта, 5. За взятие Вены, 6. За взятие Мадьяровар, 7. За взятие Дьер, 8. За взятие Брук, 9. За взятие Брно.   Награжден медалями и орденами : Орден Отечественной войны 1 степени (юбилейный), Орден Красной Звезды, медалью «За боевые Заслуги» и другими медалями: «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За Победу над Германией», «За Победу над Японией», и от Монгольского народного правительства – медаль в честь 30-летия Победы над Японией в Отечественной войне 1941-1945 г.г.