Всякий раз перед обедом он торжественно доставал из выдвижного ящика обеденного стола свою фронтовую ложку, большую, белого металла, с потемневшей от времени ручкой. Край её был стёрт так, что можно было язык порезать. "Это когда мы по котелку скребли, добирая каждую крошку", - рассказывал дед. Потом помню по рассказам дедули, как однажды, кажется, их полк был в Белоруссии, они едва переставляли ноги от голода. И тут вдруг впереди идущий закричал, что было сил: "Ребята, сегодня пообедаем!" Прямо на глазах солдат на подходе к реке умерла истощённая от голода лошадь. Дед помнит, как в котле кипел тёмный бульон. "Есть я не стал, подумал, -- даст Бог, не помру с голоду..." Свои ордена и медали он хранил в платочке в серванте. Их было много, -- мы с сестрёнкой любили рассматривать их: на разноцветных ленточках, с разными рисунками на медалях. Потом, когда деда не стало 10 лет назад, моя мама рассказала, что их было ещё больше, - часть они с сестрёнкой растеряли, играя с ними на печке в деревне.

Дед не выпивал даже по праздникам: не любил этого дела, говорил, что ему и так хорошо живётся, зачем, дескать, жизнь украшать. А вот 9 мая позволял себе "100 грамм фронтовых", когда за столом собиралась вся наша большая семья. Царствие небесное моему деду! Сегодня своей дочке - 4-летней Ольге, я рассказываю о войне, про её деда. Насколько события тех дней укладываются в детской головушке, Оля гордится своим дедом, что он защищал нашу Родину. И она уверена, что салют над Петропавловском будет именно в его честь.