Дед мой из славного рода Самойловых – Самойлов Фёдор Иванович, 1907-го года рождения. Род Самойловых на Урале, в частности в д.Исаково по исследованиям известного краеведа, племянника моего деда И.Д.Самойлова обосновался в 1756 году.

Родился Фёдор Иванович в крепкой крестьянской семье. Он был четвёртым ребёнком в семье и единственным сыном своих родителей.

По рассказам бабушки и моей мамы семья была справная, работящая. Дед, как долгожданный сын, был любимцем семьи. Когда подрос, отец купил ему жеребёнка. Ухаживал за ним и воспитывал его дед сам. Можно себе представить, что он испытывал, когда в годы коллективизации  коня выводили со двора, конфисковали в колхоз. Бабушка рассказывала: когда затворили ворота, дед упал ничком во дворе, рыдал и скрёб ногтями землю. Но сопротивляться власти смерти подобно, нужно было смириться. Тем не менее, насколько я знаю, в колхоз они не вступили, остались «единоличниками» (коммунистический термин), как и их родственники – семья Ивана Даниловича Самойлова.

Наступил 1933 год-пик коллективизации. Теперь, когда раскулачивать, как я понимаю, уже было некого (богачей уже всех разорили и сослали куда положено, а отнятое у них состояние впрок колхозу не пошло, т. е. как бы состарилось и разрушилось от бесхозяйственности) комитет бедноты выносит решение о раскулачивании  так называемых единоличников. Так была раскулачена семья Ивана Даниловича, отец его долго скрывался от ареста и ссылки, оказав сопротивление властям. А с семьёй моего деда получилась вот какая история.

По рассказам Ивана Даниловича Самойлова в доме одного из комбедовцев ночью решалась судьба семьи Самойловых. За рюмкой самогона решали, кого ещё можно раскулачить. Вот и вынесли приговор Самойловым. А женой хозяина дома была старшая сестра деда Фёдора – Мария (бабушка Мария, как мы её звали, знахарка, многим людям помогла при жизни). Среди ночи прибежала, постучала в окно, сообщила отцу страшную весть и бегом обратно к себе домой, чтобы не заметили её отсутствия. Иван Фёдорович(мой прадед) в скором порядке той же ночью запряг лошадь в телегу, загрузили всё что в ту телегу вошло, конечно самое необходимое и отправил сына с его женой и маленькой дочкой(а это и была моя мама) в город Алапаевск по старому Коптеловскому тракту, в общем в ночь, в никуда, туда, где их никто не ждал, где не было ни родных, ни знакомых. И было деду моему 26 лет от роду, его жене(моей бабушке Оле) 28, а маленькой дочери шёл четвёртый годок. Кстати сказать, под утро отрезвевший зять видно одумался, и раскулачивание тестя своего отменил, наверно «по блату».

Так началась новая веха в жизни Фёдора Самойлова, трудная, неизведанная. А до войны оставалось совсем немного, но он об этом ещё не знал. Надо было устраивать семью, искать квартиру, работу. Вот с этой пустоты и началась жизнь Самойловых в Алапаевске.

По началу снимали квартиру, дед устроился на работу. Позднее  деду выделили участок  земли на Максимовке. Из Исаково вывезли малуху, поставили дом. Малуха – небольшой дом, который строился рядом с основным домом. Конечно, не каждый хозяин мог себе это позволить, только состоятельный. В больших русских усадьбах такие постройки называли флигелем. Вот такую малуху из исаковского подворья Самойловых разобрали по брёвнышку, вывезли в Алапаевск, вновь собрали, и получился дом, пусть небольшой, но свой. Это случилось через четыре года после приезда в Алапаевск. Первая съёмная квартира была в Рабочем городке, комнатка 10кв. метров на втором этаже в деревянных бараках. Правда, к ней прилагался сарайчик во дворе для коровы, что было не совсем удобно. Поэтому со временем переехали в небольшой съёмный домик в д. Нейво-Алапаихе (пригород Алапаевска).

Дед работал на металлургическом заводе в чугунно-литейном цеху, бабушка поначалу тоже устроилась самоварницей (кипятила питьевую воду для рабочих и разливала её по большим самоварам и бакам), но через месяц дед решил, что место жены в доме. С тех пор бабушка официально нигде не работала до конца своих дней. Я её и сейчас вижу вечно хлопочущей по хозяйству, рядом всегда мы, внуки, накормленные, ухоженные. Не помню, чтобы когда-нибудь она повысила голос, от неё веяло добром и теплом. Мне уже за шестьдесят, но я и сейчас ощущаю этот особенный, бабушкин запах, необъяснимый, тонкий, домашний. Она вся была в семье, в муже. А дед её очень любил.

Шло время, подрастала дочь Валя. В марте 1935 года родился сын Анатолий. Потихоньку обустраивали дом. Советовались: что сначала строить, пристрой к дому-сени, или конюшню. Решили: конюшню, семья растёт, куда без коровы. Крестьянская жилка брала верх. Ведь когда-то в Исаково было большое хозяйство, коровы, кони рабочие и кони выездные, да и прочая всякая скотина. Богато жили. И здесь в Алапаевске надо обживаться.

А теперь хочу вернуться немного назад, чуть больше чем на десять лет. Надо бы рассказать, как познакомились наши бабушка с дедушкой, где же они впервые встретились, ведь он из Исаково, а она из Никоново, неближний путь по тем временам.

И так, более чем романтическая история.

Дед Фёдор был очень красивым мужчиной. Фотографий его двадцатилетнего не сохранилось. Одно знаю из рассказов бабушки и его сестёр – первый парень на деревне, высокий, статный, гордый, взгляд орла из-под тёмных бровей, заводила среди друзей, в семье – опора родителей. Завидный жених. Таким его знали не только в Исаково, во всей округе.

В те времена на ярмарку в деревню Никонову съезжались люди со всех окрестных деревень. Как рассказывала бабушка:

«К ярмарке готовились заранее, как к большому празднику. Особенно нам молодым развлечение, веселье, на других посмотреть, себя показать, отовсюду молодёжь  съезжалась. Девки все принаряженные, в новых сарафанах, в косах ленты. Да ещё друг перед дружкой кичимся, у кого коса длиннее. А сами по сторонам посматриваем, на парней потихоньку поглядываем да посмеиваемся, но стоим все кучкой, дружка к дружке. Вдруг по всей ярмарке говор пошёл: смотрите, Федька Самойлов, Федька Самойлов скачет! Глянули мы, а и вправду впереди на сером в яблоках коне – красавец парень, за ним целая орава, все на конях. Так сходу с гиканьем и врезались в наш девичий круг. Девки с визгом в рассыпную. Шум, гам, смех! Я только оглянуться успела – передо мной конь в яблоках вздыбился, голову подняла, а Федька на меня так глянул, что испугалась я.  Смотрит, и глаз не отводит. Голову я опустила и как вкопанная стою. Вот такая первая встреча у нас была. А через неделю к дому нашему, смотрим, люди подъехали, мужики и бабы. Смотрю в окно, а среди них Фёдор Самойлов. Ох, как я испугалась, убежала в дальний угол, дверь за собой затворила, стою, дрожу. Слышу, в доме переполох – Олью сватать приехали! У меня ноги подкосились, я и подумать не могла, что такой парень из богатой семьи, на которого все девки заглядывались, выберет меня. Семья – то у нас была большая, семеро детей, жили очень бедно».

Вот такая история, хоть роман пиши. Когда у меня наступил возраст любви, я спрашивала бабушку: « Баба, а что такое любовь?»  «Не знаю, Надинка.»  «Как не знаешь? Ты ведь деду любила!?»  «Кто её знает любовь-то, что это такое. Я его ЖАЛЕЛА». И надо было видеть её глаза в этот миг.

Разговор этот состоялся вскоре после смерти дедушки(я тогда заканчивала первый курс музыкального училища). Бабушкины ответы – как какое-то открытие для меня, очень важное. С годами я поняла удивительную теплоту этого слова «жалела» и услышала в нём  настоящую, тихую (некрикливую) любовь мудрой русской женщины.

А дед умер у бабушки на руках и последними словами его за несколько минут до последнего вздоха были – «Я тебя всю жизнь любил». И шёл ему тогда шестьдесят второй год.

Но вернёмся в лихие 30-е годы.

В дом свой (бывшую малуху) они переехали, по моим подсчётам, осенью 1937 года, т.к. мама рассказывала, что в первый класс она пошла в Нейво-Алапаевской школе. Проучилась там первую учебную четверть, после чего её перевели в школу № 5 в Рабочем городке в связи с переездом семьи на Максимовку в СВОЙ, только что достроенный дом (как я уже говорила, пока без сеней и дополнительных построек).

Жизнь начала потихоньку налаживаться. Но в 1939 году 30 ноября СССР начинает несанкционированную войну с Финляндией, о которой и сейчас ещё мало что известно, которую историки называют « Зимней войной», самой «незнаменитой». Огромное количество советских солдат полегло в той войне. Дед был призван с первых дней, воевал до последнего дня – 13 марта  1940 года. Если о Великой Отечественной, которую он прошёл от звонка до звонка, мы от него хоть мало, но слышали, то о финской – ни слова. Дед вообще не любил рассказывать о войне, не смотрел фильмы о войне, уходил в дальнюю комнату, когда их показывали по телевизору. Когда мы с восторгом говорили ему «деда, посмотри, интересное кино», он, махнув рукой, говорил: «Это всё неправда». Когда 9 мая официально объявили всенародным праздником, «красным днём», начались парады в честь Дня победы и в известной песне призывали: «Фронтовики, наденьте ордена!», дед ордена не надевал и на парады не ходил. Деловой был человек, терпеть не мог помпезности. А ордена и медали вместе с наградными книжками отдал нам, своим внукам. Мне, как самой старшей объяснил скромно, но с гордостью, что кровью они завоёваны, играйте, но не теряйте. Мы, конечно, перед друзьями гордились, но на улицу их не выносили. Для нас это были самые дорогие, важные игрушки и ими разрешалось играть только у нас дома и по «серьёзному». К большому моему сожалению они не сохранились. Я запомнила из них только три: медаль «За взятие Кёнигсберга», медаль «За отвагу», Орден Красной Звезды.

 Доподлинно известно, мой сын в интернет архиве нашёл приказ и наградной лист, только о медали «За отвагу». Остальные награды были утеряны с переездами. В 1944 году 27 июня, в бою дед подбил танк, отразил атаку и организовал наступление, как написано в наградном листе «его орудие уничтожило до 30-ти гитлеровцев». Об этом бое даже заметка в газете «Красная звезда» была, там писали про подвиг деда, мы её долго хранили и потеряли вместе с наградами. За этот танк дед получил к награде 500 рублей, которые незамедлительно выслал домой. Бабушки и мама на эти деньги, сходили на рынок и купили одну булку хлеба. Только вдуматься, танк и булка хлеба.   

А День Победы дед обычно отмечал так.

В 8 часов утра он «а это он делал каждое утро», включал радио и слушал «Последние известия». Потом как обычно занимался работой по хозяйству. Жили мы тогда уже в большом доме на Майоршино, который построили дед и отец. Дом большой, на две половины, в одной половине наша семья(папа, мама, я и сестра, в другой – дед, бабушка, мамин брат с семьёй). К обеду накрывали праздничный стол, за этим столом собиралась вся наша большая семья. Поздравлялись, взрослые выпивали за Победу. Дед, всегда любивший застолье и дружную компанию, в этот день рано молча выходил из-за стола, уходил в свою комнату. Не помню, чтобы в этот момент когда-нибудь кто-нибудь из присутствующих пытался его задерживать. Все понимали, начнутся разговоры, воспоминания о военном времени, а он этого не любил. По телевизору начиналась трансляция праздничного парада, к нам собирались соседи (не у всех ещё были телевизоры). Дед парад не смотрел.

Он звал меня к себе, попивал бражку, глубоко вздыхая, говорил: «Эх, Надинка, …» и начинал свои рассказы. Я слушала внимательно, задавала глупые вопросы, дед, посмеиваясь, терпеливо и доходчиво пытался объяснять. Говорил не торопясь, рассказывал маленькими эпизодами, но настолько трогательно, что прошибали слёзы. А однажды сам прослезился, когда я вполне серьёзно заявила: «Деда, вот когда начнётся война, я пойду на фронт добровольцем, санитаркой». «Глупая, сколько я таких девочек перевидал. Привезли их однажды на передовую целый взвод. Молодые, весёлые, лето, жара, солнце. Неожиданно, вдруг артобстрел. Мы – то опытные, не раз обстрелянные, а они с визгом, криком в рассыпную, в разные стороны. Страшно, всё с землёй перемешалось, больше половины их тогда погибло. Не женское это дело, война, - обнял меня – не надо нам войны».

Мой дед казался мне самым бесстрашным, самым героическим. Как-то я его спросила: «А тебе страшно было на войне?»  И мне казалось вот сейчас он гордо скажет «нет», а услышала неожиданный ответ: «А ты как думала, всем было страшно, но надо было дело делать. Как по-другому?» Повзрослев, вспоминая этот момент, я вдруг однажды осознала, что не надо стыдиться, когда страшно, надо просто идти вперёд и «дело делать».

Мне сейчас очень жаль, что была тогда маленькой и глупой (12-14 лет) и задавала такие никчёмные, глупые вопросы. Дед, мне бы сейчас с тобой поговорить, послушать тебя, порасспрашивать

Кстати сказать, письма от дедушки (треугольники) с фронта семья получала практически каждый день. Соседки этому очень удивлялись. Вот смотрю на своего сына и думаю, насколько он похож на своего прадеда в отношении своей семьи и жены.

Вернулся дед с войны в октябре 1945 года.

В Коммунистическую партию дед вступил во время войны, Великой Отечественной, а дальше я расскажу чуть попозже.

Такая была история. По рассказам  бабушки это был примерно 1948 год. На партийном собрании «разбиралось» дело одного партийца «что он уж там такого наделал, мы не знаем». Знаю только то, что мой дед на этом собрании вступился за него. Но парня признали виновным за нарушение партийной дисциплины. Проголосовали все против него. Партийное собрание закончилось. Все начали расходиться, а дедушка зашёл обратно к секретарю партийной организации, высказал всё, что он о них думает, порвал свой партийный билет и бросил его на стол секретаря. Я думаю, что вот здесь-то он наверняка припомнил все свои воинские заслуги и, причём довольно в ярких выражениях. Мне думается, все понимают, чем чреват был этот поступок в те времена.

Пришёл в этот день с работы и спокойно заявил своей жене «моей бабушке»: «Собирай сухари и чистое бельё в котомку, завтра за мной приедет чёрный воронок». И больше ни слова. Бабушка всё исполнила. Ждали неделю. Не приехали. Видно тот партийный секретарь оказался порядочным человеком.

Вот так мой дед вступил в коммунистическую партию и так из неё выступил.

Дедушка окончил четыре класса Церковно-приходской школы. По крестьянским меркам это было в те дореволюционные времена хорошим образованием.

Что ещё сказать? В доме хозяином был без сомнения дед, но скорее всего это благодаря бабушке и их необыкновенным отношениям. Почему я применила это слово-«необыкновенные», наверно потому, что в наши теперешние времена такого уже не встретишь: со стороны жены уважение и умение чувствовать настроения и желания мужа, со стороны хозяина дома и семьи – совершенное и спокойное доверие к жене как к хозяйке дома и семьи. Не помню, чтобы дедушка и бабушка когда-нибудь выясняли между собой отношения. Всё-то у них было ладно, деловито и спокойно(хотя жизнь-то была ох какой тяжёлой). И нам рядом с ними было спокойно и уютно.

Дед умер от рака почек. Будучи уже давно пенсионером, он собирал бригады деловых мужиков, и они ездили на «шабашки» - по заказам занимались строительством. Вот на одной из таких работ дедушка просто надорвался, пошла кровь изо рта, он сразу слёг. Пытался отлежаться, но вскоре врачи поставили этот страшный диагноз. Я думаю, скорее всего, страшный стресс – смерть сына Анатолия спровоцировал рак.